Будучи со своим духовником отцом Харалампием (приснопамятным наместником монастыря Дионисиат) в келлии Буразери, я иногда ходил и к старцу Паисию. Один мой односельчанин (я родом с острова Имврос) приехал как‑то на Святую Гору и привез варенье, которое приготовила его сестра для меня. Придя к моей каливе, он не нашел меня и пошел к старцу Паисию. Старец ему говорит: «Какие хорошие сладости делает эта Мария!» Тот ответил: «Я привез это варенье для отца Харалампия, но не нашел его. Давай я тебе дам немного?» — «Нет, ведь у меня нет ложки». — «Я и принесу тебе из Карей». — «Нет, нет», — сказал старец и так и не принял варенье. Сын этого моего односельчанина однажды видел, как старец Паисий стоял на метр от земли!

Как‑то старец спросил меня: «Ты видел своего Ангела Хранителя?» Он имел в виду то, что монах должен быть настолько чист, чтобы быть в состоянии видеть своего Ангела. Я лишь ответил: « Отец Паисий, я очень грешный».

Другому он сказал: можно творить много милостыни, но этого недостаточно, чтобы спастись; нужно ходить на исповедь к священнику.

К старцу Паисию я поехал осенью 1990 года в его келлию, в Панагуду.

Он сказал мне: «Твои родители тебя очень любят». Я поссорился со своими родителями, и наши отношения были напряженными. «Тебя очень любят твои родители, но где вам договориться? У тебя радио настроено на иностранную музыку, у папы — на народную, у мамы — на классическую, у твоей сестры — еще на что‑то… — То есть каждый действовал на своей собственной «частоте». — Если вы все не переключите кнопку на Церковь, то не договоритесь». Он порекомендовал мне: «Отойди от своих компаний, они на тебя плохо действуют. У тебя внутри добрые задатки, но твои компании тебя разрушают. Отойди от них». Он спросил, есть ли у меня духовный руководитель. Когда я признался, что нет, он сказал, чтобы я нашел духовника и начал дружить с людьми, которые имеют отношение к Церкви. Напоследок он сказал: «Я мог бы посоветовать тебе многое, но ты ничего не поймешь. Когда встретимся в следующий раз, тогда поймешь…» Выходя из келлии, он похлопал меня ласково по спине: «Ну давай, всего тебе доброго». Я ощутил великую радость, которая продолжалась два дня. Эти два дня я летал как на крыльях.

Я захотел встретиться со старцем Паисием. Мне сказали, что для того чтобы увидеть его в келлии, надо идти по тропинке, по верхней правой стороне, которая вела к задней двери. Я же ошибся и поднялся по левой стороне, где были кусты и заросли вдоль внешней стороны ограды. Тогда я перелез через нее и оказался в саду. Я пошел, постучал в дверь келлии, и старец вышел. «Мой хороший, — сказал он, — как же ты здесь оказался?» — «Я перепрыгнул через ограду». — «Ну, дорогой мой, так не делают. Садись», — и указал на чурбаны, которые использовал для сидений. Тогда, в 1982 году, я спросил его насчет отношений с одной девушкой, и он мне ответил: “Поедешь в Триполи сейчас и скажешь девушке: “Послушай, я подумаю несколько дней относительно нашего будущего”. И потом сообщишь ей о своем решении». Я поехал к себе домой и так и сделал. За два дня я принял решение и сделал ей предложение. Через неделю мы поженились. Старец мне в этом очень помог.

Прошло полтора года после моей женитьбы, а у нас, к сожалению, до сих пор не было детей. Тогда я поехал к старцу и рассказал ему, что у нас нет детей и мы не знаем, что будет. Старец сказал, что у нас будут дети. В скором времени моя жена забеременела. Сразу же после первого ребенка родился второй, а потом и третий. Таким образом, старец оказался прав.

Я виделся с ним еще не раз. На меня всегда производила впечатление его простота. Встречи со старцем были важнейшими вехами в моей жизни.

Говорить и писать о святом сложно, ведь нужно передать величие его души. Ну а чтобы писать о святом старце Паисии достойно и подобающе, нужно быть равнозначным ему в добродетели. С полным ощущением моего недостоинства дерзаю описать несколько случаев, произошедших между старцем и другими людьми, свидетелем и очевидцем которых я был. Однако перед тем как обращусь к рассказу, опишу свое общение с ним.

Много лет назад, будучи студентом, я услышал от знакомых и друзей, которые посещали Святую Гору, о старце Паисии, и у меня тоже возникло желание съездить к нему. И как‑то я действительно поехал и познакомился с ним. Самым большим чудом (из многих), которое у меня произошло через него, было доброе изменение моей жизни, когда я Промыслом Божиим отвергся благ этого мира, то есть освободился от занятий суетой мира и начал готовиться к вступлению в ряды монашествующих. Я начал постигать искусство из искусств и науку из наук. Это было результатом влияния старца на мою душу.

В течение многих лет, с 1979 года, когда познакомился со старцем, и до 1993 года, когда прибыл на Святую Гору монахом, я советовался с ним. Множеством разных способов благодать Божия действовала через него на мою душу и подготавливала мой поворот от суетности пустых заблуждений к познанию Христа.

Помню, как первый раз, студентом–третьекурсником агрономического факультета, я посетил Святую Гору вместе с другими десятью студентами и мы пошли к его келлии Честного Креста, относившейся к монастырю Ставроникита. Та первая встреча для меня незабываема. Все его существо, даже голос, было настолько благодатным, исполненным духовной сладости, что нам не хотелось от него отрываться. Мы видели его скромную келлию, его простое, искреннее обхождение, его сердечную любовь и неподдельный интерес к нам, молодым, хотя до этого он никогда нас не видел. Он говорил с нами, как если бы был нашим лучшим другом детства. В его лице мы видели образ обновленного нашего праотца, первозданного Адама, или, лучше сказать, образ нового Адама — Христа. Мы полюбили его так сильно, что человеческий язык не может передать реальность этого неописуемого, но такого осязаемого для нас впечатления.

Когда мы сели рядом с ним, он угостил нас простыми и благодатными дарами своей любви. Вначале он говорил с нами на общие темы, а потом — на личные с каждым. Рядом со мной сидел студент технического вуза, и, поскольку он был очень хмурый и озадаченный, старец спросил его: «Ты, может быть, читаешь психологию?» «Да», — ответил тот. «Эх, мой хороший, — сказал старец с большим пониманием и любовью, — в этом нет нужды. Проблемы изгоняет Божия благодать». И сделал движение рукой в его сторону, будто провел сквозь его душу лекарство, которое отстранило грусть и печаль, и лицо юноши засветилось от радости. Он благодарил всех нас: наконец‑то он обрел спокойствие. Теперь он тоже монах, в соседнем монастыре.

Уходя из келлии старца, мы всей нашей компанией пошли ночевать в монастырь Ставроникита. Там первый раз в жизни я надел крест. До этого я не осознавал, что значит христианин. На следующий день мы решили пойти в другой монастырь. Уходя, шли вместе со старцем до того места, гда он должен был свернуть на тропинку к своей келлии. Он пришел в монастырь на Божественную литургию — была Лазарева суббота. Путь со старцем стал таким радостным! На перекрестке он сказал нам шутя: «Идите куда хотите и оставайтесь сколько хотите на Горе. Расходы я взял на себя!» Меня же он обнял, поцеловал, и его нежность пронзила все мое существо. Благодать таинственно действовала во мне. Со мной случилось то, что случается с человеком, который выпивает много вина и, забывая вернуться домой, идет по другой дороге. Я послал телеграмму родным в Салоники, что у меня все хорошо и что я вернусь в Великую Среду. В итоге я пробыл еще три недели на Горе, так как чувствовал, что здесь мой дом.

После двадцати дней пребывания на Святой Горе я снова пошел к старцу Паисию. Он сказал двум монахам, которые были там: «Что же это вы его еще не сделали монахом?» Потом он объяснил мне, что значит воля Божия и воля человеческая, просто и ясно, словами благодати. Первый раз в жизни я воспринимал слова человека как слова жизни и смерти. Благословенный старец видел и различал путь каждого человека прозорливым оком своей души.