Начался переполох и стали искать виновных. Про Килер было сказано, что ей поручили выведать у Профьюмо сведения о перевооружении Германии. Стивен Уорд был обвинен в том, что он «живет, полностью или частично, на доходы от проституции». Уорд покончил с собой 3 августа 1963 г., не вынеся, очевидно, предательства со стороны его многочисленных друзей.

В конце концов вмешалась королева Елизавета II, которая позволила Профьюмо уйти в отставку, не дожидаясь позорного снятия с должности.

 Во вступлении, которое К. Килер написала для изданной в 1993 г. книги воспоминании Е. Иванова, рассказывается о драматической цепочке событий, произошедших после той ночи, которую она якобы провела с Ивановым: «Если бы в ту ночь я не отправилась в постель вместе с Ивановым, то, вероятнее всего, ничего из случившегося никогда бы не произошло. Мой любовный роман с Джеком Профьюмо никогда не имел бы и намека на супружескую измену. Правительство Гарольда Макмиллана никогда бы не получило такой удар ниже пояса. Стивен Уорд никогда бы не покончил с собой». Потом Кристин добавляет: «По сей день я уверена, что никто, кроме Евгения (!) и меня не знает всей правды. Он пытался убедить своих московских начальников, что он соблазнил меня, выполняя какой-то сногсшибательный шпионский план».

В своей книге, написанной через тридцать лет после указанных событий, Иванов тоже признается, что спал с Кристин Килер:

«Даже сам факт того, что Кристин была и моей любовницей, и Джека Профьюмо, был потенциальной козырной картой в любой возможной будущей игре с участием горемычного министра обороны. Секс всегда был и, вероятнее всего, останется мощным оружием политического шантажа и шпионажа. ГРУ не так часто использовало его, как КГБ. В этой области Лубянка (штаб-квартира КГБ) была неоспоримым чемпионом. Достаточно вспомнить Уильяма Вэссэла, британского военного дипломата и гомосексуалиста, завербованного московским центром».

Исследователи Найтли и Кеннеди, изучив магнитофонные записи доктора Уорда, поставили под сомнение эту версию. Они отмечают, что молодая Килер, доверявшая доктору подробности своих амурных романов, никогда не рассказывала ему о ночи, якобы проведенной ею с капитаном 2-го ранга Ивановым, т.е. о том случае, который, однозначно, создал сам доктор, оставив эту пару наедине в своей квартире. Бывший однокашник и коллега Иванова Лев Вторыгин даст противоположную интерпретацию всего дела:

«Сотрудникам советского посольства в Лондоне было известно, что доктор Уорд и его приятельница Килер являются агентами-провокаторами. Персонал посольства знал, что их надо избегать любой ценой. Но в случае с Ивановым было по-другому. Он один или два раза встречался с Килер на приеме в высших кругах. Ему такие контакты были нужны. Но я не могу сказать, что у него были настолько тесные отношения с этой девушкой. Иванов был достаточно умен, чтобы не попасться в ловушку и соблазниться молодой Килер. Не было пи советского намерения, ни советского участия в компрометации Профьюмо. Это не принесло пользы и карьере Иванова. Позднее, будучи уже в отставке, Иванов работал в издательстве "АПН", и ему много раз предлагали написать книгу для иностранного читателя о его похождениях в Лондоне. Книга "Голый шпион" не отражает правды».

В конце концов, получается так, что первоначальный английский план шантажа сотрудника советского военно-морского атташата, имевшего большие связи в британском высшем свете, с использованием для этого его интрижки с молодой женщиной, мог стать советской схемой подрыва консервативного правительства путем огласки случайной связи министра обороны с той же самой молодой женщиной. Случайное совпадение, да? А как быть со случайностью, если журналист, который выдал эту сенсацию, являлся бывшим морским офицером США, ранее обвиненным в работе па Москву? Что делать со случайностью, если его статься появилась после того, как Иванов покинул Англию? Какими бы ни были ответы на эти вопросы, вклад советского военно-морского офицера в победу Г. Вильсона на выборах не был забыт вновь избранным лейбористским премьер-министром. Рассказывают, что во время своего визита в Москву в 1964 г. Вильсон попросил советские власти организовать ему встречу с его благодетелем — капитаном 2-го ранга Евгением Ивановым.

Однажды в начале апреля 1962 г. министр обороны СССР Р.Я. Малиновский и Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета министров Н.С. Хрущев гуляли вместе по пляжу шикарного черноморского курорта под названием «Омега». Министр указал в сторону моря и сказал: «Вон там, в Турции, сразу за Черным морем, НАТО разместила ракеты «Юпитер», дальность пуска которых позволяет поражать этими ракетами города по всему Советскому Союзу. Средств оповещения о пусках таких ракет нет». Первый секретарь ЦК КПСС молча сделал несколько шагов, потом резко остановился и сказал: «У нас теперь есть потенциальная площадка для ракет прямо на американских задворках. Ну да, Куба. Мы можем развернуть там ракеты той же дальности действия, которая имеется у их ракет в Турции и Италии. Развернем их секретно и поставим американцев перед свершившимся фактом».

Кубинский ракетный кризис был, наверное, самым ярким примером конфронтации времен «холодной войны», хотя некоторые исследователи утверждают, что берлинский кризис 1961 г. был еще серьезнее. В 2002 г. была издана книга П. Хухтхаузена «Октябрьское безумство», в которой приведены советские свидетельства того, как быстро инцидент достиг той стадии, когда в любой момент между противолодочными эсминцами ВМС США и советскими подводными лодками могла вспыхнуть катастрофическая конфронтация в Атлантике. Один-единственный выстрел с любого из военных кораблей мог привести к немедленному обмену ядерными ударами.

 Совершенный Ф. Кастро в первый день нового 1959 г. захват власти на Кубе не был организован Кремлем и не был направлен против Соединенных Штатов. Но экономическая политика нового режима и национализация принадлежащих США компаний восстановили против Кубы президента Дуайта Эйзенхауэра и привели впоследствии к разрыву дипломатических отношений с Кубой.

Американская разведка тем временем непрерывно получала свидетельства того, что Москва оказывает Кубе военную помощь.

В июле 1960 г. Хрущев заявил, что «СССР с народом Кубы и протягивает ему руку помощи». В случае необходимости, добавил советский премьер, «советские артиллеристы смогут поддержать кубинский народ своими ракетами». На следующий день Че Гевара, уже тогда пламенный революционер, сославшись на помощь Москвы, заявил, что Кубу «защищает» Советский Союз, «величайшая военная держава в истории».

Прошло два месяца, и Агентство национальной безопасности (АНБ) пришло к выводу, что СССР экспортирует оружие на Кубу. Американские станции прослушивания перехватили серию сообщений, в которых шла речь о торговом чиновнике Леониде Ястребове и Кубе. На тот момент этот человек уже более шести лет был связан с экспортом советских военных грузов в Индонезию, Египет, Сирию, и вот теперь — на Кубу.

В сентябре два советских судна, «Илья Мечников» и «Солнечногорск», доставили военную технику на остров в Карибском море. Разведка установила, что грузовое судно «Николай Бурденко» с неизвестным грузом весом 3244 тонны прибудет из советского порта Николаев на Кубу в середине октября. АНБ также перехватило сообщения о том, что торговое судно «Аткарск», принявшее в Николаеве 2454 тонны «ястребовского груза», должно прибыть на Кубу в конце октября. Затем из материалов перехвата стало известно, что Ястребов, являвшийся торговцем оружием, обратился за кубинской визой. В январе 1961 г. анализ материалов перехвата выявил вероятное военное сотрудничество между коммунистическим блоком и вооруженными силами Гаваны. Западными станциями радиоперехвата в чехословацкой УКВ-радиосети «борт—земля» была отмечена испанская речь, что свидетельствовало о том, что испаноговорящий летчик, возможно, проходит летную подготовку на самолете неустановленного типа на аэродроме чехословацкого города Тренчин.