Движение, участники которого стремились к объединению сил с восставшими стрельцами в Москве, было разгромлено. Подобные же попытки предпринимались на Дону и позднее — в 1682–1683 годах, когда повстанцев возглавили атаманы Калина Родионов и Максим Скалозуб. И в последующие годы донская и прочая голытьба не раз тревожила местные и центральные власти.

Длительностью и упорством отличается классовая борьба в Сибири второй половины XVII века. Ее острие было направлено против представителей местной администрации и господствующего класса феодалов. Участниками народных восстаний выступали русские колонисты-крестьяне, промышленники, рядовые служилые и посадские люди. Если поначалу народные низы, поднимавшиеся на борьбу, уходили от властей и гнета в необжитые места, то к концу столетия, когда присоединение Сибири было в основном закончено, бежать стало некуда. Недовольные открыто выступали против воеводского гнета.

Местное ясачное население (татары, буряты, тунгусы, якуты и др.) протестуют против ясачного режима, нередко одновременно и совместно с русскими жителями. В течение всей второй половины века то тут, то там вспыхивают восстания и заговоры против произвола воевод и их помощников, феодальной эксплуатации закабаленных ими людей, махинаций в делах торговли, винокурения, промыслов и т. д.

Народное движение в Байкало-Илимском крае продолжалось с 1653 по 1658 год и завершилось восстанием, направленным против И. Похабова, управителя Братского и Балаганского острогов, открыто грабившего население. В Якутске один за другим возникали заговоры против воевод (1677, 1683 год и др.), его участники намеревались уйти в новые места. Усть-кутские крестьяне в 1 685 году угрожали оружием илимскому воеводе. Тремя годами раньше албазинские казаки выступили против нерчинского воеводы Ф. Воейкова. Эти и другие восстания подготовили народные движения, прокатившиеся от Красноярска до Нерчинска в 1695–1699 годах (Красноярск, Енисейск, Братский острог, Илимск, Иркутск, Нерчинск, Удинск, Селенгинск).

Роль главной, объединяющей силы играли служилые люди, наиболее организованная и многочисленная часть русского населения, имевшая традиции казачьего самоуправления. Восставшие выдвигали и отстаивали идеи местного самоуправления. Они смещали «лихих» воевод, приказчиков и создавали свое управление.

В восстаниях проглядывают явные элементы организованности и сознательности. Но в целом эти движения отличались стихийностью, локальностью. Как и другие антифеодальные выступления, они потерпели поражение.

Самым крупным и мощным движением этого времени стало Московское восстание 1682 года. Оно отличалось длительностью и упорством. Его начало совпало со смертью царя Федора Алексеевича и воцарением его брата Петра I.

После Федора Алексеевича, скончавшегося 27 апреля, осталось два брата — старший Иван, сын царя Алексея от первой жены — Милославской, и Петр, сын от второй жены Нарышкиной. Старший, а ему было лет 16, страдал слабоумием и болезненностью, второй — здоровый и веселый 10-летний мальчик — поражал всех живостью, любознательностью и непоседливостью. Как всегда в подобных случаях, началась борьба боярских группировок за власть.

В восстании приняли участие стрельцы и солдаты московского гарнизона, отчасти низы столичного населения. Главной его силой, душой движения, несомненно, были стрельцы, расквартированные в Москве. К 1681 году в стране насчитывалось 55 тысяч стрельцов, в Москве — 22,5 тысячи; реально в столице весной 1682 года находилось 19 стрелецких полков численностью 14 198 человек.

А. С. Матвеев.

Будучи частью русской армии, они несли охрану Кремля, следили за порядком в столице, подавляя при случае народные волнения, выступления против властей, знати. За свою службу получали жалованье, но выдавали его нерегулярно и к тому же с середины XVII века уменьшили вдвое. Чтобы прожить, стрельцы с разрешения властей занимались торговлей и ремеслом, что давало некоторый доход. С него с той же середины столетия их заставили платить налоги (до этого их освобождали от подобной тяготы).

Нарастающее недовольство стрельцов (как и солдат, пушкарей и прочих мелких служилых людей) усугубили насилия, вымогательства, взятки приказных и военных начальников — руководителей Разрядного, Стрелецкого и других приказов, которые ведали военным делом, стрелецких и солдатских полковников.

Стрельцы уже зимой и весной 1682 года не раз жаловались на полковников, но безрезультатно. Теперь же, в связи со сменой власти, борьбой придворных группировок, дело приняло другой оборот. Царем по предложению патриарха Иоакима, поддержанного частью бояр, провозгласили 10-летнего Петра, и его мать Наталья Кирилловна на правах регентши автоматически возглавила партию Нарышкиных, пришедшую к власти. Ни она сама, ни ее братья и другие родственники, государственными способностями не обладавшие, не смогли как следует организовать правительственные дела. Нарышкины, в том числе молодые и политически неискушенные, но самоуверенные и бездарные, братья царицы начали хватать чины и должности.

Разъяренные отказами властей, ухудшением своего положения стрельцы собирались на тайные сходки и открытые совещания, обсуждали свои требования. Составляли списки лиц, допускавших злоупотребления, чтобы потом с ними расправиться. 30 мая они предъявили правительству ультиматум: выдать на расправу 16 военных командиров. Царица-регентша и ее помощники, растерявшиеся и бессильные, уступили — этих начальников сняли с постов, били кнутом.

Власти надеялись, что все теперь успокоится. Срочно вызвали из ссылки А. С. Матвеева, который возглавлял правительство в конце жизни царя Алексея. Нарышкины рассчитывали на то, что по приезде в Москву он наведет порядок. Тот, по слухам, действительно, угрожал прекратить стрелецкие «своеволия». Московские правительственные деятели — бояре и князья тоже не скрывали своей ненависти к стрельцам с их «непослушанием» и требованиями. Но потушить разгоравшееся пламя не удалось.

Восставшие стрельцы и солдаты по заранее намеченному плану пришли в Кремль и начали расправы. От их бердышей и копий 15–17 мая погибли Матвеев, отец и сын Долгорукие, несколько Нарышкиных, стрелецких начальников, приказных дьяков. Восставшие овладели положением в столице, диктовали свою волю правительству. По их желанию первым царем объявили Ивана Алексеевича, Петр стал вторым царем, а Софья, их сестра, вскоре регентшей при них.

События восстания оказались во многом неожиданными и кровавыми, и они наложили на сознание юного Петра, его психологию неизгладимый отпечаток, который сказывался всю жизнь.

Конец весны, лето и начало осени 1682 года прошли под знаком политического всесилия восставших стрельцов и их сторонников. Стрелецкое войско в Москве стали именовать «надворной пехотой», в честь их заслуг (во время событий 15–17 мая) на Красной площади соорудили «столп» (обелиск). Стрельцы получили задержанное за многие годы жалованье, подарки; с их бывших полковников взыскивали, подчас с помощью батогов, удержанные со стрельцов и солдат деньги (по составленным заранее спискам) и возвращали обиженным.

При всей силе в первые недели и месяцы движения повстанцы оказались и не могли не оказаться очень слабыми в политическом плане — на непосредственную власть они не претендовали, поскольку править просто не умели. Князья Хованские, отец и сын, знатные Гедиминовичи (потомки великого князя литовского Гедимина), возглавили Стрелецкий приказ и некоторые другие учреждения и оказались как бы во главе стрельцов-повстанцев. В литературе восстание в Москве долго именовали поэтому «Хованщиной». Так называется и гениальная опера Мусоргского.