Наблюдения обобщаются в разведсводках. Их составляет по поручению Канатникова Сергей.

По радио передали о присвоении Чубукову звания Героя советского Союза. По этому случаю в полку проводится митинг у сожженного здания библиотеки. Образовав каре, стоят роты, батальоны.

Речи произносят по очереди подполковник Мухин, агитатор полка, черноволосый ироничный капитан Левин и комсорг, капитан Наливайко — стройный, подтянутый, опрятный, со светлыми, как у ангела, кудряшками, выбивающимися из-под фуражки.

С трибуны, наспех сбитой из сосновых горбылей, капитан Левин произносит высокие, знакомые всем по газетам слова. Обычно, разговаривая с солдатами, он бывает проще, доступнее. Расспрашивает о питании, о письмах из дому, довольно снисходительно и рассудительно относится к провинившимся.

Когда говорил Левин с Сергеем, то поинтересовался, как разведчик жил в оккупации, когда пошел в партизаны, а затем даже предложил вступать в партию.

Капитан Наливайко читает выступление по бумажке. Комсорга полка все хвалят. Человек он, конечно, неплохой: на бойца не прикрикнет, не обидит.

Невысокую, изящную фигуру Наливайко хорошо облегает мундир, на груди красиво перекрещиваются ремни новой скрипучей портупеи. На плечах поблескивают погоны. Как только погоны начнут слегка блекнуть, Наливайко их тотчас меняет. По всему, Наливайко очень нравится, что он капитан.

Сам Чубуков в молчании стоит в стороне от выступающих. Посматривает вниз, себе под ноги, время от времени поправляет ремень на впалом животе, кобуру нагана, переброшенную через плечо полевую сумку.

Хмурый Чубуков то краснеет, то бледнеет.

Все знают: получать Золотую Звезду Чубуков поедет в Москву. Потом у него будет месячный отпуск. Это же почти сказочно: Чубуков поедет в тыл, увидит родные места, близких людей. Но чтобы оказаться в такой сказке, надо Героем стать. Так отпуска во время войны не дают.

Не такой сладкой была жизнь Чубукова. С трехлетнего возраста рос без отца, с двенадцати лет — без матери. Он хорошо помнит: в тихую лесную деревню, затерянную в брянских лесах, они приехали из других мест, из села возле Днепра, в белорусско-украинском порубежье.

Перед войной, уже работая механиком МТС, Чубуков рассказал об отце заезжему московскому лектору, кандидату наук. Тот внимательно выслушал, обещал порыться в архивах и слово свое сдержал. В коротеньком письме, которое Чубуков потерял после второго ранения, кандидат наук сообщал: таким отцом, как его, можно гордиться. В думской фракции разделял программу трудовиков, выступал в защиту беднейших крестьян. В письме даже цитата Ленина приводилась, где вождь революции сочувственно говорит о трудовиках.

Оставшись один, без отца и матери, Семен надеялся лишь на себя. В пятнадцать лет сел за трактор. Он привык жить самостоятельно, любил технику. Стал трактористом, затем механиком, окончил сельскохозяйственный техникум. Еще до войны район послал Чубукова на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Там его наградили малой серебряной медалью.

Семья старшего брата тоже прославилась на лесной Брянщине. Вся была в партизанах и погибла почти вся. Остался один Николай, племянник Чубукова, — он теперь на партийной работе. К нему, если дадут отпуск, и поедет Семен Чубуков.

От сообщений радио, газет дух захватывает.

Стремительно наступают Белорусские фронты. Вслед за Минском освобождено еще много белорусских городов.

Полк перевели на восточную окраину Выборга. Обстрел города продолжается. Взвод поселился в небольшом деревянном доме. Тихо, уютно. Звенят мошки, пчелы. На яблонях вокруг дома — заметная завязь.

Наблюдение за вражеским берегом разведчики продолжают. По очереди дежурят на восьмом этаже дома над морем.

Сергей, который теперь составляет разведсводки, почти все время проводит на наблюдательном пункте, даже ночует здесь.

— Тебе письмо, — говорит ему Филимонов, приходя на дежурство.

— Почему не принес?

— Вчера на столе валялось. Хотел принести. Забыл.

— А почерк какой? — допытывался Сергей.

— Округлый, женский. Буковки как нарисованные.

По всем приметам — письмо от Гали. Закончив дежурство, Сергей бросается на окраину города, в размещение взвода. Скользит взглядом по столу, подоконнику, осматривает закутки квартиры. Письма нет. Как в воду кануло. Грибин тоже подтверждает: письмо было, почерк женский, округлый. Сергею плакать хочется: первое письмо от Гали — и вот оно пропало.

Смирнов приходит на помощь:

— Я тебе говорил. Запиши адрес. Маргарита — девочка что надо. Как ты, день и ночь за книгой.

— Она писала тебе?

— Одно письмо прислала.

— Вот и пиши ей.

— Чудак человек. У меня шесть классов. Она в институте училась. Хорошая девушка. С виду и вообще. На шею никому не вешалась.

Сергей записывает адрес. Пишет письмо незнакомой Маргарите. О себе вкратце: служит во взводе разведки, адрес получил от боевого товарища Смирнова. (Здесь Сергей польстил Маргарите: Смирнов лечился в госпитале, где вы работаете, хорошо знает вас, и так далее.) Более всего в письме рассуждений о Есенине, Бунине, книги которых лишь теперь прочитал. Эти его рассуждения не без задней мысли: он хочет знать, как относится Маргарита к этим неизвестным до сих пор для него писателям.

Письмо адресовано Маргарите, а душа тоскует по Гале. Чтобы возвыситься в Галиных глазах, он готов послать ей фотокарточку, на которой снят в офицерской форме.

Мог бы попросить у какого-нибудь лейтенанта обмундирование на время, в нем и сфотографироваться. Можно упросить Милованова, тот даст гимнастерку с лейтенантскими погонами. Хотя она тесна Сергею. Да и фотографа не найдешь...

Прежде Сергей и мысли не допускал, что будет думать о таких вещах. Прежде казалось: вернутся наши — и наступит счастье, не будет никаких передряг, противоречий.

Взвод пополняется. Еще одного чудака присылают — старшину Мигайло. Выглядит Мигайло суровым: колючие темные глаза под нависшими бровями, широкие, с раздувающимися крыльями ноздри. Старшина в новом офицерском обмундировании, в начищенных хромовых сапогах.

В первый же день Мигайло рассказывает о себе вещи фантастические. Он, оказывается, летчик, к званию Героя был представлен, но подрался в ресторане с военным комендантом и был понижен в чине до старшины. Будто бы разбомбил Мигайло мост в тылу немцев, получил двадцать тысяч (по его утверждению, летчики получают половину стоимости уничтоженных объектов). Полученные, честно заработанные деньги летчик пропивал в ресторане, а тут вдруг военный комендант захотел вывести из зала захмелевшего героя. Вот и началась потасовка...

Наверняка Мигайло — хвастун и враль. Но человек неплохой. На дружеский зов тотчас отзывается. В такие мгновения жестковатые глаза под нависшими бровями светятся дружелюбием и теплотой.

Нового командира взвода прислали. Младший лейтенант Денискин только что окончил месячные фронтовые курсы «Выстрел». Он очень напоминает подростка: белесый, маленький, шустрый.

Денискин ни минуты не может посидеть спокойно, бегает к офицеру разведки, в штаб, каждое утро выстраивает взвод для проверки наличного состава. Его брезентовая сумка переполнена всякими воинскими уставами.

Сразу понятно: Денискин — службист. Но это не такая уж большая беда. Главное: характер у младшего лейтенанта покладистый. Нос Денискин не задирает, никого излишне не прижимает. Чего ж больше?..

Наступает Карельский фронт. Освобожден Петрозаводск. Успехи на всех фронтах. Но война не закончена. Даже здесь, на Карельском перешейке. Севернее Выборга, на реке Вуоксе, не прекращаются упорные бои.

Нелегко после двухнедельного, пускай относительного покоя опять идти в бой, в пекло. Но роты, батальоны пополнились личным составом, вооружением. И ходят слухи: со дня на день полк перебросят на Вуоксу.