Таннер с женой остались бодрствовать в гостиной. Остерманы поднялись наверх; полиция отправилась на поиски исчезнувших пар. И Джон, и Элис были напряжены. Элис — потому что про себя она уже решила, что знает, кто убил собаку, а Джон не мог не думать о том, что кроется за этой смертью.

— Это был Дик, не так ли? — спросила Элис.

— Дик?

— Он угрожал мне. Он явился на кухню и начал мне угрожать.

— Угрожать тебе? — В таком случае, подумал Таннер, почему задерживаются люди Фассета. — Когда? Как?

— Когда они уезжали... Я не думаю, что он угрожал лично мне. В его словах была угроза, относящаяся ко всем нам.

— Что он сказал? — Таннер надеялся, что люди Фассета слышат его. Он хотел, чтобы им было все известно.

— Он сказал, что ты не должен выносить приговор. Журналистский приговор.

— Что еще?

— Что некоторые... некоторые люди, куда более находчивы, Вот что он говорил. И что я должна помнить: люди не всегда такие, какими кажутся... Что кое-кто куда более находчив, чем другие.  '

— Он мог иметь в виду нечто иное.

— Должно быть, тут шла речь о больших деньгах.

— О каких деньгах?

— О том, что они с Джоем сделали вместе с Джимом Лумисом. То, чем ты занимаешься.

О, Господи, подумал Теннер. Смешалось настоящее и выдуманное. Он почти забыл свое вранье.

— Да, это большие деньги, — тихо сказал он, понимая, что ступает на опасную почву. Элис могла решить, что за разговором о деньгах что-то стоит. Он должен переубедить ее, предвосхитить се вопросы. — Но дело не только в них, как мне кажется, хотя их репутация потерпит непоправимый урон.

Элис не отрывала глаз от единственной лампы, стоящей на столе.

— Там, наверху... ты решил, что это сделала Лейла, не так ли?

— Я был неправ.

— Она в самом деле была по другую сторону холла...

— Это не играло никакой роли, и, когда мы поднялись наверх с Маккалифом, он согласился с нами. Кровь уже свернулась и засохла. Собака была убита несколько часов тому назад.

— Надеюсь, что ты прав. — Элис никак не могла отделаться от образа Лейлы, стоящей спиной к стене и прислушивающейся к разговору в кухне.

На часах было двадцать минут шестого. Они решили лечь в гостиной, куда выходили двери кабинета, чтобы быть поближе к детям.

В половине шестого зазвонил телефон. Маккалифу не удалось найти ни Тремьянов, ни Кардоне. Он сообщил Таннеру, что решил включить их в список пропавших лиц.

— Может быть, — быстро сказал Таннер, — они решили направиться прямо в город, в Нью-Йорк. — Упоминание этих фамилий в списке исчезнувших лиц может заставить «Омегу» уйти на дно, и кошмар будет продолжаться. — Некоторые из гостиниц в Нью-Йорке открыты всю ночь. Не торопитесь, они объявятся. Они же мои друзья!

— Не могу согласиться с вами. Ни одна гостиница не открыта после четырех часов.

— Они могли найти такой отель...

— Скоро нам все будет ясно. Первым делом бюро по розыску из «Метрополитен-полис» обращается в гостиницы и больницы.

Таннер лихорадочно пытался собраться с мыслями.

— А вы проверили окрестные городки? Я знаю несколько частных клубов...

— Мы тоже. Проверили все.

Таннер понимал, что он должен что-то придумать. Все что угодно — но чтобы у Фассета было время взять ситуацию под контроль. Его люди слушают этот разговор, он в этом не сомневался; и они тут же оценят подступающую опасность.

— А вы обыскали район вокруг старого вокзала? Того, что на Ласситер-роуд?

— Кого туда черт понесет? Чего ради?

— В среду я именно там нашел свою жену и детей. Так что подумайте.

Намек сработал.

— Я перезвоню, — сказал Маккалиф. — Проверим.

Когда он повесил трубку, Элис подала голос:

— Известий нет?

— Нет... Малыш, постарайся немного отдохнуть. Мне известна пара мест, точнее, клубов, о которых полиция, скорее всего, не знает. Я попытаюсь проверить в них. Буду звонить с кухни. Не хочу будить детей.

Фассет тут же ответил.

— Это Таннер. Вы знаете, что произошло?

— Да. Это было чертовски хорошо продумано. Вы теперь втянуты по уши.

— Вот этого мне бы хотелось меньше всего. Что вы собираетесь делать? Вы же не можете начать поиск за границами штата.

— Нам это известно. Дженкинс и Коль поддерживают связь между собой. Мы всегда сможем вмешаться.

— И что тогда?

— Есть несколько вариантов. У меня сейчас нет времени все объяснять. Кроме того, мне нужна линия. Еще раз спасибо. — Фассет отключился.

— Звонил в два места, — сказал Таннер, вернувшись в гостиную, — Не повезло... Попытайся немного поспать. Они, скорее всего, нашли какую-нибудь компанию и загуляли вместе с ней. Ей-богу, мы и сами так делали.

— Вот уже много лет мы этим не занимались, — сказала Элис.

Оба они постарались сделать вид, что спят. Тикание часов было как гипнотическое качание маятника метронома. Наконец Таннер почувствовал, что его жена уснула. Он сам закрыл глаза, не в силах больше поднять ресниц, которые стали невыносимо тяжелыми, и мозг его заволокла темная пелена. Но он по-прежнему все слышал. В шесть сорок он услышал, как к дому подъехала машина. Таннер поднялся из кресла и быстро подошел к окну. Маккалиф шел по дорожке, и он был один. Таннер вышел встретить его.

— Моя жена уснула. Я не хочу ее будить.

— Не важно, — зловеще сказал Маккалиф. — У меня дело к вам.

— Что?

— Кардоне и Тремьяны найдены в бессознательном состоянии после огромной дозы эфира. Они были обнаружены в своей машине на обочине дороги у старого вокзала на Ласситер-роуд. И мне бы хотелось теперь узнать, почему вы послали нас именно туда. Откуда вам стало все известно?

Таннеру осталось лишь молча смотреть на Маккалифа.

— Ваш ответ?

— Как хотите, но я ничего не знаю! Я не знаю ничего... Я до сих пор не могу забыть среду и буду помнить ее, пока живу. Как и вы на моем месте. Поэтому мне и пришел на ум этот старый вокзал, клянусь вам!

— Черт возьми, какое совпадение, не так ли?

— Да послушайте, знай я что-то, я бы сказал вам об этом уже несколько часов назад! И не впутывал бы мою жену. Ради Христа, пошевелите мозгами!

Маккалиф вопросительно посмотрел на него. Таннер продолжал давить на него:

— Как это случилось? Что они говорят? Где они?

— Их отвезли в больницу на Ридж-парк. Они выйдут оттуда самое раннее завтра утром.

— Вы должны были переговорить с ними.

Маккалиф рассказал, что, по словам Тремьяна, они проехали по Орчард-драйв меньше полумили, когда увидели на обочине красный стоп-сигнал, а затем и стоящую машину. Дорогу им преградил какой-то хорошо одетый человек, который показался обитателем Сэддл-Уолли. Однако он был не отсюда. Он был в гостях у друзей и возвращался к себе в Вестчестер. Что-то внезапно произошло с двигателем его машины, и он остановился. Тремьян предложил этому человеку подвезти его обратно к дому друзей. Тот согласился.

Это было последнее, что Тремьян и двое женщин запомнили. Кардоне во время этого инцидента был в отключке.

На полу машины Тремьяна, стоявшей у заброшенного вокзала, полиция нашла аэрозольный баллончик без маркировки. Осмотрят его лишь утром, но Маккалиф не сомневается, что в нем был эфир.

— Должно быть, тут есть какая-то связь с происшествием в среду, — сказал Таннер.

— Этот вывод не подлежит сомнению. Кто-то, знающий опушку леса, отлично осведомлен, что район вокруг старого вокзала совершенно заброшен. Особенно если он читал газеты или слышал о происшествии в среду.

— Я тоже так считаю. Они были и... ограблены?

— Не взяты ни деньги, ни бумажники, ни драгоценности. Тремьян говорит, что у него из пиджака пропали какие-то бумаги. И он очень обеспокоен.

— Бумаги? — Таннер вспомнил, как юрист упоминал, что оставил какие-то записи в пиджаке. Записи, которые могут ему понадобиться. — Он говорил, что за бумаги?

— Косвенным образом. Он был просто в истерике — так что не стоит обращать внимания. Он продолжал повторять слово «Цюрих».