Таким образом, к концу 1990-х годов в российской партийной системе начали явственно проступать черты «систем крайнего плюрализма» или даже «атомизированных» (по типологии Д. Сартори). Такая ситуация не устраивала не только дезориентированного избирателя, но и постепенно крепнувшую новую политическую элиту. В России, как известно, со времен Петра I все реформы проводились «сверху». В соответствии с данной традицией за «партийную реформу» в начале первого десятилетия нового века решительно взялась государственная власть (точнее — президентская ее составляющая). Принятый в 2001 г. Федеральный закон «О политических партиях» серьезно ужесточил требования к общественно-политическим организациям, которые хотят иметь статус партии. Законом устанавливалась минимальная численность состава партии — не менее 10 тысяч человек. (Принятые в 2004 г. поправки к данному закону подняли эту цифру до 50 тысяч человек. Следующие поправки ее слегка понизили — с 2010 г. требуется 45 тысяч человек, а с 2012 г. еще меньше — 40 тысяч человек.) Кроме того, партиям предписано иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Федерации. Оговаривалась в законе и численность этих отделений — не менее 500 человек (с 2010 г. — 450 человек).

При этом закон о партиях наделил эти организации фактически монопольным правом на участие в выборах. Никакие другие общественные объединения такого права в России не имеют. Более того, закон не только наделяет партии этим правом, но и обязывает его использовать: если партия пять лет подряд не принимает участия в выборах, то она подлежит ликвидации. Параллельно были внесены изменения и в избирательное законодательство: повышен до 7% избирательный порог (только партии, набравшие большее количество голосов, могут быть представлены в Государственной Думе); смешанная избирательная система выборов высшего органа законодательной власти РФ в 2005 г. была заменена на пропорциональную.

Общий замысел авторов предпринятой перестройки партийной системы в принципе достаточно прозрачен. Его главные цели — укрупнение партийной системы, отсечение мелких недееспособных партий, активизация деятельности остающихся партий на региональном уровне. И надо сказать, что в целом данный замысел вполне удался. Количество политических партий в России резко пошло вниз. Если в 1999 г. в России было зарегистрировано 139 партий, то в 2004 г. их осталось 48, в 2005 г. — 36, в 2008 — 14. В 2010 г. пройти в Министерстве юстиции РФ регистрацию в качестве политической партии удалось только семи организациям. Их параметры на начало 2010 г. выглядели следующим образом.

Как видим, по основным показателям заметно выделяется «Единая Россия», имеющая наибольшую численность и конституционное большинство в Государственной Думе (т.е. позволяющее принимать не только законы, но и поправки к Конституции).

«Единая Россия» занимает в политическом спектре центристские позиции, КПРФ — традиционно левые, «Справедливая Россия» и «Патриоты России» — левоцентристские, ЛДПР — неопределеннопопулистские, «Яблоко» — леволиберальные, «Правое дело» — праволиберальные. Но влияние двух последних партий невелико. На последних выборах в Государственную Думу они в сумме набрали около 3% голосов и в парламент не попали. Из пробившихся в него партий только КПРФ можно отнести к оппозиции. Три другие вполне лояльны к правительству и «партии власти» — «Единой России».

Такая конфигурация нашей партийной системы позволяет квалифицировать ее как «систему с доминирующей партией». Тем более что конституционное большинство — «Единая Россия» имеет уже два созыва Государственной Думы (четвертый и пятый), и пока признаков перемены ситуации не наблюдается. Эта конструкция партийной системы сложилась в «нулевые» годы текущего столетия под действием двух основных факторов:

(1) целенаправленных усилий президентской ветви власти по упорядочиванию и укрупнению партийной системы;

(2) сдержанного отношения населения к самому институту политических партий.

Утвержденные законодательно весьма жесткие требования к численности и организационной структуре партий практически не встретили сопротивления ни со стороны самих партий (было всего лишь две попытки судебного оспаривания норм нового закона о партиях), ни тем более со стороны населения. И дело не только в очевидной избыточности количества партий к концу 1990-х. По- видимому, пока еще не оформился серьезный социальный запрос со стороны больших социальных групп на создание партийных организаций. Большая часть общества по-прежнему воспринимает их как дополнительную социальную нагрузку, малопонятную пристройку к и так разбухающему государственному аппарату. По данным проведенного в 2005 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) исследования предпочтений россиян, 25% наших граждан высказались за однопартийную систему, 29% поддержали систему «малопартийную» (т.е. состоящую из двухтрех сменяющих друг друга партий), 17% высказались за систему из нескольких малочисленных кадровых партий, а 20% были убеждены, что стране вообще «нужны не партии, а настоящие лидеры, вожди».

Очевидно, что примерно половина россиян вообще не видит смысла в многопартийности. Оттого-то жесткое регулирование властью партийной системы и оставляет общество равнодушным. Создаваемая же «сверху» партийная система, естественно, получается лояльной и «удобной» для власти, что гарантирует стабильность, но сокращает объем выполняемых партиями функций и минимизирует их «полезность» для политической системы.

Итог трансформации российской партийной системы в первое десятилетие XXI в. можно представить следующим образом:

(1) произошло ее существенное укрупнение;

(2) оформилась система с доминирующей партией;

(3) осуществлено «усмирение» или «вышывание» партийно-политической оппозиции;

(4) запущен процесс «партизации» власти.

Последний пункт этого перечня говорит о том, что государственная власть осознает необходимость существования политических партий (но, к сожалению, лишь в качестве лояльных проводников государственных решений). Российская политика в целом по сравнению с 1990-ми стала менее конкурентной, но более «партийной». Это проявляется, например, в том, что четыре высших государственных поста занимают лица, теснейшим образом связанные с политическими партиями. Партийные избирательные списки на общефедеральных выборах в большинстве случаев возглавляют главы субъектов Федерации. «Под партии» перестроена избирательная система — смешанная заменена на пропорциональную. Партии, имеющие большинство в законодательных собраниях регионов, получили право выдвигать на представление президенту кандидатуры глав этих регионов и т.д. Все это означает, что партийная составляющая политики в целом увеличивается. Но сочетание сильной президентской системы с доминирующей партией (кадрового к тому же типа) лишает эту вполне демократическую тенденцию большей части ее смысла. Ибо приводит не к «сдерживанию» государства, а к его усилению.