В январе 2001 года я решил продать свою квартиру, но покупатель не находился, несмотря на то что она была в хорошем районе Салоник. 19 февраля 2002 года я посетил монастырь Святого Иоанна Богослова в Суроти и пошел поклониться могиле старца Паисия. Подойдя к могиле и произнеся свою просьбу, я тут же почувствовал умиление. Через два дня нашелся покупатель и дом был продан.

21 апреля 2005 года, днем, после рабочей встречи с сотрудниками издательства, я направлялся на машине к монастырю Святого Иоанна Богослова в Суроти под Салониками вместе с К. П., лейтенантом и богословом. В тот момент, когда я выезжал из туннеля района Ано Тумба на скорости девяносто километров в час, другая машина, марки Ланча, ехала по самой левой из трех полос туннеля (я находился на правой). Внезапно вышеупомянутая машина врезалась в меня с левой стороны впереди, прямо там, где находится дверь водителя, с такой силой, что посыпались искры из глаз… Тут же, как если бы ее остановила невидимая рука, моя машина застыла на месте и не потерпела повреждений, в то время как машина другого водителя получила повреждения (однако никто не пострадал). На этом чудеса не закончились. Я сразу же вышел из машины, чувствуя не страх (как обычно бывает в подобных случаях), а необычайную сладость, спокойствие, ясность ума и желание славить Бога…

Врезавшийся в меня водитель из‑за помутнения сознания не справился с управлением автомобиля. Его машина утратила контакт с дорожным покрытием, и ее развернуло несколько раз на огромной скорости, в то время как между нами проезжали другие машины. Все это случилось в мгновение ока.

В этой, чуть было не ставшей смертельной, аварии все произошло в противоречие не только с законами природы (во время столкновения), но и с законами психики (я ощутил спокойствие вместо страха, тишину и уверенность вместо помутнения сознания и тому подобных ощущений).

В моей машине тогда находился весь фотоархив старца Паисия, а также готовый к печати текст. Старец Паисий находился посреди нас…

Я твердо верю, что молитвы старца поддерживали как меня в личной жизни и на моем военном поприще, так и мою семью в тех великих испытаниях, которые мы пережили. Я убежден, что это он направил мои стопы, по молитвам Пресвятой Богородицы, к старцу Филофею, игумену монастыря Каракал. Этому монастырю я служу до сего дня.

Благодарю Всеблагого Бога, Который вразумил меня и направил на Святую Гору. Я обязан покойному Христосу Хрисикосу из села Армата близ Коницы и господину Вастадису, подполковнику в отставке. Они посоветовали мне встретиться со старцем, когда я первый раз решил посетить Афон.

Я отправился в паломничество на Святую Гору один в 1976 году и первым делом посетил старца Паисия. По дороге из Карей я встретился с пожилым паломником из Ахеи, который тоже направлялся к старцу. Накрапывал мелкий дождь, так что мы промокли. Еще не успели толком взять благословение, как старец уже дал нам сухие рубашки, чтобы мы переоделись, говоря: «Снимите ваши рубашки и наденьте эти». Мы так и сделали. Затем я занял старца на два часа. Был трогательный момент, когда я, рассказывая свою прошлую грешную жизнь, заплакал. Старец, сочувствуя, чтобы меня утешить, гладил меня, как мать ребенка. Он дал мне подходящие лекарства для исцеления моей души и воодушевил меня. Я поблагодарил его за душеспасительные советы. Затем мы приготовились уходить. Мы сняли рубашки старца, чтобы их отдать. Но он сказал нам: «Возьмите их». Несмотря на наши многократные уговоры оставить их, он не согласился. Радостные и довольные нашей первой встречей со старцем, мы благословились у него и ушли. С тех пор и до сего дня я храню эту подаренную им рубашку как благословение. Во время тяжелой болезни она послужила мне и моей супруге как целебное средство.

В 1977 году я снова побывал у старца в келлии Честного Креста, которая относилась к монастырю Ставроникита. Во время нашей беседы он рассказал мне о своем духовнике, отце Тихоне: «Однажды, когда мы служили Божественную литургию и я начал петь Херувимскую, отец Тихон не выходил на великий вход примерно полчаса и я пропел Херувимскую много раз. После окончания Божественной литургии я спросил отца Тихона, что с ним случилось во время Херувимской. Он сказал мне тогда: «Дорогой мой, славословят Бога Херувимы и Серафимы. А меня через полчаса спускает мой Ангел Хранитель, и тогда я продолжаю Божественную литургию». Отец Тихон имел божественную любовь, поэтому растягивал литургию до двенадцати дня.

Старец как‑то посоветовал мне непрестанно читать молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Я спросил: «Геронда, с вами живет змея?» Старец резко и строго ответил мне: «Костас, змеи у меня здесь» — и сильно стукнул себя в грудь, имея в виду свои страсти.

В другой раз, во время встречи со старцем в келлии Панагуда, я упомянул капитана ЭЛАС[16] из Коницы, деятельность которого разворачивалась в 1946–1949 годах в районах Коницы и Филиат. Я рассказал старцу о его репатриации из России. Старец в ответ сказал: «Ни он не прав, что приехал в Коницу, ни государство, что позволило ему приехать на место гибели его жертв. Государство должно было определить ему место жительства вдали от Коницы». Когда я спросил старца, почему Господь попускает этому капитану, который совершил столько преступлений, долголетие (тогда ему было где‑то от семидесяти пяти до восьмидесяти лет), старец ответил: «Господь — это Отец, и Он долготерпелив. Он хочет спасти его душу. И он спасется, если покается».

В продолжение беседы я сказал: «Геронда, у меня есть брат. Он немолод, но не женат. Сделайте что‑нибудь, чтобы он женился». Старец ответил: «Будешь делать пятьдесят поклонов утром и вечером, и я буду делать столько же, и с помощью Божией твой брат женится через год». Я стал делать, что сказал мне старец, и — о чудо! — не прошло и года, как брат мой женился на благочестивой девушке. С тех пор прошло двадцать лет. Мы с братом после его свадьбы посетили старца. Он его очень почитает и любит повторять его фразу: «Надо иметь хорошие помыслы».

Старец Паисий сказал мне: «Костас, когда идет война, то, тем, кто сражаются в первых рядах и гибнут за Отечество, государство воздает честь, называя их именами площади и улицы. Те же, кто воевал в тылу, остаются неизвестными. Так же и в духовной войне. Господь хочет, чтобы мы сражались в первых рядах, чтобы записать наши имена в книге жизни». И еще сказал старец: «Когда я только стал монахом монастыря Преподобного Филофея, в одной келлии за его пределами подвизался некий брат по имени Августин. Однажды я понес ему из монастыря Филофей разные гостинцы, но дверь была закрыта. Я позвал его по имени, однако ответа не получил. Я оставил гостинцы, а сам ушел. На следующий день пришел старец Августин и спрашивал монахов: «Где этот монах Паисий, который принес мне гостинцы?» Они недоумевали, как старец Августин меня знает, когда даже они меня еще знали еле–еле. Но он, обладая даром прозорливости, меня знал, несмотря на то что мы ни разу не виделись. Этот монах был настоящий воин. Однажды ночью к нему в келлию явился диавол в виде ужасного пса. Он испускал изо рта огненное пламя, так как горел от его молитв, и хотел его задушить. Они подрались, и монах так его избил, что тот пустился наутек. Монах стал переживать, что побил диавола, пошел исповедался своему духовнику, сказав ему: «Геронда, сегодня я совершил плохой поступок. Я побил диавола. Позволишь мне причаститься?» Духовник обрадовался: «Конечно, позволю. Этот твой поступок был победой над диаволом»[17].

Еще один случай. Мой кум подозревал свою замужнюю дочь в любовной связи с одним младшим лейтенантом запаса. Он поделился со мной, сказав, что думает совершить убийство и смыть позор, которому подвергла дочь его семью. Я сказал, эта его мысль от диавола, и предложил ему: «Мы должны поехать на Святую Гору и спросить мнение старца Паисия». Он согласился на мое предложение. Мы встретились со старцем в Панагуде. Беседа проходила в моем присутствии. Кум высказал свои сомнения. Старец спросил, сколько лет его дочери, и тот ответил: сорок. Старец, помолчав минуты две, с радостным лицом ответил куму: «Твоя дочь невиновна. А ты что собрался сделать? У нее нет любовной связи с младшим лейтенантом». Кум раскаялся и со слезами на глазах поблагодарил старца, освобожденный от дурных помыслов, которые его мучили. В беседе выяснилось, что они родом из одной области, Коницы. Радостные, мы ушли.