Самое же часто используемое в политологии разделение политических партий обосновано французским исследователем Морисом Дюверже (р. 1917). Он предложил в зависимости от организационного строения и условий членства выделять два типа партий — кадровые и массовые.

М. Дюверже

Кадровые партии формируются по принципу «сверху вниз». Их ядром всегда является группа людей, уже завоевавших в политической иерархии определенное место. Это может быть парламентская фракция или группа чиновников в высших органах исполнительной власти, но в любом случае — это уже «засветившиеся» в политике люди, которые нуждаются в формально выраженной легитимации своего положения, своеобразном оправдании своих властных амбиций. Эти партии активнейшим образом используют доступный им «административный ресурс». Они ориентированы на привлечение, прежде всего, профессиональных политиков, элитарных кругов, государственной бюрократии и т.д. Кадровые партии совсем не придирчивы к условиям членства (часто оно свободное — нет системы регистрации), не напрягают рядовых участников уплатой членских взносов. Структура таких партий достаточно расплывчата, аморфна. Идеологическому обеспечению большого внимания не уделяется. Активизируют они свою деятельность главным образом в периоды предвыборных кампаний. Часто такие партии становятся «партиями власти». Даже в нашей недолгой многопартийной истории партий подобного типа сорганизовалось две: «Наш Дом Россия» (правящая, между прочим, партия в период правления первого Президента РФ) и «Единая Россия». Численность таких партий может быть достаточно большой — вступать в партию власти бывает выгодно многим. Но это не должно вводить в заблуждение насчет их основательности: как только группа политиков, консолидировавшаяся вокруг первого Президента РФ, сошла со сцены, растворилась в небытии и созданная ими партия — НДР.

Массовые же (в терминологии М. Дюверже) партии построены по обратному принципу — «снизу вверх». Они возникают на основе каких-либо сложившихся политических движений — рабочих, профсоюзных, конфессиональных и т.д. От кадровых они отличаются более четко выстроенной структурой, фиксированным членством. Эти партии имеют внушительный управленческий аппарат, разветвленную сеть местных организаций. Главный козырь таких партий в электоральной борьбе обозначен в самом их названии — это массовость и организованность. Классическими примерами массовых партий считаются Лейбористская партия Великобритании, Социал- демократическая партия Германии и др.

Еще одно актуальное типологическое различение партий связано с характером выбираемых ими средств политической борьбы. По этому критерию принято различать партии конституционные и революционные. Конституционные всегда действуют в рамках так называемого «правового поля», полагаясь исключительно на узаконенные методы достижения власти. Они не претендуют на монополию в постижении идеологических истин, безусловно признают право других партий на существование, готовы расстаться с властью в случае поражения на выборах, в общем, стараются соблюдать «правила игры» в политике.

Для партий революционного толка каких-либо ограничений в священном для них деле борьбы за власть не существует. (Российские большевики, к примеру, в дореволюционный период для пополнения партийной кассы не брезговали вооруженными ограблениями банков; теракты в качестве средства борьбы практиковали и наши эсеры — социалисты-революционеры.) Высшая точка активности такой партии — мятеж, революционное восстание масс, опрокидывающее старый порядок. При этом «революционеры» не игнорируют и мирных средств политической борьбы. Но как только такая партия реально получает власть, она тут же становится монополистом, безжалостно подавляя любое партийное многообразие и, разумеется, объявляя впредь преступными те методы, с помощью которых сама сумела завоевать власть.

Таким образом, типологическое разнообразие политических партий достаточно велико. Однако различия между ними в современных условиях постепенно теряют свою былую резкость. В погоне за голосами избирателей нынешние политические партии становятся «всеядными». Чтобы привлечь как можно больше сторонников, они перестают обращать внимание на свою «идеологическую чистоту», пытаются составлять программы, рассчитанные на любые слои населения, и т.д. Будучи по замыслу посредниками между гражданским обществом и государством, такие партии все больше дрейфуют в сторону государства, становясь, по сути, обслуживающим его механизмом. Классическими примерами такого рода могут служить, например, Республиканская и Демократическая партии США, Христианско-демократический союз в Германии и пр.

Когда партий в политической системе много, они естественным образом складываются в какие-то «ансамбли» или партийные системы с разнообразной конфигурацией элементов. Стоит, правда, отметить, что о партийной системе можно говорить только тогда, когда отношения между партиями становятся упорядоченными, стабильными. Когда согласие между ними, хотя бы по поводу общих «правил игры», начинает перевешивать исходную противоречивость и конфликтность.

Наиболее очевидный критерий типологизации партийных систем — количество составляющих их партий. В качестве добавочного критерия можно использовать также соотношение сил и влияния крупных политических партий и их более мелких конкурентов.

Одной из наиболее популярных типологий партийных систем в политической науке стала их классификация, предложенная итальянским исследователем Д. Сартори. В работе «Партии и партийные системы» он выделил по принципу роста количества партий семь основных типов партийных систем:

(1) Однопартийные системы. В них допускается существование единственной партии, фактически срастающейся с государственным аппаратом. Такая конструкция существовала в нашей стране с 1918 по 1989 г., в настоящее время она сохраняется на Кубе, в КНДР.

(2) Системы партии-гегемона. Формально это системы многопартийные, поскольку в них допускается существование нескольких партий. Однако реальную политическую силу представляет только одна — партия-гегемон, устанавливающая полный контроль над всеми политическими процессами в стране. Все прочие партии выполняют лишь декоративную роль, не имея возможности действовать без оглядки на господствующую партию. Такие системы существовали во множестве социалистических стран, возникших после Второй мировой войны, — в ГДР, Болгарии, Польше, Румынии и пр. В настоящее время система партии-гегемона сохраняется в КНР.

(3) Системы доминирующей партии. «Доминирование» в партийной системе существенно отличается от «гегемонии». Оно фиксирует факт длительного пребывания у власти какой- либо крупной партии при относительно свободном политическом климате. Но в этом случае у оппозиционных сил все- таки есть возможность при благоприятном стечении обстоятельств «оттеснить» доминирующую партию от власти. Такая ситуация сложилась, например, в Японии. На протяжении нескольких десятилетий (до 2009 г.) у власти в этой стране находилась Либерально-демократическая партия. За столь долгий срок она совершила немало промахов, ее функционеры не раз оказывались замешанными в коррупционных и прочих скандалах. Однако японские избиратели с непостижимым постоянством регулярно обеспечивали именно этой партии большинство в парламенте. Причем японскую политическую систему в принципе можно считать вполне демократической — там нет каких-то гонений на оппозицию, зажима критических выступлений СМИ и т.д. И тем не менее много лет реально существующая оппозиция не могла оспорить лидирующее положение ЛДПЯ. Примерно такой же расклад характерен и для Индии, где на протяжении практически всего периода независимого существования этого государства (с 1947 г.) доминирует партия Индийский Национальный Конгресс.