Штаб реагирует незамедлительно:

— Отходите с квадрата.

Разведчики изо всех сил бегут в направлении шоссе. Минут десять. Наконец, обессилевшие, падают на лесную землю. Еще через несколько минут слышат гул самолетов. Штурмовики летят низко, над самым лесом. Стая за стаей. Слышны размеренные взрывы. Штурмовики пластуют танки.

Еще более громкая музыка слышится. На шоссе начинают завывать «катюши». Дергается, трясется, дрожит земля. Гул взрывов уже сплошной, а там, над тем местом, откуда только что унесли ноги разведчики, столбы дыма. Бешеный вихрь взрывов нарастает. Точно свертывается в тугие клубки даже самый воздух.

Группа Смирнова в условленное место пришла на час позже. Смирнов шутит:

— Вызываем огонь на себя. Мы поняли. Но смотреть, как стреляют «катюши», совсем не то, что лежать под их болванками. Ад...

Вечером начальник штаба майор Крутошинский, вызвав к себе капитана Канатникова и младшего лейтенанта Мамедова, сообщает о танковой дивизии «Лагус», действующей на Карельском перешейке. Не просто так сообщает. Возможно, уничтоженные танки и бронетранспортеры, обнаруженные разведчиками, принадлежали этой дивизии.

По всем дорогам рвется к Выборгу мощный воинский поток.

Первыми по не тронутому траками проселку продефилировали дивизионные разведчики в пятнистых маскировочных куртках и таких же штанах, затянутых у щиколоток резинками. Ребята как на подбор — молодцеватые, ловкие, веселые. Во главе со своим заносчивым старшим лейтенантом, на новеньком мундире которого блестят четыре ордена и пять медалей.

За разведчиками медлительно протопали минеры с длинными палками миноискателей. Минеры всегда сосредоточенные, за своей одеждой не очень следят. Некоторые из них даже летом не сбрасывают шинелей.

Походным порядком вышагивают батальоны, роты. Скрипят повозки. Кухни на ходу дымят.

Растянувшуюся по лесной, испещренной выбоинами, исполосованной обнажившимися корнями деревьев дороге колонну догоняет цуг легковых штабных машин — два сверкающих черным лаком «ЗИСа», четыре «виллиса»-вездехода. В переднем «ЗИСе» полковник Василевский, командир дивизии.

В остальных машинах — дивизионный штаб. Начальники всех основных служб здесь: оперативной, разведывательной, связи, обеспечения, даже секретно-шифровальной.

Проселочная дорога выводит на шоссе. На шоссе уже вышли разведчики, минеры, голова бесконечно растянувшейся колонны.

Вдруг позади несколько глухих взрывов.

Когда разведчики, рванувшись с шоссе снова в лес, достигают поворота проселочной дороги, то видят искромсанные, перевернутые колесами кверху или сброшенные в кювет машины. Некоторые машины горят. На дороге воронки от противотанковых гранат.

Сколько видных командиров погибло! В их числе и полковник Василевский, тот самый, который участвовал в трех великих войнах, не считая малых.

«Кукушки» истребили штаб дивизии. Наверняка сидели, замаскировавшись, на соснах. Разведчиков, минеров, несколько стрелковых рот пропустили, а машины забросали гранатами. Злодейская война.

Через несколько минут из лесу волокут двух «кукушек». Они в таких же, как и дивизионные разведчики, немецких маскировочных куртках, штанах. «Кукушки» как в лихорадке. Трясутся от страха. Неужели рассчитывали, что их просто так в плен возьмут? Наверное, рассчитывали, потому что после учиненного разгрома подняли руки.

«Кукушек» даже до дороги не доводят. Две короткие автоматные очереди подводят черту под этой довольно обычной на войне историей.

Выборг еще не взят. Несколько минут назад рухнул длинный железный мост, протянутый над затоном. Висят и висят в воздухе немецкие самолеты, сбрасывая на пехоту кассеты осколочных бомб.

Полк наступает по песчаной косе, тянущейся меж заливом и городом. Разведчики — в цепи наступления.

В горловине мыса — высота. За нее идет бой.

Сергей строчит из автомата. Припадет к земле, даст очередь, бросится вперед. По высоте бьют минометы. Высоко вздымаются темные конусы земли и дыма.

Шквал атаки не прекращается. Кое-кто из солдат даже не взбирается ползком, а идет по склону во весь рост.

Разведчики с расстегнутыми воротничками гимнастерок» с повязанными на шее женскими платочками. Высший шик. Показывают пехоте, что ничего не боятся.

Высота взята наконец. Валяются трупы в полузасыпанных окопах. На клумбах с цветами — воронки от мин. Стоят разбитые деревянные будки. Тут, по всему, был пляж. В деревянных будках переодевались.

Город с пригорка на морской косе как на ладони виден. Весь в дыму от пожаров и взрывов. Песчаную косу от домишек предместья отделяет лишь узкая полоска воды. Через нее переброшен мост на толстых каменных быках.

Между мостом и предместьем — плотный заслон взрывов. Артиллеристы, минометчики точно загораживают подступы к мосту со стороны города. Опасаются, чтобы враг не взорвал его, как и тот, первый.

Лавина штурма надвигается на Выборг с юго-восточной стороны. Там нет водных преград, сходятся шоссейные и железные дороги, ведущие к городу. Хорошо видно с высоты, как на улицу выкатывается один танковый вал за другим. На танках, на броне — автоматчики. Прячась за домами, таясь во дворах, в узких, тенистых переулках, их подстерегают вражеские солдаты.

Минометчики, захватив высоту на косе, истребляют вражеские заслоны в городе. Стрелять научились. Точно бьют по переулкам, дворам, где сосредоточены солдаты в темно-серых мундирах. Описывая большие дуги, с пронзительным свистом летят во дворы и переулки тяжелые мины батальонных и полковых минометов.

Город горит. Кажется, не уцелеют в нем ни одна улица, дом, постройка. Языки пламени лижут каменные стены и покрытые черепицей крутые крыши. Повисла над городом огромная черная туча дыма, подсвеченная лучами заходящего солнца. Картина зловещая. Из черной тучи пикируют на улицы, перекрестки, на крыши зданий наши штурмовики. Коротко посверкивают белым огоньком их пушечки. Танки, самоходки запрудили улицы. Сопротивление вражеских солдат слабеет на глазах.

Пехотинцы сидят на косе. После того как овладели высотой, в основном только наблюдают за боем. По воде в город не побежишь...

К Сергею подходит Грибин. Держит в руках алюминиевую кружку.

— Выпей молока, — предлагает. — Еще одна корова нашлась. Подоили…

Сергей дружески смотрит на Грибина. Берет из его рук кружку, отпивает глоток белой как молоко жидкости и тотчас же с отвращением выплевывает. Молоко бешеной коровы. Во рту до боли жжет, губы мгновенно вспухают. Наверняка в кружке был ядовитый щелок.

Разведчики покатываются со смеху. Сергей не первый, кто попался на удочку розыгрыша.

В Выборг пришли, когда часы показывали полночь. В череде белых ночей нынешняя ночь самая светлая: то ли от отблесков пожаров, то ли оттого, что в эту пору всюду становятся ночи короче и светлее. Картина непривычная: небо голубое, как днем; наливается розовым цветом полоска зари; над городом, свиваясь в клубок, плывут темные облака дыма.

То там, то здесь взрывы: рвутся фугасы, мины замедленного действия, оставленные вражескими командами. И вот что странно. Обычно от взрывов охраняют, прячут стены, камень, подвалы. А тут хочется от стен и зданий бежать подальше. Потому что как раз они и несут .смерть.

Роты, батальоны на ночь размещены в парке. На его окраине догорают два верхних этажа большого кругловатого строения. Окна, полы, все, что из дерева в этом здании, наверное, сгорело. Но время от времени там появляются яркие всплески пламени. Словно кто-то незримый подбрасывает новую поживу для огня.

Выделывая виражи, петли, над городом носятся истребители с звездами на крыльях. Охраняют занятый войсками Выборг.

Взвод разведки разместился рядом с санчастью. Девчата знакомые. Мерзляков, Филимонов, Грибин перед наступлением добивались любви девчат-санитарок. Мерзляков в госпитале. Интересно, с кем из девушек он подружился? И что она теперь думает, чувствует?