– А теперь пошли, нам ещё в школу сегодня, если ты не забыла, – в следующий миг переменил тему парень и девушка, была этому рада. Довольно с нее разговоров по душам, от которых становилось дурно.
– Хорошо. Только как же твой дом? Можем, успеем убраться?
– Обойдусь без тебя. Ты здесь и так постаралась на славу.
– Да ладно Дерек, не злись. Если хочешь, могу оплатить стекло. Мне не трудно.
– Не нужно Сент-Джеймс. Ничего не нужно. Будем считать, что это моё наказание, за то, что выпустил тебя из поля зрения.
– Ладно. Как хочешь, – пожала плечами Роуз. – Но если что, ты только скажи. Договоримся.
– Ага. Хорошо. А теперь будь любезна – выметайся из моего дома!
Девушка только кивнула и пошла к выходу, раз уж хозяин так торопился её выпроводить со своего жилища. Правда, несколько пострадавшего, после её посещения.
«А впрочем, так ему и надо! Будет знать, как запирать девушек одних в доме без полученного у них на то разрешения» – злорадно подумала Розамунда и покинула дом.
Но более нескольких шагов, так и не сумела сделать.
Реальность как-то внезапно утратила свои краски и очертание, потускнела и расплылась бесформенными пятнами, как картина, нарисованная акварельной краской, от разлитой на неё воды. Ноги налились свинцом, как и всё тело. Колени подогнулись. Роуз слабо вскрикнув, рухнула на землю и мир в тот же миг, взорвался адской болью. Такой, что разум помутился, а из лёгких со свистом вышел весь воздух. Перед глазами снопом взвились алые искры. Розамунде захотелось заорать, но из горла рвались только хрипы, будто её душили. Внутри вмиг разгорелось яростное, обжигающее пламя, как если бы девушку нашпиговали углями и раздули их, или же пропустили её внутренности через раскалённую добела мясорубку. Боль лишала разума, ранее Роуз и не предполагала, что такое может быть. Эту муку просто невозможно было терпеть и казалось нереальным любое сопротивление. Она разрушала, разрывала, убивала. Тело за какие-то мгновения, превратившееся в одну сплошную рану, его сотрясала крупная дрожь и ломало, изгибало в конвульсиях. Агония и тьма, за которой была черта жизни, уже разинула свою мерзкую пасть, пахнув на Розамунду холодом небытия. Но в тоже время, она давала прибежище от любых мук, от печали и горечи, стоило только сдаться и нырнуть в её глубины. И с каждым мгновением, что приносило невыразимые страдания, это забвение, выглядело всё более заманчивым. Однако, какая-то маленькая толика, здравого смысла, твердила ей, что надо бороться, цепляться за жизнь, стремиться к ней. Может быть, это был слабый отголосок чувства самосохранения, что ещё пытался заставить погибающую девушку отступить от края смерти. Но благодаря нему, она не совершила рокового падения во тьму и всё ещё держалась за тонкую нить, что связывала её с миром. Именно благодаря этой искре, Роуз смогла услышать сквозь пелену помутневшего сознания, громкую, цветастую брань Дерека, взывавшего к ней. Парень что-то кричал, требовал, но кроме своего имени, она не могла ничего разобрать. А её мир, её реальность вновь и вновь взрывалась ослепительно жгучей болью заставляя корежиться и извиваться на полу, хватать воздух руками со скрученными пальцами, будто пытаясь уцепиться за нечто, что удержит её в этом бренном мире, из которого она выпала.
И тут ей в рот полилась, какая-то тёплая, густая жидкость. В первое мгновенье, заставив Роуз подавиться и закашляться. Ей с силой разжали челюсти и в глотку, скользнул, слизкий комок. Всё это имело солоновато-сладкий вкус с металлическим привкусом.
Язык девушки, тут же стал выталкивать отвратное угощенье изо рта. Правда, это ей так не удалось, пальцы Дрейка мгновенно сжали её челюсти, фиксируя их будто стальные тиски, а затем буквально протолкнули комок в горло, заставив проглотить. И как бы Роуз не было плохо на тот момент, но она казалось, ощутила, как это сомнительное лакомство скользнула по глотке, прошло по пищеводу, и плюхнулась в желудок. Но хуже всего, что на этом кормёжка не закончилась. Кровь, заполнила ей рот до краёв, куски мяса, один за другим методично запихивались ей в рот. Если бы Роуз дали право выбора, которого на тот момент у неё не было, то она бы предпочла скорее покинуть этот бренный мир, чем испытывать адскую боль и унижение от рук любимого человека. Но этого ей было не дано, поэтому обессилив, девушка подчинилась своему мучителю и послушно проглатывала пищу.
Но как оказалось оно стоило того.
Край жизни, к которому увлекали страдания её истерзанных разума, плоти и души, внезапно стал куда дальше, чем был до того момента, когда Дерек начал своё «истязание». А затем и вовсе пропал. Да и боль, что всего минуту назад, разрывала Роуз на куски, притупилась и… отступила. Мало-помалу, сознание прояснялось, мир обретал привычные очертания. Девушка стала приходить в своё привычное состояние, что было удивительным, после того, что ей довелось испытать за последние минуты.
По возвращении же полного контроля над самой собой, Роуз осознала, что её голова лежит на коленях парня. Он же в свою очередь взирает на неё выжидательно и в тоже время с некоторой настороженностью, словно ожидая, что девушка вот- вот на него бросится. Между бровей залегла морщинка. Губы парень крепко сжал, да так что они побелели. Видимо поволноваться она его таки заставила.
Неторопливо поднеся руку к своим всё ещё влажным губам, она отёрла с них уже начавшую свёртываться жидкость, имевшую металлический привкус. На белоснежной коже девушки появились кроваво-бурые мазки. При ближайшем рассмотрении её подозрения подтвердились – это была кровь. И она не сошла с ума. Дрейк действительно дал ей выпить сего «напитка жизни» и более того, видимо накормил ещё и сырым мясом. От такой неутешительной мысли, девушку затошнило.
«Странно вообще, что только мутит, а не вывернуло наизнанку» – подивилась она. Прикрыв глаза, Роуз заставила себя сделать несколько глубоких и неторопливых вдохов и выдохов, пытаясь успокоить свой взбунтовавшийся желудок.
Парень молчал, видимо, дозволив прийти в себя, а может и по совсем иной причине. Тем не менее, Розамунду это безмолвие не устраивало. Она предпочла бы получить прямое и вразумительное объяснение его поступку, впрочем, как и всему происходящему, если ему есть что сказать по сему поводу. И что-то ей подсказывало, что это именно так и Д.Д действительно может кое-что поведать Роуз.
– Дерек, – обманчиво ласковым тоном позвала она его. – Может, ты мне объяснишь, что только что произошло? Что со мной было? Что вообще за чертовщина происходит? Возможно и…
– Хватит! Не задавай мне вопросов! – довольно резко оборвал её Дрейк.
– Тогда кому мне их задавать? Я что, по-твоему, должна безропотно поедать сырое мясо, как какое-то животное и не иметь вполне обоснованного желания знать, почему я это делаю?
– Это твоё дело.
– Дрейк! – возвысила голос Розамунда, внутренне закипая от мысли, что он принимает её за идиотку.
– Хочешь знать ответы – обратись к своим родичам. Кто знает, что они ответят?! – расплывчато ответил парень и, сняв её голову со своих колен, поднялся.
Роуз растерялась и поглядела на хмурого Дрейка, теперь возвышавшегося над ней. Он посоветовал ей обратиться с вопросами к родственникам, что вполне разумно. Если уж к кому бежать за помощью в решении возникших проблем, то к родным. Но до родителей сейчас не дозвонится – они сейчас где-то в лесах Тайги проводят исследование золотоносных рудников, а значит, остаются тётя и дядя…но что они могут знать о её состоянии? Впрочем, наверняка знают, если вспомнить хотя бы их странные вопросы, излишнюю обеспокоенность. Особенно в последнее время, когда с ней начало происходить необъяснимое. Но если это так, то почему все столько молчали? Чего ждали? А может, боялись рассказать по каким-то довольно серьёзным причинам? Боялись её напугать? Расстроить? Розамунда внутренне похолодела. Сейчас проанализировав происходящее с ней и непонятное молчание родственников и причины сего, вывод напрашивался сам собой – она больна! И, наверное, довольно серьёзно. Возможно, неизлечимо, даже смертельно. Тогда всё объясняется: болезнь спровоцировала провалы в памяти и её бесконтрольное передвижение, а приступ боли – это явный признак ухудшения. Но его можно устранить потреблением некоторого количества крови и свеженины, раз именно отведав сего, она пришла в себя. Что и говорить – дела Розамунды хуже некуда, а сердобольные родственники, наверняка, просто не хотели расстраивать её, дав возможность прожить последние дни без лишних тревог. Кто знает, когда ей придёт конец?
