— Наконец-то закончилась эта изнуряющая жара, и я смогу помыться в просторной ванне. От этой ржавой воды из походного душа у меня все волосы пересохли, — в предвкушении предстоящего наслаждения вскользь обронила Марта.

Самолет тяжело пробежался по посадочной полосе и, снизив скорость, замер неподалеку от здания аэропорта.

В зале прибытия их встречали двое охранников Белуджи, которые ленивым равнодушным взглядом рассматривали членов какой-то африканской футбольной команды в одинаковых мешковатых костюмах, проходящих паспортный контроль. Марта прошла первой, так как для граждан Италии был отдельный зеленый коридор. Ей не пришлось долго ждать Шона. Заступивший на смену офицер иммиграционного контроля помахал ему рукой, и уже через минуту люди Белуджи взяли в руки их дорожные сумки и вышли первыми на улицу. Все тот же сверкающий черный лимузин ожидал у входа. Воспитанный водитель предупредительно распахнул дверь перед девушкой со словами:

— С возвращением на родину, сеньорита Марта.

Охранник, в свою очередь, открыл дверь с другой стороны перед Шоном и негромко произнес:

— Господин Белуджи ждет вас, доктор Майлз. Он настоятельно просил вас встретиться с ним сразу же по прилету.

— К чему такая спешка? — удивился Шон.

— Куда вас доставить, доктор Мейерс? — учтиво спросил водитель.

— Будьте добры, на виа Сан Джованни, 13.

Водитель доложил о маршруте охранникам, сидящим в автомобиле прикрытия, и лимузин плавно тронулся с места.

Марта любовалась зеленым пейзажем окрестностей Рима по дороге, ведущей из аэропорта в город, как будто видела их в первый раз. Шон почувствовал, что необходимо разрядить неловкую ситуацию, возникшую из-за того, что Белуджи решил встретиться только с ним.

— Думаю, что я пробуду у него не больше часа, а потом я поселюсь в гостинице и, если ты не возражаешь, заеду за тобой. Надеюсь, ты знаешь, где в Риме можно приятно провести вечер?

— О, безусловно! — воскликнула Марта. — Есть один очень уютный ресторанчик с великолепной национальной кухней, по которой я успела соскучиться. И не бери в голову всякую чепуху. Я действительно не горю желанием встречаться с нашим работодателем. У меня есть более важные дела, чем объяснять ему, что он должен немедленно сдать все обнаруженные нами артефакты в музей.

Шон улыбнулся, но решил промолчать. Он не хотел думать об этом, так как еще рано было делать какие-то выводы.

Лимузин остановился у пятиэтажного здания постройки середины прошлого века с толстыми стенами и высокими арочными окнами, украшенными красивой лепкой. Марта вышла из машины в сопровождении охранника, который нес за ней дорожные сумки. Поднявшись по широким ступеням серой мраморной лестницы, она помахала Шону на прощание рукой, одарив его белоснежной улыбкой. Через минуту охранник вернулся, и лимузин продолжил движение в сторону виллы Белуджи.

Майлз с нескрываемым интересом разглядывал памятники архитектуры исторической части города и даже не заметил, как автомобиль, вырвавшись из каменных лабиринтов старых улиц Рима, оказался на автобане. Пышная зелень радовала глаз после однообразного унылого пустынного пейзажа вокруг археологического лагеря.

Через некоторое время водитель свернул на боковую, идеально заасфальтированную дорогу. Проехав по широкой аллее, обсаженной с двух сторон кипарисами и цветущими розами, лимузин остановился перед массивными коваными воротами, на которых по центру красовался старинный фамильный герб. Шон хорошо запомнил его в прошлый раз, так как подумал, что Белуджи принадлежит к знатному аристократическому роду. У него и в мыслях не было, что титул графа сегодня можно было купить в Италии за относительно небольшие деньги, как моцареллу.

Как только автомобиль остановился у центрального входа напротив фонтана, все тот же дворецкий Фредерико вырос из ниоткуда и с искренней приветливой улыбкой на лице поспешил открыть дверь.

— С приездом, доктор Майлз! Рад видеть вас снова. Прикажете отнести багаж в вашу комнату?

— Нет, благодарю вас, Фредди. Я бы хотел сегодня остановиться в гостинице.

Дворецкий улыбнулся и с видом, как будто он уж точно знает, что нужно молодому человеку после почти трехнедельного воздержания, сказал:

— Эти девушки, которые работают даже в самых дорогих гостиницах… ну, в общем, вы понимаете меня… в то время, пока турист в душе, любят, как бы это помягче сказать…

— Шарить по карманам, — помог ему Шон.

— Правильно, я никак не мог вспомнить это слово на английском. Поэтому возьмите, пожалуйста, вот эту визитку. Там девушки, конечно, не дешевые, по семьсот долларов за ночь, но зато проверенные. К тому же, многие из них из Лондона. Ведь это же раздражает, когда девушка все время улыбается и смотрит на тебя пустым, абсолютно глупым взглядом, как…

— Как телка, — рассмеялся Шон.

— Да, именно так — как глупая телка. А эти девушки умеют поддержать разговор, а не только… ну, вы понимаете. Фирма несет за них полную ответственность. Честно говоря, я не припомню, чтобы кто-то из клиентов жаловался.

— Вы их так расхваливаете, что поневоле заинтересуешься. Проверенные девушки, да еще и с модельной внешностью, из Лондона — звучит заманчиво, — соврал Шон, так как проститутки его вообще никогда не интересовали, а с завышенным самомнением — тем более. Засунув визитку в карман пиджака, Майлз заглянул по дороге в туалет и там, порвав ее на мелкие кусочки, спустил в унитаз вместе с намерениями Белуджи контролировать его частную жизнь.

Как только Шон вышел из туалета, он увидел у окна Фредди, из глаз которого «сыпались искры». Уборщица виновато склонила перед ним голову, а Фредди показывал ей на едва заметный след от пальца на подоконнике.

— Господин Белуджи уже ожидает вас в обеденном зале.

Шон вежливо кивнул в ответ и последовал за дворецким по просторному холлу с цветными витражами. Войдя в большой, хорошо освещенный зал, все стены которого были увешаны картинами в тяжелых золоченых рамах, Майлз вспомнил, как в прошлый раз удивился тому, что эти всемирно известные полотна мастеров эпохи Возрождения вот так запросто находятся в частной собственности одного человека, а не принадлежат какой-нибудь национальной картинной галерее. Посреди зала стоял знакомый длинный стол, сервированный на две персоны. Справа от хозяина, сидящего во главе стола, традиционно выстроились в ряд четыре лакея в ливреях.

Изобразив на лице радушную улыбку, Белуджи поднялся и протянул руку навстречу гостю.

— Рад, очень рад видеть вас, мистер Майлз! Да вы, я вижу, загорели, старина, и выглядите так, словно только вернулись с отдыха на море, — воскликнул он, похлопывая ученого по плечу, как будто они были старыми приятелями.

— Благодарю вас, там все было гораздо лучше, чем я ожидал. И даже готовили не так уж и плохо, — подыгрывая своему работодателю, приветливо ответил Шон.

Перехватив взгляд Белуджи, направленный на рукав его сорочки, где остались следы от кетчупа, которым Майлз по неосторожности обляпался в самолете во время легкого завтрака, Шон покраснел и поспешил оправдаться:

— Прошу извинить меня за помятый вид, я надеялся поселиться в гостинице, принять душ, а уж затем приехать к вам, но ваши люди настоятельно просили меня поторопиться, поэтому…

Белуджи перебил гостя и пренебрежительно отмахнулся в ответ:

— Опять вы за свое! Выбросьте эту навязчивую идею из головы! В вашем распоряжении вся эта вилла! Аврааму гостеприимство Господь вменил в праведность, так не лишайте же и меня такого шанса.

— Я вам очень признателен, но не уверен, что смогу остаться у вас, поскольку я договорился с доктором Мейерс сходить вечером в какой-нибудь тихий местный ресторанчик. Позвольте мне составить компанию молодой девушке, отвыкшей за время, проведенное в пустыне, от радостей цивилизации.

— Ну что же, дело молодое! Кстати, передайте ей мои наилучшие пожелания. Я рад, что вы с ней сработались. Кто бы мог подумать, что профессор Штейман такое вытворит? Должен признать, что ей пришлось несладко, поэтому я хотел бы отблагодарить Марту и пригласить завтра вместе с вами на ужин. Я вручу ей скромный презент, а мой повар приготовит ее любимые равиоли по специальному сицилийскому рецепту, — хитро улыбнувшись, сказал Джино.