Фрэнк отчего-то чувствовал себя очень неуютно. Может быть, вспомнил, как порой обращались с гонцами, принесшими дурную весть.

Ник кивнул и протянул руку. Фрэнк ухватился за неё, крепко пожал и хотел сказать напоследок что-нибудь ободряющее, но в голову лезла только всякая чушь.

Даллас развернулся и зашагал прочь.

— Погоди! — Фрэнка, наконец, осенило. Уж очень ему не хотелось оставлять друга в полном душевном расстройстве. — Мне на днях один фильм принесли… э-э… ну, в общем, тебе понравится. Пойдем!

И, не дожидаясь ответа, быстро направился к дому. Ник поплелся следом. Зайдя внутрь, он остался ждать в прихожей. Пока Фрэнк в соседней комнате громыхал дверцами шкафчиков, Ник с тревогой вглядывался в знакомые очертания. Тут было на что посмотреть. Повинуясь веянию своего дурного вкуса, Фрэнк оклеил стены цветными картами различных уголков Вселенной. Лихо закрученные спирали Галактик, пристальный взор звёздных скоплений, эфемерное свечение туманностей… Раньше такие картины вызывали у Ника только благоговение и восторг. Теперь же ощущения были несколько иными…

В дверях появился Фрэнк.

— Вот! — он протянул Нику маленькую пластиковую коробочку. Тот, даже не взглянув на этикетку, сунул её в нагрудный карман. Ещё раз пожали руки. Даллас вышел на улицу и быстро зашагал прочь. Фрэнк проводил его взглядом и, тяжело вздохнув, закрыл входную дверь. Происходящее ему крайне не нравилось. Служба Космической Безопасности была слишком солидной организацией, чтобы заниматься пустяками. И уж точно имела достаточно возможностей для проведения оперативной разработки Ника без помощи Фрэнка. Или же СКБ рассчитывала именно на такое развитие событий… «В любом случае я поступил правильно», — попытался успокоить себя Фрэнк.

Он выключил в прихожей свет и прошел в столовую с твердым намерением выпить чего-нибудь конкретного. В полумраке кухонное оборудование живо перемигивалось зелёными и красными огоньками. Возможно, холодильник хвалился микроволновке деликатесами, хранящимися в его ледяных владениях, а та в свою очередь пыталась объяснить, почему не любит, когда в неё запихивают сырые яйца… Фрэнк в задумчивости остановился возле холодильника, тот моргнул зелёным глазом и, казалось, замер в ожидании. В следующее мгновение Фрэнк сильно пожалел, что вырубил систему автоматического управления освещением. Краем глаза он заметил движение. Послышался едва различимый шорох.

В столовой присутствовал посторонний!

Прежде чем Фрэнк успел что-либо сообразить, хриплый мужской голос тихо процедил:

— Стоять! Пристрелю!

И в шею ему уперся твёрдый, холодный ствол…

Ник шагал размашистой походкой, легко перепрыгивая попадавшиеся на пути лужи. При таком темпе до его дома было не более пятнадцати минут ходу. Воздух был прозрачен и свеж. Небо уже полностью очистилось от туч. Гроздями высыпавшие звезды казались неестественно яркими.

Далласом овладело хорошо знакомое ему настроение, которое он называл «чувством здоровой злобы». «И чего это я раскис, — думал он, — какие вообще ко мне могут быть претензии? Возможно, немного переутомился, но на то и отпуск, чтобы восстановить силы. С завтрашнего дня займусь физической подготовкой по усиленной программе, и все болезни, страхи и сны растворятся сами собой! А СКБ! Что СКБ? Пошли они на хрен! Не может у них быть на меня ничего конкретного. А всё остальное пусть засунут себе в… архив! Если больше заняться нечем».

Подходя к дому, Ник не удержался и, против обыкновения, глянул в сторону почтового ящика. Тот был мокр, жалок и пуст. «Так-то». Одним прыжком преодолев трёхступенчатое крыльцо, Ник набрал код замка и ощутил некоторое сожаление по поводу того, что внутри его никто не ждёт. Вошёл. В прихожей вспыхнул свет. Снял мокрые ботинки, отправил их в шкафчик. Поискал глазами шлёпанцы, которые, уходя, поленился определить на место. И оцепенел…

Вообще-то Даллас обладал отличной зрительной памятью. Помимо его воли, в голове с фотографической точностью фиксировалось много чего, что было, в принципе, на фиг не нужно, но, по тем или иным причинам, привлекло его внимание. Поэтому он прекрасно помнил, как именно лежали брошенные на полу шлёпки. Теперь же они располагались совсем иначе…

Мелочь! Глупость! Паранойя!!!

Возможно, но не в теперешней ситуации. Домашних животных Ник не держал, значит, в его отсутствие здесь побывал кто-то чужой. И другого объяснения нет! Ник остро пожалел, что не запер дверь на электронный ключ, а воспользовался только кодовым замком. Следующая мысль вывела его из эмоционального ступора. «А если этот кто-то до сих пор в доме!» У Ника имелся пистолет, но он лежал в столе, в кабинете на втором этаже. Чтобы попасть туда, требовалось пройти через гостиную.

Всё это время Ник стоял босиком в коридоре рядом с входной дверью. Оставался ещё один вариант: включить сигнал тревоги и, покинув дом, дожидаться прибытия полиции. Но, что он им предъявит? Перевёрнутые тапочки? Хотя, должны же остаться ещё какие-то следы.

Даллас протянул руку и утопил на пульте охраны нужную кнопку. В этот момент он ожидал окрика из темноты гостиной или даже выстрела, но ничего не произошло. Минут через десять-пятнадцать полиция будет здесь. Немного приободрившись и решив, что посторонних в доме всё-таки нет, иначе ему не дали бы включить сигнализацию, Ник двинулся в сторону гостиной. И остановился на пороге. Ещё один шаг — и в комнате включится свет. Однако Ник не торопился его сделать. В кресле, напротив окна, в мертвенно-бледном лунном свете был виден силуэт человека…

Что делать?! Вот так торчать здесь до прибытия стражей порядка — глупо. Если бы с ним хотели сотворить что-то плохое, то уже давно приступили бы. Поколебавшись ещё секунду, Ник решительно шагнул вперёд. «Будь что будет». Вспыхнул неяркий свет. В кресле сидела Салли. Её голова была запрокинута назад. Глаза закрыты. Идеальная грудь совершала равномерные возвратно-поступательные движения в такт дыханию. Она спала…

Ник словно взорвался. Водопад ругательств сотряс стены. В этот момент, если бы его спросили, он, пожалуй, даже и не припомнил бы, когда в последний раз столь изощренно матерился. Тем более в присутствии женщины!

Салли медленно открыла глаза. На её лице не дрогнул ни один мускул. Она была совершенно спокойна и, как показалось Нику, смотрела сквозь него. Он, тем временем, продолжал энергично и популярно объяснять ей некоторые особенности умственного развития женщин вообще и перечислять патологические отклонения, которые имеют место быть в данном конкретном случае. Неизвестно, как долго могла продолжаться сия пламенная речь, но Ник вдруг вспомнил, что с минуты на минуту должна прибыть полиция. Плюнув себе под ноги, он резко развернулся и сделал шаг к выходу из комнаты.

— Стоять!

Ник замер, не поверив своим ушам. Медленно оглянулся назад. Он ожидал чего угодно, однако… Нет, Даллас, конечно, знал, что если сексуально озабоченную женщину оставить неудовлетворенной, то она способна на любую гадость, но это было уже слишком. Салли стояла, широко расставив ноги и с трудом удерживая двумя руками его, Ника, пистолет, целилась ему же в голову. Грохнувший выстрел подвел черту — всё, шутки кончились. Стекло, бережно прикрывавшее висевшую на стене акварельку, звонко брызнуло осколками. Ник профессионально кувыркнулся в сторону. Тренированное тело, перехватив инициативу у мозга, зажило своей жизнью. Вторая пуля почила в недрах необъятного дивана. Третья уничтожила гордость Ника — низкочастотный динамик высококлассной акустической системы «Техникс». Даллас крутился волчком, но долго так продолжаться не могло. Оказавшись возле стены, на которой, отдавая дань моде, висела небольшая коллекция холодного оружия, он умудрился выхватить из ножен клинок восемнадцатого века. И тут же схлопотал пулю. Остервенев от боли, Ник с разворота метнул стальное лезвие в женщину, с которой доселе было связано немало приятных воспоминаний. Вложив последние силы в бросок, он рухнул на пол. Сознание заволокла дымка могильного безразличия. Так на кладбище фотографии с памятников взирают на людей, дескать: «вы ещё живы?», «ну ничего, это скоро пройдет». Последнее что он услышал, перед тем как погрузиться в небытие, был истошный вопль полицейской сирены…