N.B. Самые зрелищные сцены Сципиона были «позаимствованы» (т. е. украдены) индийской эпопеей Александр Великий (Sikandar, 1940, Сохраб Моди). Это единственная часть индийской картины, представляющая хоть какой-либо интерес. Сципион Африканский также вдохновил один эпизод довольно оригинального итальянского фильма Добровольцы в неизвестном направлении, Volontari per destinazione ignota, Альберто Негрин, 1977. Этот фильм рассказывает о группе крестьян из южной Италии, нанятых на полевые работы в неизвестной стране и попавших помимо своей воли в Испанию в ряды солдат-националистов. Они вынуждены воевать против своих соотечественников-республиканцев; некоторые откажутся от этой повинности, многие погибнут. Одним из 1-х этапов их долгого и странного пути становится участие в массовке на съемках фильма Галлоне.

БИБЛИОГРАФИЯ: роскошный выпуск журнала «Bianco e Nero», № 7–8 (июль-август 1937 г.) целиком посвящен публикации сценария и документов о фильме. Среди них есть даже копия «рабочего плана» на 101 съемочный день (всего работа над фильмом продлилась 232 дня с 10 августа 1936-го по 29 марта 1937 г.).

1946 — Италия (90 мин)

· Произв. Societa Cooperativa Alfa Cinemalografica (Паоло Уильям Тамбурелла)

· Реж. ВИТТОРИО ДЕ СИКА

· Сцен. Чезаре Дзаваттини, Серджо Амидеи, Адольфо Франчи, Витторио Де Сика, Чезаре Джулио Виола

· Опер. Анкизе Брицци

· Муз. Алессандро Чиконьини

· В ролях Аньелло Меле (Рафаэле), Бруно Ортензи (Арканджели), Эмилио Чиголи (Стаффора), Ринальдо Смордони (Джузеппе), Франко Интерленги (Паскуале Магги), Джино Сальтамеренда («Брюхо»), Анна Педони (Наннарелла), Мария Камни (ясновидящая).

Рим. 1944 г. Мальчишки Джузеппе и Паскуале, чистильщики обуви (которых называют шуша из-за фонетической схожести с англ. shoeshine), мечтают купить лошадь по кличке Берсальере и ради этого проворачивают самые разные аферы. Они продают ясновидящей краденые американские одеяла и, сами того не зная, участвуют в махинации, подстроенной 3 взрослыми парнями (среди них — брат Джузеппе, младшего из друзей), чтобы обокрасть клиентку. Джузеппе и Паскуале покупают любимую лошадь, но их арестовывают и отправляют в исправительное заведение. Это самая настоящая тюрьма с камерами и вшами, где многие дети ожидают суда. Здесь безраздельно властвует право сильнейшего (а значит — тех, кто старше). Джузеппе и Паскуале разлучают. Повинуясь инстинктивным понятиям о чести, они оба молчат, несмотря на угрозы, и не называют имен взрослых, которые их обманули. Но надзиратели хитростью заставляют Паскуале заговорить. Они притворяются, будто избивают Джузеппе в соседней комнате; мальчишка кричит якобы от боли. Чтобы остановить пытку над товарищем, Паскуале называет имена взрослых. Прослышав об этом и не зная подробностей, Джузеппе называет своего друга предателем. В отместку он подкладывает лезвие в тюфяк Паскуале и выдает его надзирателям. Заключенный постарше хочет помешать примирению друзей. Паскуале бьет его, тот падает и сильно ударяется головой. Отныне Паскуале считается «опасным элементом» и подлежит изоляции. На судебном процессе адвокат брата Джузеппе взваливает всю вину на Паскуале: тот, безденежный сирота, имеет право только на назначенного адвоката, а тот не успевает как следует изучить дело и ограничивается тем, что просит у суда снисхождения. Паскуале дают 2 года. Джузеппе — год. На киносеансе Джузеппе убегает. Паскуале приводит полицию туда, где может скрываться его друг, — в конюшню к Берсальере. И в самом деле, Джузеппе находят там: он ездит верхом на купленной друзьями лошади, вместе с другим мальчишкой, совершившим побег. Паскуале бьет Джузеппе; тот случайно падает с моста и разбивается насмерть.

♦ Исторически этот фильм о загнанных детях и разрушенной дружбе, наряду с Одержимостью, Ossessione* и Рим, открытый город, Roma citla aperta*, стал одной из 1-х неореалистических картин. Характерные черты неореализма: стремление к описанию и обличению социальной среды, систематическое использование реальных экстерьеров и непрофессиональных актеров. В остальном речь идет об очень тщательно выстроенном и драматизированном сценарии, по драматургической напряженности и плотности действия ничуть не уступающем, напр., тюремным фильмам студии «Warner». Многие повороты сюжета детально напоминают эту разновидность фильмов и кажутся еще более жестокими, поскольку здесь главные герои — дети и подростки. Как будто тюрьма порождает среди заключенных, каковы бы ни были их возраст и национальность, одни и те же насилие и коррупцию, ледяную грусть, характерные для сообщества, отрезанного от мира. Как и в случае с Похитителями велосипедов, Ladri di bicicletti*, сценарий крепко скроен, хотя на 1-й взгляд не кажется таковым; на драматургическом уровне он основан на множестве несправедливых обвинений. (Дети не хотели участвовать в махинации, из-за которой попали в тюрьму; старший друг не предавал своего товарища, как думает тот, и т. д.) Он также стремится как можно яснее обозначить подлинную виновницу этих трагических недоразумений — нищету. Как и лучшие картины Де Сики (Дети смотрят на нас, I bambini ci guardano*; Похитители велосипедов; Умберто Д., Umberto D.*), в центре фильма — понятие вины взрослого перед ребенком, знающего перед незнающим, человека обеспеченного (пусть даже он «обеспечен» хотя бы работой) перед изгоем. Это понятие выражается еще убедительнее оттого, что сторонится всякой идеологии. Но своей неясностью, очень осторожными христианскими (возможно, даже францисканскими) мотивами стиль Де Сики пытается уравновесить жестокость фактов, изложенных в сюжете. Напомним также, что понятие вины играет огромную роль в эволюции Де Сики от «кинематографа белых телефонов» к созданию неореализма. «Мы пытались освободиться от груза своих ошибок, — говорил он. — Хотели посмотреть себе в глаза и сказать себе правду в лицо, понять, кем мы являемся на самом деле, и постараться обрести прощение» (Pierre Leprohon, Vittorio De Sica, Seghers, 1966).

1972 — Италия (118 мин)

· Произв. Дино Де Лаурентис, Intermaco

· Реж. ЛУИДЖИ КОМЕНЧИНИ

· Сцен. Родольфо Сонего

· Опер. Джузеппе Руццолини (Technicolor)

· Муз. Пьеро Пиччони

· В ролях Альберто Сорди (Пеппино), Сильвана Мангано (Антония), Джозеф Коттен (Джордж), Бетти Дэйвис (миллиардерша), Доменико Модуньо (Ригетто), Марио Каротенуто («профессор»), Антонелла Демаджи (Клеопатра).

Старая богатая американка каждый год приезжает в Неаполь, чтобы сыграть привычную партию в карты «по-научному» со старьевщиком Пеппино, живущим в трущобах, и его женой Антонией. Каждый раз несчастные супруги надеются «обчистить» соперницу, но никогда не добиваются успеха. Старуха дает им взаймы миллион лир, но они слишком быстро его спускают. 2-я партия втягивает Пеппино в долги. В 3-й партии Пеппино и его жена одерживают наконец-то реванш, которого так долго ждали и они, и все обитатели трущоб. Они выигрывают несколько десятков миллионов лир. Пересиливая болезнь, старуха хочет играть еще и еще. В конце концов, когда Пеппино, симулировав недомогание, сажает вместо себя за стол воздыхателя Антонии, профессионального игрока, американка выходит из игры победительницей. Когда старуха готовится к отъезду, юная дочь супругов Клеопатра, осознав, в какую ловушку каждый год попадают ее родители, на прощание угощает американку пирожным… с ядом.

♦ Эта необыкновенно ядовитая и ловкая антикапиталистическая притча, написанная Родольфо Сонего по следам реального происшествия, свидетелем которого был он сам, становится аллегорией на тему классовой борьбы и власти денег. Она необыкновенно стимулирует творческий талант Коменчини. Деньги притягивают к себе деньги и действуют по собственной логике, согласно которой со временем непременно побеждают и случай, и ловкость рук. Старуха несравненно богаче соперников, но все равно должна выиграть. Для этого ей нужно одно: достаточно долго не выходить из игры. Абстрактность и отстраненность притчи компенсируется образцовой актерской игрой: рядом с безжалостной Бетти Дэйвис человечный, слишком человечный и лихорадочный Альберто Сорди по-своему бьется с ветряными мельницами. Редко встретишь фильм, где развлекательное зрелище и социальный посыл были бы так неразрывно и так блистательно увязаны между собой.