Чарли Окли устал бегать от полиции (он подозревается в убийстве нескольких богатых вдов) и приезжает в Санта-Розу, калифорнийский городок, где живет семья его сестры Эммы Ньютон. Эмма живет с мужем Джозефом, служащим банка, и тремя детьми. Старшая дочь Чарли страстно желала, чтобы какое-нибудь новое событие разрушило монотонность их будней, и прибытие дяди (который к тому же является ей крестным отцом) исполняет ее желание. Она как раз собиралась отправить ему телеграмму. Вскоре после приезда дяди в Санта-Розу к Ньютонам обращаются 2 человека — журналист Джек Грэм и фотограф Фред Сондерз. Они говорят, что проводят изучение обычной американской семьи, и просят у Ньютонов разрешения взять у них интервью и сделать несколько снимков. Дядя Чарли отказывается отвечать на вопросы, но фотографу удается украдкой заснять его на пленку.

Грэм ухаживает за юной Чарли и признается, что работает в полиции, о чем она, впрочем, догадывалась. Ему поручено собрать информацию о ее дяде. Девушка, заинтригованная тем, что дядя вырвал 2 страницы из газеты ее отца, отправляется в библиотеку, чтобы прочесть их. Она в ужасе обнаруживает на них заметку об убийстве 3 вдов. Инициалы последней жертвы совпадают с инициалами, выгравированными на кольце, которое ей подарил дядя.

На семейном ужине девушка намекает на тайну, которую скрывает ее дядя, затем поспешно выбегает из дому. Она идет по улице; дядя догоняет ее и заводит в кафе. Он не отрицает своего участия в преступлениях («Тебе известно, что мир — свинарник?» — говорит он племяннице). Он умоляет ее помочь ему и держать язык за зубами. Главный довод дяди Чарли: разоблачение наверняка убьет его сестру, которая боготворит его, и разрушит равновесие в семье. Девушка обещает молчать при условии, что он как можно скорее уедет из города.

На следующий день она вынуждена дать Грэму сигнал об отъезде дяди, но категорически отказывается шпионить. Немного позже становится известно, что 2-й подозреваемый погиб на востоке страны, убегая от полиции. Его теперь считают виновным в преступлениях, и, следовательно, расследование вокруг дяди Чарли автоматически прекращается. Дядя Чарли, ничуть не желая покидать город, для обитателей которого он уже стал важной и уважаемой персоной, теперь жалеет о том, что был так откровенен с племянницей, и несколько раз пытается ее убить. Он подпиливает ступеньку лестницы. Запирает племянницу в гараже, где она чудом не погибает от выхлопных газов. По воле провидения, все его попытки обречены на провал. Тогда он решает уехать из города.

Вся семья провожает его на вокзал. В последнюю минуту он задерживает племянницу в купе и после отправления поезда пытается выкинуть ее из вагона. Но эта последняя попытка убить ее оборачивается его собственной гибелью: он падает на рельсы прямо под колеса встречного поезда. Маленький городок устраивает для него роскошные похороны. Среди присутствующих только Грэм и Чарли, планирующие пожениться, знают всю правду об усопшем.

♦ В фильме действует одно из самых прекрасных воплощений Дьявола, когда-либо созданных в творчестве Хичкока. Джозеф Коттен прежде никогда не играл подобных персонажей; отпечаток этой роли ему придется нести до конца своей карьеры, что несколько роднит его с Энтони Пёркинзом из Психопата, Psycho*. Это воплощение тем более выразительно, что появляется в контексте, очень оригинальном и необычном для фильмов Хичкока: в реалистичной семейной хронике маленького городка в американской провинции. Атмосфера и декорации, присущие шпионским и приключенческим историям, где автор достигает наибольшего мастерства, остались где-то очень далеко. Портрет городка многим обязан сценаристу и драматургу Торнтону Уайлдеру. На этот раз Хичкок выбрал особенно спокойный (на 1-й взгляд) пейзаж и детальное повествование — которое в виде исключения выигрывает за счет медлительности ритма, — чтобы описать в нем мировое зло.

Невинность, противопоставляемую дьявольскому персонажу дяди, но глубоко родственную ему (в диалогах не раз звучит слово «близнец», и оба персонажа носят одно имя), воплощает Тереза Райт. Сначала она восхищается дядей, который появляется словно по ее зову, чтобы заполнить пустоту в ее жизни; но затем с ужасом и со всей ясностью раскрывает его подлинную природу. Она идет на ряд компромиссов с дядей, покупающим ее молчание психологическим шантажом, и с полицией, которой все же не хочет перекрывать все пути к истине.

Важно, что все персонажи фильма, отличает ли их слепота (Эмма, обитатели города), поверхностность (отец и его друг, любители детективных романов, для развлечения сочиняющие модель идеального убийства), подозрительность (полицейские) или ясность ума (юная Чарли), — все они затронуты присутствием зла в мире. Мирный городок с приходом сумерек и ночи приобретает почти призрачный и дьявольский облик, который проявляется, напр., в удивительной сцене в кафе, где официантка готова отдать жизнь (быть проклятой) ради драгоценности, похожей на кольцо, которое дядя подарил своей племяннице. Вот так мир, испорченный злом, попадает в порочный — и адский — круг и доходит до того, что признает правоту за философией-алиби, придуманной дядей в оправдание своих преступлений.

Как и в случае с Женщиной в окне, The Woman in the Window*, сразу же после выхода Тени сомнения на экраны никто не скупился на похвалы фильму. Тем не менее творчество Хичкока (как и американское творчество Ланга) вовсе не было в то время оценено по достоинству. Похоже, этому фильму сыграла на руку оригинальность атмосферы, заставившая зрителей — или, вернее, критиков — внимательнее присмотреться к намерениям автора и его гениальным способностям в построении формы. Помимо работы с актерами, Хичкок особенно тщательно отнесся к построению кадра (в центре которого часто, по обычаю режиссера, находится лестница: см. Жилец, The Lodger*, Психопаты др.). Различные последовательности планов весьма лаконично выражают главное, что хочет сказать режиссер о взаимоотношениях между персонажами и их подлинном внутреннем мире. Что же касается драматургического использования звука (вальс «Веселой вдовы» звучит в головах персонажей и проносит через весь сюжет тему виновности дяди), то Хичкок зайдет гораздо дальше во втором Человеке, который слишком много знал, The Man Who Knew Too Much*.

N.B. Ремейк Гарри Келлера Ступенька к страху, Step Down to Terror, 1958.

БИБЛИОГРАФИЯ: Эрик Ромер и Клод Шаброль в своей книге о Хичкоке (Éditions Universitaires, 1957) тщательно анализируют роль симметрично повторяющихся сцен, которые они называют рифмами, в общей драматургии и символике фильма.

1953 — США (118 мин)

· Произв. PAR (Джордж Стивенз)

· Реж. ДЖОРДЖ СТИВЕНЗ

· Сцен. А.Б. Гатри, Джек Шер по одноименному роману Джека Шефера

· Опер. Лойал Григгс (Technicolor)

· Муз. Виктор Янг

· В ролях Алан Лэдд (Шейн), Джин Артур (Мэриэн Старретт), Вэн Хефлин (Джо Старретт), Брэндон де Уайлд (Джои Старретт), Уолтер Джек Пэленс (Джек Уилсон), Бен Джонсон (Крис Кэллауэй), Эдгар Бьюкенен (Фрэд Льюис), Эмиль Майер (Руф Райкер).

В Вайоминге проезжий авантюрист помогает семье колонистов сражаться с гнетом братьев Райкер, желающих подмять под себя все окрестные земли, чтобы превратить их в пастбища для своего скота.

♦ Этот вестерн был очень знаменит в период между его появлением и полной переоценкой общепризнанных ценностей жанра. Шейн ни в коем случае нельзя поставить на один уровень с вестернами Форда или Де Милля, Мэнна или Николаса Рея. Прежде всего, это альбом с красивыми кадрами, снятыми на великолепной натуре, которой придают особую поэтическую сочность цвета фермата «Technicolor». В большинстве планов Джордж Стивенз оставил очень зрелищные эксперименты с освещением, которые редко встречали одобрение его операторов. Следуя реализму в декорациях, костюмах и освещении, фильм тем не менее создает упрощенную и идеализированную картину жизни на Диком Западе — такой ее увидел 10-летний ребенок, сын четы колонистов и, без сомнения, главный герой этой истории. Четко обозначенное присутствие мальчика в большинстве сцен частично оправдывает схематичность действия, культ всемогущего героя, почти карикатурное разделение на «плохих» и «хороших» (в роли убийцы, привлекшей к нему внимание публики, Джек Пэленс работает на грани пародии). Кроме того, сюжет развивается порой слишком медленно и многословно. Своими лучшими качествами Шейн напоминает серию приключенческих фильмов для детей, вроде Олененка Клэренса Брауна (The Yearling, 1946), чья главная тема — осознание ребенком жестокости и красоты этого мира. Шейн не имеет ничего общего с новым поколением взрослых и осовремененных вестернов 50-х гг.