Штейман трясущимися руками достал из накладного кармана упаковку с какими-то таблетками и, выдавив из нее на ладонь пять или шесть штук, одним махом их проглотил.

— Все мы живы еще только потому, что до сих пор занимались безобидными играми в детской песочнице возле археологического лагеря с целью ввести в заблуждение инспекцию по охране древних культурных ценностей и скрыть наши истинные намерения. Теперь же, когда Трейтон пронюхал, где эта пещера находится, вряд ли духи будут и дальше нас терпеть! Демоны просто разорвут всех нас в клочья точно так же, как сделали это с теми, кто пытался найти это место до нас, — сказал профессор и резко оборвал разговор после того, как Трейтон оглянулся и предупредил ученых:

— Мы почти приехали.

Крайне возбужденное состояние Штеймана не удивило доктора Майлза, и он отнес это на счет нервного срыва, вызванного вчерашней демонической одержимостью.

Неожиданно из-за песчаных барханов, покрытых редко растущими колючками и пожелтевшей на солнце травой, показался темно-коричневый горный массив внушительных размеров. Однообразный пустынный пейзаж, сбрызнутый редкими зелеными пятнами одиноко растущих тамарисков, сменился на сплошь усыпанную мелкими круглыми камнями долину. Она была изрезана пересохшими руслами водных потоков, которые, стекая с гор во время весеннего паводка, оставили на поверхности земли глубокие шрамы.

— Вот оно — ущелье Равандуз. Далеко идти не придется, но все же рекомендую потуже затянуть шнурки на ботинках во избежание вывихов и растяжений, — войдя в привычную для него роль военного инструктора, снова обратился к своим подопечным Трейтон.

Мягкая песчаная дорога сменилась на ухабистую, но в предвкушении долгожданной встречи с чем-то таинственным Шон радовался, как ребенок, не обращая внимания ни на сильную тряску, ни на страшилки профессора Штеймана.

Приблизившись к импровизированному посту охраны, сооруженному из массивных камней, идущий впереди джип остановился. Молодой солдат вежливо отдал честь и пропустил колонну к разбитым у подножия горы армейским палаткам, накрытым камуфляжной сеткой. Неподалеку от них, усевшись возле костра, завтракали бедуины и о чем-то возбужденно спорили, запивая свежеиспеченные лепешки горячим кофе.

Том Трейтон вышел из джипа и вместе со старшим офицером направился к центральной палатке, которая, судя по ее размерам, была командным пунктом. Вслед за Томом из джипа не спеша вышел Штейман и принялся разминать ноги и поясницу. Солдаты, сопровождавшие ученых, без единого слова взвалили на свои плечи тяжелые ящики с оборудованием и уже через минуту скрылись за ближайшим выступом скалы. Оставшись наедине с Шоном, Марта решила рассказать ему о том, что с самого утра не давало ей покоя:

— Должна признаться, я полностью согласна с профессором. Да и потом, разве не видно, что он явно что-то скрывает от нас. Я просто уверена, что у него есть на это веские причины. Демоны уже нападали на Трейтона и чуть было не свели вчера профессора с ума. По всей видимости, нас с вами оставили на десерт.

Тонкими длинными пальцами, дрожащими от волнения, Марта поправила локон волос и продолжила:

— Еще вчера я беспокоилась за вас и хотела помочь вам чем могла, так как видела, что вы на грани нервного истощения. А сейчас мне самой нужна помощь. Мне страшно. Я не хочу пожертвовать своим психическим здоровьем ради удовлетворения прихоти эксцентричного миллиардера, поверившего на старости лет в детскую сказку о вечной молодости. У меня очень нехорошее предчувствие насчет всей этой истории с таинственным ритуалом. Не сочтите меня за истеричку, но я прошу вас, будьте все время рядом со мной. Кроме вас я никому не доверяю.

Доктор Майлз никак не ожидал от волевой и сильной девушки подобного поведения. Сейчас перед ним сидела испуганная девчонка, которой едва удавалось сдерживать себя, чтобы не разреветься.

— Не бойтесь, я обещаю, что никто не сможет причинить вам вреда, к тому же с нами будут люди Трейтона, а они вооружены до зубов. Вы говорили о каком-то нехорошем предчувствии, это связано с нами? — как можно мягче спросил Шон, положив руку на плечо Марты.

— Сегодня ночью я видела во сне охваченный огнем старинный католический храм, который рушился на глазах, как карточный домик. На мне почему-то была надета золотая маска, такая же, как и на лицах других людей. Все метались в ужасе и панике от падающих обломков, пытаясь найти выход. Не знаю, как это объяснить, но если мы не откажемся от дальнейших исследований, то уже ничего нельзя будет изменить. Было бы лучше вообще не ходить туда.

— Не ходить? О чем это вы? Ну же, придите в себя.

Улыбнувшись, Майлз обнял Марту и нежно, едва прикоснувшись к щеке, робко ее поцеловал. Лицо девушки моментально зарделось румянцем, и она прильнула к его груди.

— Ты просто сильно перенервничала, так что у этого ночного кошмара есть свое разумное объяснение. Соберись и выбрось эти дурные мысли из головы. Ты не хуже меня знаешь, что злые духи, точно так же, как и акулы, чувствуют страх и обязательно найдут его источник. Вот почему именно Штейман первым и привлек их внимание.

Майлз крепче обнял Марту за плечи. Он был рад, что она не возмутилась, когда он перешел с ней на «ты», и, немного склонив голову, прошептал ей на ухо:

— Можешь положиться на меня. К тому же после случая с Трейтоном и твоей вчерашней схваткой с демоном они будут тебя седьмой дорогой обходить! Кстати, Том машет нам рукой. Пойдем, послушаем, как он зомбирует бедуинов.

Густой аромат сваренного на костре кофе шлейфом разнесся по всей округе, притягивая к себе как магнитом. Переводчик Али быстро что-то произнес на арабском, и ученых тут же усадили на твердые засаленные подушки, предложив еще дымящийся кофе и горячие, испеченные на раскаленном камне лепешки.

Отрывисто размахивая руками, Али пытался успокоить спорящих между собой пастухов-езидов, но, невзирая на все его уговоры, они продолжали громко друг другу что-то доказывать. Старейшина более чем красноречиво объяснил причину своего несогласия входить внутрь всего лишь одним резким жестом, проведя ребром ладони поперек горла.

Бедуины говорили все сразу, и даже хорошо владеющему арабским профессору Штейману было сложно уловить все тонкости местного диалекта. Том Трейтон сидел, скрестив ноги так же, как и они, прислонившись к дереву спиной.

Наконец пастухи пришли к единому мнению и доверили переводчику Али озвучить вынесенное ими решение. Нервно перебирая четками и с трудом подбирая слова на ломаном английском, Али начал издалека:

— Я не хотеть вас беспокоить, господин Трейтон, но когда пастухи вчера чистить пещера от камень, который остаться после землетрясения, они видеть эта стена.

Не выдержав ужасного акцента переводчика, старший офицер Роберто Суарес грубо прервал Али и продолжил:

— Да они просто разыгрывают перед нами спектакль. Когда эти болваны разобрали камни, которыми был заложен вход в пещеру, они побросали инструмент и с криками выбежали наружу, как будто увидели перед собой старуху с косой. Надо признать, что в двадцати метрах от входа на стене, перекрывающей главный коридор, есть действительно не очень приветливое изображение демона, но это не означает, что они увидели его впервые. Их старейшина — 73-летний Мустафа, несмотря на свой почтенный возраст, еще помнит, как в детстве их пугали очень похожим рисунком. Если верить его рассказу, 160 лет назад его прадеда Ибрагима наняли проводником какие-то ученые-англичане, искавшие в пустыне утерянные врата Рая. Вместе с английскими солдатами, которые охраняли археологов от местных воинственных племен, их отряд насчитывал около сотни человек. Ибрагим привел экспедицию в долину Смертной Тени, куда его предки строго запрещали заходить кочующим пастухам в поисках новых пастбищ. Сам он побоялся спускаться в нее и вместе с тремя бедуинами остался снаружи, перед входом в узкую расселину между высоких скал. В то время даже в пустыне было намного тише, чем сейчас, и ночью, сидя у костра, бедуины услышали вдалеке выстрелы, металлический звон сабель и душераздирающие человеческие крики. Ближе к утру обратно вернулось только пятеро израненных, перепуганных до смерти англичан. Среди них был один ученый, которого все называли «господин».