Начальник посмотрел на меня через стол, в его глазах загорелось любопытство, искреннее на этот раз:

— Ты знаешь что-нибудь, Ирландец?

— Догадываюсь. Но, возможно, ошибаюсь.

— Не хочешь сказать мне?

— Пока нет.

Какое-то время я сидел молча, давая всем частям информации медленно соединиться в нечто целое. Потом сказал:

— Я слышал о Джуане Гонсалесе, то есть о том, во что он влез. Говорили, будто двое искали покупателя на свой товар, и им подвернулся Джуан — вот вам еще одна случайность, — Джуан лох в этих делах. Эти двое продавали недорого, тоже, наверное, имея на то причины, но Джуан слишком уж радостно, как всякий неопытный покупатель, согласился взять у них товар. Ну, они быстро смекнули что к чему и подняли цену. Допускаю, что Джуан посоветовался со своими знакомыми моряками, Испанцем Томом и Лайссом, а те свели его с Биллингсом, у которого деньги водились. Ну тот и дал возможность Джуану сделать покупку, вероятно, на основе товарищества, мол, продашь товар и вернешь долг. А потом просто убил беднягу, и покупка оказалась у него. Вообще Джуан был до смерти напуган. Может, товар показался ему страшноватым?.. Биллингс, впрочем, тоже струхнул. Даже в полицию побежал. Но вот кто его пришил? Первоначальные владельцы товара, решившие, что он им и самим пригодится? Или новые покупатели, которым Биллингс хотел толкнуть этот товар? И что за товар, в конце концов? Так что, начальник, вопросов пока слишком много. Куда, вообще говоря, этот товар подевался? Кто его новый владелец?

— Кто эти двое, Ирландец?

— Вот тоже вопросики. Эти-то двое, думаю, толкали тот самый товар, который не ушел с «Гейстри». А вот Лоудо... Арт потому и погиб, что был близок к разгадке Лоудо — это кличка кого-то из мафии Восточного побережья.

Начальник не реагировал на сказанное. Будто не слышал.

— Не очень важная информация, так, что ли? — спросил я.

— Важная, не важная, кто знает... Мафия — это слишком всеобъемлющая формула, расплывчатый термин. — Он помолчал, потирая подбородок кулаком. — А ты чего-то не договариваешь, а?

— Что же?

— Кто и почему хочет тебя убить?

Я продемонстрировал ему свою парадную улыбку — все зубы.

— Подожди, когда я узнаю это, я приволоку тебе твоего Лоудо, сынок.

Он показал мне еще больше зубов и сказал:

— Может, ты и прав, батяня, собираясь ломить в одиночку...

— Ну нет, приятель, не совсем. Я ведь у тебя работаю за чемодан с купюрами, так ты должен что-то хоть иногда делать для своих подчиненных, кроме выплаты им денег. Например, создавать приемлемые условия труда...

— Говори конкретнее.

— Ты что, не знаешь, что моя берлога обложена со всех сторон, так, что я не могу даже зайти домой сменить рубашку? Кстати, если ты не знаешь, то я тебе скажу, там сидят те самые ребятишки, которых ты так любишь ловить. Целый букет, за который ты мне спасибо скажешь, когда соберешь его. Не возьмешься ли ты за это грязное дело? Почисть мое логово и мне поможешь и себе.

— Мы знаем, где они. Мы уже думали об этом. Мы даже были там, когда Этчинг со своим братцем загреб тебя сегодня.

— Ничего себе! Они наблюдали, черт вас возьми! Это была не слабая поездка, скажу я тебе. Почему вы не вклинились?

— Не хотелось засвечивать ребят, вообще наше присутствие. Да и потом, я не сомневался, что от этой шушеры ты выпрыгнешь и без нас. Кстати, где они?

Я посмотрел на Тощего с таким же небрежным видом, с каким он сообщал мне о своей доблестной засаде, и так же небрежно сказал:

— Где-нибудь в Джерси, полагаю. А Стэн Этчинг — с дыркой в кишках.

— Превосходно! Я зарегистрирую это как устное донесение. — Он встал, посмотрел в окно и сказал: — Будет прекрасный вечер. Звони, если что.

— Конечно, — мягко ответил я, — конечно, начальник.

Это было в 3 часа 35 минут, день еще не исчерпал себя.

Я ждал в наружных дверях, пока не увидел тачку с сигналом «свободно» на лысине, остановил ее и доехал до офиса компании «Питер Ф, Хейнис III» и, чтобы не маячить на виду у всех этажей, нырнул в подъезд, а деньги для расчета с шофером дал мальчику лифтеру. Тот посмотрел на меня, пожал плечами и пошел отпускать машину.

В помещении, куда я поднялся, было тихо. Лишь из какой-то дальней комнаты слышался стук пишущей машинки, да в другом конце коридора происходил невнятно-монотонный разговор, скорее всего, по телефону, поскольку голос был один.

Неприметная дверь возле приемной неслышно открылась, и из нее вышло рыжее создание. Девушка была в эффектном зеленом платье и знала, что оно идет ей. Она взглянула на меня и сказала:

— Мне хотелось, конечно, чтобы ты пришел посмотреть на меня, но не думала, что ты объявишься в самом деле.

— А ты что это, крошка, трудишься и по субботам?

— Не во всякую субботу, но иногда приходится. Мне даже нравится, в выходные здесь так спокойно. А тебя что, интересуют мои свободные дни?

— Меня интересует Кармен. Она здесь?

— Мисс Смит?

— Нет, именно Кармен. Мы с ней большие приятели.

— Вот как? — Она закатила глаза, потом снова взглянула на меня и улыбнулась. — Я за вас рада. А сама я как всегда пролетела... Нет, ее здесь нет. Она делала покупки, недавно заходила и ушла. Ты звонил ей домой?

— Пытался.

Она подошла к телефону и набрала номер. Я ждал, стоя рядом, но рыжая сказала:

— Никто не отвечает. Но ты, если хочешь, можешь оставить для нее сообщение.

— Записку?

— Нет, телефонное сообщение.

Я не понял, и она, весело посмотрев на меня, пустилась в объяснения. Здесь, в здании, была очень удобная аппаратура для такого рода сообщений и передач.

— Нужно набрать ее номер и подключиться после десятого звонка. После сигнала у тебя три минуты для разговора. Потом все, кому нужно, получают эти сообщения сразу, как только оказываются у своего телефона. Ну, давай я сама передам, хочешь?

— Умница. Скажи ей, что я буду у нее к ужину, часов в шесть.

Повесив трубку, рыжая сказала:

— Послушайте, мистер...

— Райан.

— ...Мистер Райан... от вас не будет беды мисс Смит, а?

— Не думаю. А что такое?

— Я видела, что-то глаза у нее больно светятся...

Я ждал, что она скажет еще. Она сказала:

— Я знаю, кто вы, мистер Райан. Хотя портрет на афишах сильно вам льстит.

По телу у меня пробежал легкий жар, порожденный ничем другим, как страхом. Значит, афиши существуют. Я будто ощутил резкий толчок в грудь... Как сильно эта малышка смогла меня обескуражить. Она, конечно, видела, что со мной происходит, слишком уж внезапно все произошло, так что я не мог не выдать себя.

Она вновь улыбнулась, но в ее улыбке не было ни злобы, ни коварства, ничего вообще агрессивного.

— Можешь подзаработать, — справившись с собой, сказал я.

— Я беспокоюсь о мисс Смит. Она знает?

— Да, знает. Она помогает мне.

— Мне кажется, что ты не мог сделать всего того, в чем тебя обвиняют.

— Ну, если что и сделал, то действительно не все, — сказал я ей не колеблясь. — Полагаю, в конце концов все прояснится и все невиновные будут вымыты с мылом.

— Ты уверен?

— Когда я попадаю в дурную историю, я не занимаюсь после нее большой стиркой. Я не из тех, что стирают плохие воспоминания, как грязные носки, я просто выброшу их, как всякую провонявшую одежду. А сам вымоюсь с мылом.

Смех ее оборвался и глаза посерьезнели. Она сказала:

— Не дайте случиться плохому, мистер Райан.

— Я постараюсь, рыжик.

Захватив несколько свертков, оставленных здесь Кармен, я вышел на улицу.

Мои хвосты, если и были, то хорошо запрятались, я их. во всяком случае, нигде не замечал. А парень с кучей пакетов и свертков скорее всего сойдет за посыльного — они просто не обратят на него внимания.

Скоро я достиг дома Кармен, была четверть шестого, и я не особенно торопился. Выйдя из лифта, достал ключ, выданный мне Кармен. Когда открыл дверь, услышал диковатый, глухо отбивающий такты джаз и, сделав несколько шагов, увидел Кармен, танцующую под эту музыку в середине комнаты. Положив свертки, я вошел и засмотрелся на нее. Она была большая, казалось, занимает всю комнату, танцуя под эти резкие- звуки чувственный танец, не всегда попадая в такт, но прекрасно выражая свое состояние. Под черным облегающим свитером явно ничего больше не было. Чернота свитера, грубая его фактура удачно оттеняли чистый тон лица. Широкая юбка сочно-коричневого цвета при поворотах раздувалась колоколом, мельком давая увидеть длинные, прекрасно двигающиеся ноги. Вращалась она весьма умело, как профессиональная танцовщица, и колокол в какие-то моменты выравнивался в идеальную форму, и я почти видел, а больше угадывал, что и под юбкой не больше одежды, чем под свитером. Она смеялась мне через всю комнату, и я приблизился, успел захватить рукой ее поясной ремешок и закружил вокруг себя, пытаясь на ходу поцеловать.