Эти советские добытчики разведывательной информации имели общие отличительные черты — петлеобразные пеленгаторы на топах своих мачт, которые использовались для определения местоположения других кораблей, и дополнительные контейнеры на судовой надстройке, в которых находились оборудование и рабочие места персонала, ведшего перехват или наблюдение. В тех случаях, когда возникали сомнения в точном местоположении западных сил, с траулеров запрашивали поддержку самолетов-разведчиков дальней авиации Ту-95 или разведывательных спутников. Нередко в целях самообороны эти корабли вооружались оружием малого калибра. Корабли одного и того же класса тем не менее не имели стандартного разведывательного оборудования, и корабль, уходя в плавание, мог менять оборудование в зависимости от поставленной боевой задачи на поход. Большая часть перехваченной информации регистрировалась и доставлялась на базу приписки в целях углубленного изучения.

Обычный пример работы на борту траулера-разведчика позволяет понять, чем занимались члены экипажа во время их долгих и зачастую тяжелых походов в бурном море и при экстремальных температурах.

 Ветеран советской военно-морской разведки Ю.А. Берков вспоминает о своем назначении на корабль радиотехнической разведки «Вертикаль» Северного флота. Водоизмещение корабля составляло 1200 тонн, и он базировался на Горячий Ключ возле Полярного. Берков был младшим офицером, только что закончившим престижное военно-морское училище имени Ф. Дзержинского по специальности «кораблестроение». По словам Беркова, главной задачей его корабля

было слежение за местоположением американских подводных лодок с ракетами «Поларис»: «Мой первый поход начался в конце октября. Наша задача заключалась в наблюдении за военно-морскими маневрами НАТО в центральной Атлантике. Радиотехническая разведка должна была перехватывать все сигналы, передаваемые береговыми радиостанциями (большей частью норвежскими). Имелась также и «береговая» группа специалистов радиоразведки, которая помогала нам. В северной Атлантике мы стали отслеживать передачи радиостанций типа AN/BQQ-9, установленных на подводных лодок НАТО. Мы искали районы патрулирования американских подводных лодках с баллистическими ракетами. Лично моя задача заключалась в поиске лодок и недопущении столкновения с другими кораблями».

В ноябре того же года «Вертикаль» принимала участие в спасении подводной лодки «Ленинский комсомол» (К-3) — первой советской атомной лодки, на которой в центре Атлантики случился пожар. Тридцать девять членов экипажа лодки умерли. Вернувшись на базу, корабль прошел плановый ремонт. Берков тоже активно работал в период ремонта: «Пока корабль проходил ремонт, я смастерил несколько широкополосных антенн; те, которые были установлены на нашем корабле, не могли определять направление на источник перехваченного излучения, что затрудняло определение местоположения источника».

В марте 1967 г. «Вертикаль» снова была в море, разведывая в этот раз действия американской авианосной группы: «Наша задача заключалась в разведке учений НАТО в центральной Атлантике. На дальности 90 километров до района учений я обнаружил американский противолодочный авианосец «Эссекс». Мне помогла в этом моя новая антенна. Мы подошли к эскадре ближе. В ее составе было семь кораблей — авианосец «Эссекс», фрегат «Фаррагат» и пять эсминцев».

В предыдущем походе капитан «Вертикали» и капитан эсминца «Кортни» ВМС США прониклись симпатией друг к другу. Это вылилось в необычный и дружеский обмен между кораблем-разведчиком и американским эсминцем: «Мы предложили им водку и папиросы «Беломор», а они дали нам пива, консервированных ананасов и порнографические журналы типа «Плейбой». Этот обмен длился минут двадцать... Примерно с неделю мы наблюдали за авианосцем; мы анализировали излучения, фотографировали корабли и противолодочные самолеты «Трэкер», стараясь понять, каким образом им удастся так хорошо обнаруживать наши лодки. Вскоре выяснилось, что в том районе было две подводные лодки, одна из них была английской, а вторая норвежской. Эскадра маневрировала, и мы им часто мешали. Вскоре они поняли, что мы ведем разведку и не оставим их в покое. Нам удалось перехватить их радиограмму в Пентагон, в которой они спрашивали, что за люди на «Вертикали». Вскоре он получили ответ, что «Вертикаль» является советским разведывательным кораблем под командованием Леонида Шулыгина».

Как-то раз, вспоминает Берков, «над нами завис американский противолодочный вертолет и начал делать снимки. Он был так близко, что мы видели лицо фотографа. Мой коллега Бутурлин вышел и показал ему кулак. Американец «парировал» тем, что бросил в нас апельсин. Я стоял рядом с Бутурлиным и бросил апельсин назад... В общем, англичане и американцы враждебности не выказывали; «холодная война» была делом правительств. Простые люди просто хохмили».

 Одно из наиболее интересных воспоминаний Беркова касается неакустического и гидроакустического устройств, которые применялись на «Вертикали» для обнаружения подводных лодок с ракетами «Поларис» на выходе с их мест базирования. Помимо оборудования радиоперехвата и гидролокатора, на «Вертикали» имелся датчик температуры, который регистрировал небольшие изменения температуры морской воды после прохождения в этом районе подводной лодки с ЯЭУ. Это оборудование обозначалось как МИ-110К, оно было совершенно секретным, и в то время Запад о нем не знал. Это оборудование использовалось советским ВМФ в непосредственной близости от американо-британской базы подводных лодок Холи-Лох для обнаружения выходящих в море стратегических подводных лодок. Берков вспоминает: «В ноябре нам опять пришлось выйти в море. Наш корабль получил датчик температуры МИ-110К и гидроакустическое устройство МГ-409 с ртутно-цинковыми батареями третьей серии. Корабли «Буй» и «Гироскоп» были оснащены таким же радиотехническим оборудованием, что и наш корабль. На этот раз наша задача заключалась в поиске районов патрулирования американских атомных ракетных подводных лодок в северной Атлантике.

МИ-11 OK на тот момент являлся новейшим секретным прибором для определения температуры воды на следе атомной лодки, а МГ-409 использовался для подтверждения контакта. К этому времени «Гироскоп» уже вернулся и доложил о нескольких контактах с лодками. В течение двух месяцев мы искали лодки, а я научился пользоваться новыми приборами и пришел к выводу, что на скорости в шестнадцать узлов найти лодку невозможно. Нам приходилось несколько раз ходить зигзагом по следу одной и той же лодки. Я выдвинул свою «теорию», согласно которой корабль разведки, чтобы обнаружить след лодки и «поймать» ее, должен двигаться со скоростью двадцать узлов. Требовалась также хорошая гидроакустическая станция, которая могла бы искать лодку в режиме «отражение». Новый 1968 г. мы праздновали в море. Вскоре мы ушли к Холи-Лох, недалеко от Лондондерри (Северная Ирландия), где находилась британско-американская база стратегических лодок. Мы засекали английские лодки при их выходе с базы и следили за ними до тех пор, пока они полностью не уходили под воду».

Подобные разведывательные операции часто проводились во взаимодействии с советскими подводными лодками. В том же году самолет британских королевских ВМС засек советскую подводную лодку «Проект 633» (по классификации НАТО — класс «Ромео»), которая вела разведку в британских территориальных водах возле Холи-Лох. Советская лодка обнаружила корабль ВМС США «Этан Аллен» и две подводные лодки, английскую и американскую, которые переговаривались между собой с помощью новой подводной системы связи. После этого радиоразведчики на советской лодке перехватили сообщение о том, что два военных корабля готовятся преследовать их, и советская лодка попробовала скрыться, но безуспешно, потому что разряженные батареи заставили ее всплыть. До самой базы на Кольском полуострове лодку сопровождали английские, американские и норвежские самолеты морской патрульной авиации.