6 октября ВМС Швеции проинформировали прессу, что они захлопнули ловушку за, как считали шведы, советской подводной лодкой, и теперь сбрасывают глубинные бомбы, принуждая лодку к всплытию. Представитель военных заявил, что лодка находится в ловушке в заливе Харсфьярден, в 10 милях от открытого моря, и может попытаться скрыться только через два узких прохода, окруженных скалами, в которых шведы установили мощные мины. Во время прочесывания залива, в котором участвовали сорок кораблей и судов ВМС Швеции, включая судно-спасатель подводных лодок, и десять вертолетов, было сброшено семь глубинных бомб. Через два дня шведские военные проинформировали прессу, что лодка, за которой они охотились с прошлой пятницы, скорее всего, скрылась. Военные также заявили, что они, вероятно, обнаружили и вторую лодку. Вертолеты сбросили еще шесть глубинных бомб в районе отмеченных контактов, а затем присоединились к кораблям шведских ВМС, находившимся в 20 милях к югу от Мускё, для совместного поиска. Еще несколько глубинных бомб было сброшено на следующий день, когда лодка, вероятно, пыталась проскользнуть через канал в открытое море.

10 октября шведские власти сообщили, что советский патрульный самолет Ил-38 барражирует над Балтийским морем, проявляя «необычный интерес» к району Харсфьярден и, возможно, пытается установить связь с загадочным нарушителем. Сообщалось о постановке помех на частотах радиосвязи с целью исключить контакт между советским самолетом и предполагаемой лодкой. Лодку обнаружили в полдень 11 октября стационарные детекторы магнитной аномалии в районе Харсфьярден. Была подорвана мина весом 600 килограммов. На следующий день шведский генерал Леннарт Льюнг, командующий вооруженными силами, предположил, что лодка могла скрыться. 12 октября, обнаружив признаки вероятной подводной лодки в бухте Хоре, находившейся еще южнее, шведские ВМС установили там мощную мину. В официальных документах, которые цитирует Оле Тунандер, говорится, однако, что в ночь с 11 на 12 октября донная система гидроакустических датчиков в Мёльстене зарегистрировала металлические звуки, относящиеся, очевидно, к слесарным работам, выполняемым на, предположительно, поврежденной лодке. На следующий день магнитофоны шведских ВМС записали шумы «какой-то лодки», которая, оставив за собой шведские датчики, держала курс в открытое море.

Но самые волнительные события произошли вечером 13 октября. Сначала начальник штаба вооруженных сил страны вице-адмирал Б. Стефенсон приказал подполковнику С.-О. Квиману, начальнику района Мёльстен, ввести в действие пятичасовое «прекращение огня». После этого атака на подводную лодку, которую выполняли три патрульных катера и вертолет, была прервана приказом от военно-морской базы, который ограничил число сбрасываемых глубинных бомб до двух. Подполковник Квиман был очень расстроен этим приказом, так как наложенные ограничения давали лодке возможность скрыться. Как объясняли контр-адмирал Э. Свеннсон и кэптен Э. Соннерстедт, данное решение было направлено на защиту жизней невинных граждан и матросов, которые могли оказаться в этом районе в темное время. Однако эти ограничения действовали только на один-единственный вечер 13 октября, по не па вечер предыдущего или последующего дней. Наконец, 27 октября, через год после инцидента с советской подводной лодкой класса «Виски», шведские ВМС прекратили трехнедельные поиски.

Рассерженное шведское правительство, поставленное в неудобное положение, как оно полагало, непрекращающимися вторжениями в шведские территориальные воды иностранных подводных лодок, приказало своим вооруженным силам изменить тактику и унизить вероятного нарушителя, захватив его в плен. А шведским ВМС пообещали новое противолодочное оружие.

Последовало шестимесячное расследование и заключение официальной шведской комиссии, в котором говорилось, что в наглом вторжении в воды вблизи шведской секретной подземной базы в Мускё участвовало до шеста подводных лодок стран Варшавского договора, из которых три были подводными лодками класса «Виски» и три — советскими сверхмалыми подводными лодками. На дне моря остались следы по меньшей мере одной советской сверхмалой лодки, похожие на отпечатки танковых гусениц. Эти следы напоминали следы, оставленные советской научно-исследовательской подводной лодкой, которая активно действовала в районе Азорских островов, якобы разыскивая там «потерянный континент Атлантиды», и попутно исследовала расположенные поблизости датчики американской системы СОСУС. Эта сверхмалая подводная лодка, сообщалось в заключительном докладе, «могла проползти пятьдесят миль на север до входа в подземный канал, ведущий к центру Стокгольма». Комиссия сделала вывод, что «нарушения в Харсфьярдене, как и другие нарушения 1980—1982 гг., были совершены подводными лодками, принадлежавшими флотам стран Варшавского договора». Исследователь Оле Тунандер пишет:

«В своей работе комиссия использовала Доклад штаба министерства обороны от 18.04.1983 г. В Докладе говорилось, во-первых, что визуальные наблюдения были засчитаны как подводные лодки Варшавского договора, во-вторых, были сделаны два акустических наблюдения, и по обоим случаям был сделан вывод, что они относятся к подводным лодкам Варшавского договора. В-третьих, данные радиоразведки нельзя выносить на публику по соображениям безопасности, но они определенно говорят в пользу подводных лодок Варшавского договора. В-четвертых, наличие следов сверхмалой подводной лодки свидетельствует о том, что за этими вторжениями стоит Варшавский договор, поскольку, согласно Докладу штаба министерства обороны, «подобные системы почти невозможно сохранить в тайне на Западе».

Эксперты предположили, что Советский Союз мог заниматься сбором разведывательной информации в плане подготовки возможного в случае войны нападения на Швецию и Норвегию для последующего контроля за жизненно важными коммуникациями в северной Атлантике. Улоф Пальме, новый премьер-министр страны, которого подозревали в особых симпатиях к Москве, пришел, как сообщалось, в ярость и возложил всю ответственность на Советский Союз. Он заявил о «стрельбе на поражение», т.е. о новом порядке поведения в случае столкновения с подобными фактами: «Будущие нарушители могут положиться на правительство Швеции, которое прикажет своим вооруженным силам немедленно потопить нарушителя»

 В ноябре 1982 г., всего лишь через месяц после инцидента в Харсфьярдене, в северной части Мисигена были обнаружены новые следы на дне. К этому времени противолодочное вооружение ВМС Швеции было в состоянии полного упадка. Последний шведский эсминец, «Таиланд», оснащенный погружным сонаром (гидроакустический приемопередатчик, буксируемый за кораблем на длинном кабеле передачи информации), был только что выведен из боевого состава флота. Корветы и минные тральщики, оснащенные современным оборудованием, на вооружение флота еще не поступили. А в апреле и мае следующего года, совпав по времени с яростными протестами Москвы, число вторжений даже неожиданно возросло.

С 1 по 10 мая 1983 г. в Сундсвалле были замечены две подводные лодки и одна или больше сверхмалых лодок. Представитель шведских ВМС заявил, что вертолеты не смогли обнаружить сверхмалую лодку. «Но это не означает, что она не лежит на дне», — добавил он. В конце концов пришли к мнению, что нарушители ускользнули под днищем советского или финского танкера или паромов, проходивших через этот район. А в это время из Осло пришло сообщение о том, нарушитель замечен в норвежском Хардангерфьорде. Норвежские ВМС также оказались бессильны. Карл Бильдг, молодой специалист по военным делам от консервативной оппозиции и будущий премьер-министр страны, заметил тогда, что «норвежские ВМС с их фрегатами, подводными лодками немецкой постройки, с поставленными из Соединенных Штатов самолетами Р-3 «Орион», а также с доступом к информации от системы СОСУ С, отнюдь не достигли больших успехов в борьбе с этой новой и очень сложной угрозой, чем рассчитывающие только на свои силы их коллеги из нейтральной Швеции».