— У него нет родственников. Аббат был сиротой. Вся его семья перед вами. Согласно уставу, он должен быть похоронен на монастырском кладбище Монте-Кассино, поэтому не вижу никакого смысла в этих бюрократических формальностях.

— Сожалею, но правила есть правила, иначе меня уволят или того хуже — возбудят уголовное дело за служебную халатность.

Увидев вошедших в базилику прокурора Трамонто и комиссара Турати, кардинал настоял на своем, опасаясь повторения ситуации, возникшей утром в «Палаццо Мальта».

— Если хотите, я могу переговорить с комиссаром. Думаю, что он поймет нашу просьбу.

— Позвольте, я сделаю это сам, — сказал врач.

Турати беседовал с ним не дольше десяти секунд. По-дружески похлопав его по плечу, он направился в сторону монахов, молящихся об усопшем:

— Requiem aeterna dona eis, Domine, etlux perpetua luceateis. Requiestcant in pace. Amen.

Перекрестившись, он взглянул на часы, а затем вопросительно посмотрел на кардинала:

— Прибыл Белуджи. Он интересуется, все ли готово для проведения мессы.

— Мы не можем ее начать, пока не будем уверены, что с телом погибшего аббата Томильони все выполнено в точности с требованиями устава нашего монашеского ордена, — категорично отрезал кардинал Сантори.

Комиссар понял, что он что-то недоговаривает, и предложил отойти в сторону, чтобы не мешать монахам отпевать усопшего.

— Пока я не узнаю, в чем истинная причина вашего несогласия оформить все как следует, боюсь, мы не сможем решить эту проблему.

— Утром в больнице мальтийского Ордена дьявол использовал тело убитого человека в облачении католического епископа как машину для расправы над теми, кто стоял на его пути. Он явил через него сверхъестественную демоническую силу, против которой незащищенные люди бессильны. Возможно, что все, кого вы здесь видите, будут обречены на лютую смерть, и даже я разделю с ними эту участь.

— Да, но позвольте спросить вас, каким образом это произойдет, если тело аббата будет находиться в морге? У них там в каждом отсеке для покойника довольно крепкие ручки, такие же, как и на дверях морозильных камер. Их не так уж и просто открыть изнутри.

— Сатана не сможет войти в базилику сам, ибо здесь пребывает Святой Дух, а лишь вселившись в тело погибшего. Дьявол попытается сделать это тогда, когда тело аббата окажется вне пределов святого места, а затем непременно вернется сюда, — округлив глаза, сказал кардинал.

Комиссар развел руками и сказал:

— Если бы я услышал от вас эти слова еще вчера, то наверняка порекомендовал бы понтифику отправить вас на месяц-другой в психиатрическую лечебницу немного развеяться. Но после того, что произошло сегодня, я уже ничему не удивляюсь.

Расписавшись на бланке, он взял под свою ответственность проведение судмедэкспертизы. Врач лишь удивленно пожал плечами и удалился.

— Надеюсь, теперь, когда мы пошли вам навстречу, Белуджи со своей супругой может войти в базилику? — спросил прокурор Трамонто, пытаясь уловить во взгляде кардинала характерные признаки умственного помешательства.

— Только после того, как братья перенесут тело аббата на нижний уровень, — ответил за него отец Винетти.

— Вы имеете в виду подвальное помещение? — уточнил комиссар Турати, осматриваясь по сторонам.

Настоятель базилики Доминик Аллиата улыбнулся и пояснил:

— Нижний уровень был построен в 64-м году от рождества Христова на руинах сгоревших домов времен императора Нерона. Когда-то адепты культа Митры проводили там свои ритуалы.

— Он прямо под нами? — поинтересовался Трамонто.

— Нет, под нами находится средний уровень, построенный в IV веке, а мы с вами сейчас стоим на полу верхнего уровня, стены которого были воздвигнуты в XII веке, — ответил епископ Аллиата.

— Но эти фрески на стенах выглядят не такими уж и старыми, — заметил комиссар.

— Да, вы правы. Большая часть из них относится к XV и XVIII веку, но на нижнем уровне сохранились фрески девятого столетия. А на алтарной перегородке имеется монограмма Папы Иоанна II от 533 года, так что нам есть чем удивить паломников.

— Вот в этом все итальянцы одинаковы. Даже перед лицом опасности мы обо всем забываем и начинаем с гордостью доказывать не столько иностранцам, сколько друг другу, что именно от нас произошел homo sapiense, — рассматривая убранство храма, улыбнулся Трамонто.

— Теперь, если не возражаете, мы должны обсудить с братьями детали предстоящей мессы. Через десять минут можете заводить Белуджи с женой, — дав понять гостям, что им пора удалиться, сказал епископ.

— Надеюсь, вы не будете против нашего присутствия во время проведения мессы?

— Хм, есть четко определенные правила, и лично я не рекомендовал бы вам находиться здесь. Но разве вы сможете не выполнить приказ префекта? — не без сарказма ответил отец Винетти.

— Учитывая специфику создавшейся ситуации, боюсь, что вы правы, не сможем, — сказал прокурор.

— И более того, выставим охрану на нижнем и среднем уровнях, — добавил комиссар.

— И все-таки, лучше бы вы и ваши люди оставались снаружи, — провожая печальным взглядом монахов, несущих тело аббата вниз по мраморной лестнице, сказал кардинал Сантори.

— Несложно догадаться, что за мессу вы собрались провести этой ночью. Это ведь «Ритуале Романум», не так ли? — спросил комиссар.

Настоятель храма отвернулся, оставив вопрос без ответа.

— Остается только надеяться, что вы знаете, что делаете. Надеюсь, все пройдет без эксцессов, — сказал прокурор, хотя и сам не очень верил в это.

Не успев начаться, операция уже трещала по швам, и теперь Трамонто, давший обещание министру, что с головы Белуджи и его жены и волос не упадет, ожидал еще больших сюрпризов.

Как только представители префектуры вышли из базилики, святые отцы подошли к доктору Майлзу, надевшему по настоянию Папы монашескую рясу, чтобы «не выделяться».

Увидев изможденное лицо кардинала и его горящие огнем фанатичной веры большие глаза, Шон удивился тем глубинным переменам, которые произошли с ним за тот короткий отрезок времени, что они не виделись.

— Зачем вы, будучи просветленным свыше человеком, согласились на это бессмысленное шоу? Если эта идея исходит от нового камерария Костанцо, то почему его нет рядом с вами? — сходу задал вопрос Сантори.

— Мы не в праве отказывать человеку, если он обратился к нам за помощью, желая принять Христа в свое сердце, — сказал отец Винетти.

— Но ведь она еврейка, пусть раввины и спасают ее душу, а наша истинная цель должна оставаться прежней — избавить мир от рождения зверя, который погубит Святую Католическую Церковь и многие миллионы наших братьев по всему миру, — возразил кардинал.

— Господь извлекает ноги наши из сети ловца, — театрально устремив взор к небесам, произнес епископ Аллиата.

«Редкий идиот», — подумал Сантори, почувствовав в его интонации явное пренебрежение к мнению окружающих.

— Вы ведь скрыли от него то, что произошло в Сан-Бернардино, не так ли? Этот напыщенный павлин даже не догадывается, что ждет его и этих несчастных священников? — с укором обратился кардинал к отцу Винетти и доктору Майлзу, не особо утруждая себя в подборе корректных выражений.

Шон покраснел и опустил глаза. Он и сам сомневался в том, что падре, кардинал Костанцо и Папа все тщательно взвесили и до конца продумали. Никто не мог с полной уверенностью сказать, как именно будет развиваться ситуация в процессе проведения обряда экзорцизма. Но даже если священникам все-таки и удалось бы изгнать демонов из Бетулы, то все равно это никак не решало главную проблему, поскольку именно от Антихриста, которого она носила в чреве, исходила реальная угроза, а не от нее самой.

— Вы видите только то, что хотите видеть, а не всю картину целиком, — ответил за Майлза отец Винетти и продолжил:

— Благодать Святого Духа снизойдет на нее и на всех присутствующих, и Сатана непременно отступит, как не раз уже отступал перед силой Имени Спасителя.