Слежение за кораблями противной стороны на море является давно признанной практикой, которая продолжается и в наши дни, став гораздо менее опасным делом. Однако ранее, с началом распространения деятельности советского ВМФ на Мировой океан, плотное слежение было чревато опасностью того, что случайный инцидент может развиться в сложную и крупную конфронтацию. Еще не было подписано советско-американское соглашение по предотвращению инцидентов в открытом морс; не было специальной сигнальной таблицы, кроме Международной таблицы сигналов, предназначенной для связи. Обе стороны действовали исходя исключительно из принципов моряцкого здравого смысла и джентльменского поведения.
В мае 1965 г. министр обороны США Р. Макнамара одобрил рекомендацию, согласно которой с американских ВМС снималась задача сбора информации методами агентурной разведки. Однако буквально через несколько месяцев это решение было пересмотрено, и 7 декабря 1965 г. министр ВМС США П. Нитце поставил директору военно-морской разведки задачу по выполнению программы тайного сбора разведывательной информации, которая должна была координироваться с разведывательным управлением министерства обороны (РУМО), аппаратом военно-морских атташе и службой расследований ВМС:
«ВМС большей частью были пассивны в сфере скрытого сбора разведывательной информации. Однако постоянно вспыхивающие очаги ограниченных войн ясно свидетельствуют о необходимости проведения видами вооруженных сил скрытых действий до начала ограниченной войны. В связи с этим министр обороны определил... механизм для расширенного участия министерства обороны в деятельности но тайному сбору разведывательной информации. РУМО представило видам вооруженных сил инструкции но участию в данной деятельности».
Эта инструкция определяла особый характер скрытой разведывательной операции как «деятельность... спланированную и выполненную... таким образом, который обеспечивает секретность или скрытность операции и ее организатора». Руководство скрытым сбором разведывательной информации возлагалось на директора военно-морской разведки, причем тайные операции исключались. Сходные задачи получили сухопутные войска и ВВС. В ВВС США уже существовала собственная разведывательная группа, которая занималась подъемом обломков советских, американских и прочих космических объектов, что считалось очень важным при выполнении программы «Лунная пыль».
157-я ударная группа ВМС (TF-157) базировалась в северной части штата Вирджиния; она являлась секретной разведывательной частью и имела чрезвычайные полномочия. Прикрытием группы являлись десять американских компаний, ее бюджет составлял 5 миллионов долларов, а в штате числилось 75 оперативных сотрудников, разбросанных но всему миру. Задачей группы было наблюдение за советским морским судоходством и кораблями ВМФ с помощью прогулочных яхт в таких важных точках, как Гибралтарский пролив, Суэцкий канал и Черноморские проливы. Другие задачи группы заключались в оценке советских вооружений для Переговоров об ограничении стратегических вооружений (ОСВ) и эвакуации упавших американских и советских самолетов. Первоначально было засекречено само существование в ВМС органа, занимавшегося агентурной разведкой, кроме того, публичного упоминания о TF-157 следовало избегать.
В 1973 г. TF-157 добилась ошеломительного успеха, доложив о том, что во время арабо-израильской войны в октябре 1973 г. Советский Союз доставил в Египет ядерное оружие. Новая скрытая организация ВМС выдавала «на-гора» впечатляющую информацию:
«Большая часть этой информации была получена от скромных первичных источников, это касалось данных о портах и гаванях, об иностранном торговом судоходстве, и обычных для военно-морского флота докладов об обстановке. Сюда, во-первых, следует отнести и сделанные на суше высококачественные фотографии новых советских модифицированных ЭМ УРО класса «Кильдин» и крейсеров класса «Кара». TF-157 также предоставила подробности действий сирийских ВМС во время октябрьской войны 1973 г. Подразделение группы, вновь развернутое в районе Персидского залива, отслеживало деятельность советского и иракского флотов в этом регионе, и следило за морскими поставками вооружений в Ирак».
В 1974 г. TF-157 предоставила значительный объем информации по военно-морской тематике, включая много качественных фотографий торговых судов коммунистических стран, проходивших через Черноморские проливы, и доложила о перемещениях 110 судов, которые показались подозрительными управлению по борьбе с наркотиками США. Агенты TF-157 совершили поездки в районы Ленинграда, советских черноморских портов, Кольского залива и советских дальневосточных портов. Что касается Ближнего Востока, то в докладах TF-157 присутствовала информация, полученная в ходе нескольких поездок в порты Египта, Сирии и Сомали. На Дальнем Востоке сотрудники TF-157 сделали почти сотню поездок в КНР и Северную Корею. Один из агентов провел почти три месяца в одном из портов КНР и вернулся с подробными записями по всей морской и воздушной деятельности в этом порту за весь период его нахождения там.
ПАДЕНИЕ
Скрытные действия ВМС давали превосходные результаты, однако TF-157 была поражена изнутри своими непропорциональными расходами и внутренней грызней. Один из сотрудников TF-157 по имени Эдвин Уилсон, работавший в группе по контракту, забеспокоился но поводу того, что его контракт может быть аннулирован. Он пришел на прием к директору военно-морской разведки контр-адмиралу Б.Р. Инману и предложил ему создать новую разведывательную часть, которая взяла бы на себя выполнение задач, стоящих перед TF-157. Пришедший в ужас Инман предпочел прекратить «деятельность» группы, заявив, что она «вышла из-под контроля».
Командир TF-157 кэптен Дональд Нильсен 3L12.1975 г. напрямую обратился к Инману:
«Конфликты мнений не являются забавой, когда они требуют от кого-то говорить своему начальнику вещи, которые тот, вероятно, не желает слушать... Вы являетесь, по крайней мере, частично, ответственным за это — за отделение, физическое и организационное, которое обеспечило в большей степени нашу оперативную гибкость, а также позволило не видеть нас и, возможно, не думать о нас. Не находясь здесь, вы не можете оцепить объем, характер и разнообразие работ, выполняемых здесь повседневно... Может быть, если бы я чаще появлялся в вашем кабинете, то вы бы имели о нас другое... Что бы вы ни думали о нашей группе, я твердо верю, что все, что она делает, является правильным, эффективным и нужным ВМС. Я считаю, что решение о расформировании группы в связи с сокращением финансирования... является неправильным. Если одним мазком представить себе будущую картину, то ВМС утратят свои позиции, признанные всем разведывательным сообществом, как лидер скрытных операций в масштабе вооруженных сил, с потерей группы, обладающей лучшей программой действий, наиболее четко поставленными задачами, самым умелым руководством и самыми эффективными результатами работы. Отпадет необходимость в присутствии ВМС па национальных совещаниях по вопросам скрытной агентурной работы. Недоверие и неприятное пятно от оставления поля деятельности в силу сложившихся обстоятельств, умноженные на почти геркулесовы усилия по подбору персонала, которые будут предприниматься в других структурах и в самих ВМС, чтобы достичь наших теперешних возможностей, потребуют нескольких лет, минимум 5—10, чтобы только возобновить прежнюю деятельность, не говоря уж о том, чтобы выйти на те показатели, которые у нас есть сейчас. Вы, следующий директор военно-морской разведки или любой начальник штаба ВМС в один прекрасный день могут этого пожелать или потребовать... Я знаю вашу нелюбовь к цифрам, которые бы раскрывали результаты нашей работы, поэтому мы тщательно старались не «заливаться соловьем» про наши достижения. Достаточно сказать, что улов богатый и что он в большей степени заслуживает вашей гордости, чем вашего презрения».
