Но Мэрили, начав со лжи, рассказывает, как все произошло на самом деле, и снимает обвинения с Митча. Митч уходит с Люси, а Мэрили остается одна с деньгами и нефтяными вышками отца.

♦ Ветром принесло наряду с Запятнанными ангелами, The Tarnished Angels, 1957, представляет собой новое направление в мелодраматическом творчестве Сёрка. Сюжет строится уже не на случайных происшествиях, потрясениях и разоблачениях (см. Великолепная одержимость, Magnificent Obsession*, или Все, что позволят небеса, All That Heaven Allows*), но на обостренных чувствах (в большинстве своем отрицательных: зависть, неудовлетворенность, подавленность и т. д.), которые автор выражает серией ярких эмоциональных взрывов, как драматургически, так и визуально. Персонажи помещены в наше время, которым Сёрк управляет мастерски на изобразительном уровне, но, по нашему мнению, чуть менее мастерски на уровне драматургии и психологии. Ветром принесло и Запятнанные ангелы, картины более современные и внешне, и по намерениям, не столь хорошо выдержали испытание временем, как, например, Великолепная одержимость, построенная на сюжете, уже послужившем кинематографу в 30-е гг. В том фильме Сёрк старался обновить сюжет, углубить тематику использовал более классические, но и более действенные методы, нежели в этих картинах. В Ветром принесло только изобразительный ряд (восхитительная работа Расселла Метти) и в меньшей степени актерская игра (особенно у Дороти Мэлоун), благодаря своеобразному лирическому ожесточению конфликтов, превосходят по качеству прочий материал, который мог бы лечь в основу плохого бульварного романа или телесериала, напичканного штампами и условностями (см. персонаж Рока Хадсона). Социальный анализ буржуазии, столь тонкий и убедительный в мелодрамах, снятых Сёрком с продюсером Россом Хантером, не достигает того же уровня в поверхностном описании упадка семьи крупных нефтепромышленников. Ветром принесло — фильм, который действительно бросает на ветер талант режиссера, — сыграл значительную роль в осознании киноманами всей значимости творчества Сёрка. Этого нельзя не учитывать. И все же фильму не хватает той иронии, которая явно или скрыто возвеличивает изнутри большинство лучших картин Сёрка.

1957 — США (105 мин)

· Произв. Warner (Алфред Хичкок)

· Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

· Сцен. Максуэлл Эндерсон и Энгус Макфэйл по рассказу Максуэлла Эндерсона «Подлинная история Кристофера Эммануэля Балестреро» (The True Story of Christopher Emmanuel Balestrero)

· Опер. Роберт Бёркс

· Муз. Бернард Херрманн

· В ролях Генри Фонда (Мэнни Балестреро), Вера Майлз (Роуз Балестреро), Энтони Куэйл (О'Коннор), Херолд Дж. Стоун (лейтенант Бауэрз), Эстер Минчотти (мать Мэнни), Чарлз Купер (детектив Мэттьюз), Ниамая Персофф (Джин Конфорти).

Перед титрами Хичкок, снятый в едва освещенной студии с очень высокой точки, обращается к зрителям: «С вами говорит Алфред Хичкок. В прошлом я делал для вас самые разнообразные триллеры. Но на этот раз я решил показать вам особенный фильм. Его отличие в том, что эта история реальна вплоть до мельчайших подробностей. И тем не менее она — самая необычная из всех историй, которые я использовал для своих предыдущих триллеров».

Январь 1953 г. Мэнни Балестреро, музыкант, играющий в нью-йоркском клубе «Аист», верный муж и отец 2 детей, арестован по обвинению в серии ограблений, совершенных в одной страховой компании и нескольких магазинах. Среди обличающих его улик помимо свидетельских показаний потерпевших — сходство его почерка с почерком настоящего грабителя. Записывая короткий текст под диктовку полицейского, Мэнни даже допускает ту же орфографическую ошибку, что и преступник. Несмотря на свою очевидную для зрителя невиновность, он попадает в тюрьму и выходит лишь под крупный залог, собранный родственниками.

Адвокат советует Мэнни обеспечить себе алиби, за что тот и берется вместе с женой. В день, когда было совершено одно ограбление, Мэнни сидел в гостинице и играл в карты с 3 постояльцами. Супругам удается разыскать адреса 2 партнеров, однако выясняется, что и тот, и другой недавно скончались. Жена Мэнни не в силах выдержать этот двойной удар судьбы: она теряет сон и аппетит, после приступов беспричинной злобы впадает в долгую прострацию и винит себя во всех несчастьях мужа. Мэнни вынужден сдать ее в лечебницу.

Процесс Мэнни. Его адвокат объявляет инцидент, спровоцированный одним присяжным, нарушением судебной процедуры. Все приходится начинать заново. Мэнни измотан. Мать советует ему помолиться: но просить у Бога не удачи, а укрепления сил. Он слушается ее совета. Настоящий преступник совершает новую попытку ограбления, но терпит неудачу и попадает в руки полиции. Полицейский замечает его сходство с Мэнни. Мэнни выходит на свободу и делится счастливой вестью с женой, которая не способна разделить его радость. Из финального титра мы узнаем, что через 2 года она поправится.

♦ Смысл обращения Хичкока к зрителю ясен: он использует реальное происшествие не для того, чтобы вынести на экран как можно больше правды, а для того, чтобы избежать борьбы за правдоподобие. Мы сразу же погружаемся в историю, правдоподобие которой не нуждается в доказательствах (их поиск — неблагодарная задача для каждого сочинителя), поскольку знаем, что она действительно имела место. Ричард Флайшер использует тот же прием в Бостонском душителе, The Boston Strangler, 1968; и в Риллингтон-плейс, 10, 10 Rillington Place*. На внешнем уровне фильм, где гениально применяются субъективная камера и реальные декорации, похож на внутренний монолог самого обычного человека, подавленного неприятностями, не охваченного гневом, сперва поддающегося, но затем не желающего уступать мысли о том, что этот тяжкий рок был специально предназначен для него, а потому никакое сопротивление не имеет смысла. На этом уровне Не тот человек — самый красивый кафкианский фильм в истории кино.

На более глубоком уровне Не тот человек размышляет о людской виновности: она показана во взаимосвязи с невиновностью. Хотя эти размышления отличаются от хода мыслей Фрица Ланга в тот же период времени, тем не менее, их можно сравнить. В конце своего творчества Лангу не давала покоя мысль о том, что виновность или невиновность человека не имеют никакого значения, поскольку природа этих понятий слишком зыбка. Он считал (см. Пока город спит, While the City Sleeps*; Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt*) человечество настолько испорченным, что виновность или невиновность отдельного его представителя не играет роли в общем подведении счетов. Хичкок не так пессимистичен; он больше склонен разделять мир на добро и зло. Его дуализм требует, чтобы невинная половина человечества не открещивалась от виновности 2-й половины, а брала бы на себя часть ответственности, поскольку от последствий ей все равно не укрыться.

Между Мэнни и его двойником существует тесная связь, и эта связь представляет собой главную загадку фильма. Хичкок выражает в ней христианское видение мира, чьим краеугольным камнем является первородный грех. В итоге особенность Не того человека в том, что это — кафкианский фильм, рождающий в себе фильм христианский: своеобразный пересказ духовной истории XX в. в обратном порядке. Глубинный смысл произведения, вместе с восхитительно простыми перипетиями сюжета, подпитывает напряжение, передаваемое фильмом. Роберт Бёркс и Бернард Херрманн творят чудеса в стремлении принести свой талант и строгость своего стиля на службу хичкоковскому гению, который никогда не ощущался настолько явно и остро, как в этом фильме (за исключением разве что Убийства! Murder!*). Генри Фонда верен себе.