– Наверное, так и есть. Спасибо, что позаботились о них. Только вот Адам мне больше не парень, – с грустной улыбкой сказала Роуз. – Мы с ним расстались, вчера сразу после ужина.

– О, дорогая. Мне так жаль. Но когда же вы успели? Почему? – как и ожидалось начала сокрушаться тётушка.

– Дурное дело не хитрое, – пожала плечами Розамунда. – Бывает.

– Но я уверена, одна ты не останешься. Вокруг тебя столько хороших мальчиков.

– Да плевать им на меня! Впрочем, я не в обиде. Конец света не настал, – отмахнулась девушка.

– Думаю Розамунда, разберется со своими кавалерами, дорогая, – с уверенностью, которую в отличие от него племянница не испытывала, успокоил жену дядя.

«Конечно, тут я постараюсь, но вот в другом деле, мне без вас никак не разобраться. Почему же вы молчите, если решили-таки посвятить меня в подробности хранимой вами тайны?» – подумала Роуз с недовольством, от того, что Джон и Лидия ухватились за предоставленную ею тему. Так они никогда не заговорят о том, что так тревожит её. Но шанс направить разговор в нужное русло представился уже мгновение спустя.

– Наверное, поэтому ты не вышла утром проводить его и Анну?! – с пониманием предположила тётя.

«Сейчас или никогда!» – тут же решила девушка.

– Нет, совсем не поэтому.

Лидия быстро глянула на мужа, а Роуз продолжила, решив, что если сама не подтолкнёт их, то они так ни на что не отважатся. Взгляд тётушки, дал надежду, что она начала верно и родственница, очевидно почувствовала, что племяннице надоело ходить вокруг да около.

– Я не вышла к друзьям потому что, проснулась в лесу, в охотничьем домике Дерека Дрейка, без малейшего представления о том, как туда попала. Представляете?! Да и вообще, со мной в последнее время одни странности происходят: дважды просыпаюсь совсем не там, где должна, корчусь от боли при звуке школьного звонка или задыхаюсь от резких запахов…- сообщила Роуз родственникам, изложив им свои злоключения. Вот только те, хоть и выглядели обеспокоенными после сего, но ни как не удивлёнными. Будто чего-то подобного и ожидали.

– К тому же что бы снять один из приступов, в меня надо было запихнуть сырое мясо, – в довершении поведала им Розамунда.

– О, Ми-и – лая, – сочувственно протянула Лидия, сделав шаг к племяннице, но та отступила.

– Нет, мне не надо жалости, – покачала головой девушка и твёрдо взглянула на родных. – Я хочу правды! Довольно лжи! Я просто жажду узнать, что же, в конце концов, со мной происходит?!

Тётя, теперь уже открыто поглядела на мужа, в поисках поддержки. Взгляд её выражал растерянность и страх.

– Мы же решили, что Розамунда должна всё знать. Так почему же сейчас? К тому же девочка сама хочет всё знать, – ответил на это Джон.

Девушка была согласна с ним – почему же не сейчас? По её мнению и так затянули с объяснением дальше некуда. Сложив руки на груди, она выжидательно замерла, всем своим видом демонстрируя готовность слушать, как и то, что не сдвинется с места, пока не поймёт в чём же дело.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, сдалась тётя. – Ты и вправду имеешь право знать правду. Очевидно, ты слышала, часть нашего с Джоном разговора?

Щёки девушки чуть покраснели о того, что её таки уличили в непристойном занятии. Но она и не думала отпираться.

– Да, слышала. Но я в любом случае собиралась с вами сегодня поговорить. Так что это маловажно.

– Ясно. Тогда может, ты присядешь? Нам предстоит долгий разговор.

Сердце Розамунды сжалось в груди, в недобром предчувствии. Мороз прошёлся по коже, так что волоски встали дыбом. Кивнув, она подошла к дивану и примостившись на его краешке, настороженно переводя взгляд с Лидии, на Джона и обратно.

– Знаешь ли ты, дорогая, почему ты оказалась у нас, так внезапно? – спросила тётушка.

Роуз растерялась, не понимая, какая может быть связь между приездом и её нынешним удручающим состоянием. Если в чём она и была уверена во всей этой ситуации так это в том, почему оказалась в Скофхэгэне. Обида на родителей, так до конца не утихла.

– Потому что так захотели мои дражайшие родители. У них же наметилась внезапно поездка за границу и они, не желая оставлять меня одну, сюда к вам и отправили.

– Но ты ведь уже не ребёнок, которого боязно одного оставлять?!

– Вот и я им тоже самое говорила. Но маму не переспоришь, – с недовольством в голосе сказала девушка.

– А ты не думала, что у них могли быть причины для того, что бы поступить так? – поинтересовалась тётя в ответ.

– Нет. А зачем? И так всё ясно. Или, по крайней мере, было ясно.

– Розамунда, твои родители вполне могли оставить тебя одну. К тому же из поездки они вернулись, уже спустя неделю, – сообщил ошеломляющую новость дядя.

– Что? – возопила девушка, вскакивая с дивана. – Они дома? А я не знаю?! Как они могли не сообщить мне? Они же обещали!

– Успокойся, Роуз и присядь, – урезонил племянницу Джон. – На все есть причины.

Племянница послушно вновь опустилась на сиденье дивана. Но внутри всё клокотало от обид и гнева.

– Аманда позвонила нам сразу, как только они с Джейсоном вернулись из командировки. Твои родители очень скучают по тебе и любят, – заверила её Лидия.

– Тогда почему они так поступили? Я хотела бы всё услышать от них самих.

– Понимаю. Только Аманда просила ничего тебе не говорить, зная, что ты тут же кинешься паковать вещи, что бы лететь домой.

«И была права» – заметил внутренний голос девушки, который она тут же заставила умолкнуть. На глаза её навернулись слёзы. Она было полностью сбита с толку. Теперь, когда тётя рассказала о том, что родители всё же звонили, Роуз припомнила случай, случившийся как раз неделю спустя послё её переезда в Скофхэгэн, когда вернувшись со школы, обнаружила Лидию за телефонным разговором с кем-то. Но едва та заметила племянницу, она тут же поспешно попрощалась и повесила трубку, сказав, что говорила с приятельницей. Тогда девушка не придала этому значения, теперь же обдумав, она была уверена в том, что это была её мать, которая должна была быть в глуши таёжных лесов, где трудно отыскать действующий телефон. Теперь приходило отчётливо понимание того, как долго ей лгали.

– Почему? – озвучив свои мысли, подавленно спросила она.

– Потому что теперь тебе нежелательно возвращаться в Лос-Анджелес, – ответила женщина, хотя вопрос был куда глубже, но всё же хоть что-то…

Однако опять же вставал всё тот же вопрос «почему».

– Скажи мне Роуз, зачем ты думаешь, я живу в Скофхэгэне? А не, к примеру, в том же Лос-Анджелесе, куда переехать меня звала твоя мать уже с самого начала, как вы там обосновались?

«А это здесь причём?» – недоумевала девушка. Чем больше слушала, тем меньше она понимала, хотя по идее всё должно было бы как раз наоборот.

– Наверное, потому что тебе нравиться здесь куда больше. Да и дядя не большой любитель суеты большого города, – всё же послушно ответила девушка.

– Да всё так милая. Но это не главная причина. Если хочешь знать, я переехала от родителей, будучи твоей ровесницей. Меня так же, как и тебя, родители отправили к своим родственникам в маленький городок в штате Вашингтон, очень похожий на Скофхэгэн. Там позже я познакомилась с Джоном и вышла за него замуж. Спустя несколько лет мы перебрались сюда, но к родным я так и не вернулась. А всё потому, что мне был закрыт путь в густонаселённые города. И знаешь почему?

«Ну же!» – уже готовая вопить подгоняла мысленно Розамунда, чувствуя, что развязка близка.

– Твои родители поступили неверно, скрывая тайну семьи твоей матери – Грегоров, – заявил дядя.

– Да, но мы ведь не знали, станет ли она подобной мне и другим, продолжит ли род. Ведь ничего на это не указывало, хотя после меня она единственная из следующего поколения, – всё же возразила тётя и, взглянув на племянницу, с побелевшим лицом и плотно сжатыми губами глядевшую на неё, выдала:

– Детка, все твои «странности», как ты назвала причина того, что отныне ты носитель генов семейства Грегоров, к которым принадлежит твоя мать и я. Особый, редкий ген, который даёт возможность человеку менять облик, принимая вид зверя – волка. Он наследуется старшим ребёнком в каждом последующим поколении.