Другие современные западные политологи — П. Сорокин (1889— 1968) и С. Липсет, стоящие на позициях стратификационного деления общества, склонны сопоставлять понятие «политическая элита» с понятием «страта». К политической элите они относят ту страту, которая способна эффективно и легитимно управлять обществом и поддерживать его стабильность.

Различные подходы к соотношению понятий «политическая элита» и «класс» встречаются и в отечественной политологии. В частности, Г. Ашин считает, что марксистское понятие «класс» вполне сопоставимо с понятием «политическая элита». Господствующий класс может осуществлять свою власть только с помощью наиболее активной части — авангарда, который опирается на свою организацию — политическую партию и государственный аппарат. И потому Ашин предлагает такое соотношение политической элиты и класса[92]:

Отсюда и его определение политической элиты как «наиболее влиятельных и политически активных членов господствующего класса», куда входят:

(1) политические функционеры;

(2) интеллектуалы, вырабатывающие политическую идеологию;

(3) те, кто принимает политические решения[93].

По мнению другого отечественного политолога, В.П. Пугачева, именно в марксистской теории классов была разработана «специальная концепция политической элиты как авангардной партии рабочего класса и всех трудящихся», призванной руководить обществом вплоть до ликвидации классовых различий[94]. Считая элитарность современного общества вполне очевидным и неоспоримым фактом, В.П. Пугачев не отрицает связи политической элиты с экономически господствующими слоями.

Его определение политической элиты более обширное и включает в себя ценностный аспект. Под политической элитой он понимает высшую привилегированную группу или совокупность привилегированных групп, которые в большей или меньшей степени обладают выдающимися психологическими, социальными и политическими качествами и непосредственно участвуют в принятии и осуществлении решений, связанных с использованием государственной власти[95]. Соответственно и основную задачу демократического общества он видит в обеспечении максимальной эффективности деятельности политической элиты и постановке ее под контроль граждан.

Некоторые другие отечественные политологи, стоящие на позиции ценностного подхода, рассматривают политическую элиту как «устойчивую социальную общность политиков», которых сплачивают особые ценности. Среди этих ценностей на первом месте — власть. Они концентрируют ее в своих руках путем «монополизации права на принятие политических решений, на определение стратегии, цели и приоритетов политики»[96]. При этом в качестве доминанты политической элиты выделяется «особый миссионерский дух», благодаря которому она отождествляет себя со всем народом и преисполнена сознания определять его судьбу.

Особое значение имеют способности политической элиты манипулировать общественным мнением и оперативно использовать принудительные и силовые методы управления. Выражая коренные интересы каких-либо социальных групп, политическая элита не только продуцирует определенные политические ценности и цели, но и контролирует процесс принятия решений[97].

Наиболее обстоятельно ценностный аспект присутствует в определении Е.В. Охотского. Он рассматривает политическую элиту как «неотъемлемую, активную и влиятельную часть социальной структуры общества», которая на всех этапах берет на себя ведущую и консолидирующую роль по обеспечению «стабильности и процветания социально-политического строя»[98].

Это определение, как и приведенные выше, обращает внимание преимущественно на управленческую функцию политической элиты как основную и определяющую. И хотя эта функция выступает в качестве ведущей, при этом игнорируется главный признак правящей политической элиты — ее опора на институты насилия (армию, полицию, чиновничество). Без этой опоры осуществление политической элитой своей управленческой функции представляется крайне затруднительным и даже невозможным.

Следует иметь в виду и то, что правящая политическая элита обладает правом монопольного использования физического принуждения граждан в целях реализации своих распорядительных актов и законов.

В связи с этим представляется более целесообразным дать следующее определение:

Кроме управленческой, политическая элита осуществляет и другие важные функции: регулирование политических отношений между гражданами, координацию деятельности всех ветвей власти, согласование политических интересов различных социальных групп, разработку политической идеологии, поддержание политической стабильности общества, разрешение и устранение политических конфликтов.

Способность политической элиты эффективно осуществлять свои властные функции во многом определяется общностью социального положения ее членов, совпадением их коренных интересов и целей. Членство представителей элиты в закрытых клубах, ассоциациях, сообществах еще более укрепляет внутриэлитные отношения и формирует своеобразное элитарное сознание и сплоченность. А обучение в престижных школах, колледжах, университетах позволяет создавать определенный механизм отбора и рекрутирования политической элиты.

В современной политологии принято различать две основные системы рекрутирования политических элит:

(1) закрытую, или «систему гильдий», — преобладает отбор претендентов из различных слоев самой элиты;

(2) открытую, или «антрепренерскую», — конкурсный отбор по личностным качествам из самых широких слоев населения[99].

Рекрутирование правящей политической элиты может происходить также путем наследования руководящих позиций в иерархии управления или же занятия политических должностей посредством насильственных действий. Политическая элита может укреплять себя, привлекая на управленческие посты наиболее способных представителей из неправящих классов и слоев. Таким образом, каждая правящая элита создает собственный механизм рекрутирования, который позволяет ей интегрировать и реализовывать свои политические интересы. Например, в странах Западной Европы политическая элита формируется из представителей промышленного и финансового капитала, государственных чиновников, лидеров политических партий, авторитетных юристов и политологов.

Однако, как свидетельствует реальная политическая практика, ни одна из ныне существующих систем рекрутирования правящей элиты не может гарантировать ее высокий интеллектуальный и профессиональный уровень, ее желаемое для общества нравственное качество.

Социально-политическая нестабильность общества, трансформации и катаклизмы политической системы, ведущие к смене элит, еще более усиливают возможность проникновения в правящую элиту морально несостоятельных политиков. Подтверждение этого можно найти в трансформациях политической элиты России в последнее десятилетие XX в.

В эволюции российской политической элиты можно выделить несколько этапов. В дореволюционный период (до Февральской революции 1917 г.) в российских властных структурах доминирующее положение занимала элита «крови» — монархические наследственные династии, в которых правящие монархи из одного и того же рода сменяли друг друга по праву родства и наследования. Элита «крови» выступала и в качестве главного системообразующего элемента институциональных политических структур России.