<…> Большинство смотрело на него только как на новинку и любопытное явление. Его слушали, покровительственно улыбаясь, добродушно хлопали его „коровам“ и „кудлатым щенкам“, идиллические члены редакции были довольны, но в кучке патентованных поэтов мелькали очень презрительные усмешки» (В. С. Чернявский; Восп., 1, 203).

Возможно, к этим «патентованным» относятся слова Есенина из данного письма: «Помири моих хулителей» — судя по немногочисленным архивным материалам, связанным с именем адресата (их обзор, сделанный С. Г. Блиновым, см. в сб. «Встречи с прошлым», М., 1990, вып. 7, с. 103–109), в 1915 г. тот был активным сотрудником редакции журнала. Под маркой «Нового журнала для всех» А. Добровольский (под псевдонимом «А. Тришатов») выпустил книгу рассказов «Молодое, только молодое» (Пг., 1916).

Сохранилась совместная фотография Есенина и А. Добровольского 1915 г. (см.: НС, 1990, № 10, окт., с. 162; Письма, оборот первого вкл. л. между с. 128 и 129, где А. Добровольский ошибочно идентифицирован как Л. Каннегисер).

48. Л. В. Берману. 2 июня 1915 г. (с. 70). — Журн. «Звезда», Л., 1975, № 4, апр., с. 188–189 (публ. Т. Н. Конопацкой).

Печатается по автографу (ГЛМ), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Кузьминское Ряз. 2.6.15».

Датируется по этому штемпелю.

Посылал я вам письмо, а вы мне не ответили. — О знакомстве с Есениным весной 1915 г. Л. Берман вспоминал: «В маленькой секретарской комнатке нашей редакции <…> в тот день были обычные часы приема посетителей. Собралось примерно человек восемь-десять. Ждали Дмитрия Владимировича Философова. Среди пришедших был и совсем не похожий на других, очень скромного вида паренек в длинном демисезонном пальто. Он прошел и сел в уголок.

Так как Философов в этот день так почему-то и не пришел, мне пришлось заменить его и самому беседовать с посетителями. Обратился наконец я и к терпеливо молчавшему в своем уголке пареньку:

— А вы с чем пришли?

Он ответил:

— Я принес стишки.

— Интересно их послушать, — сказал я, — редактора нет, прочтите их.

Охотно, нимало не смущаясь, парень стал певуче читать стихи. Нараспев читали свои стихи и Блок, и Ахматова, и Гумилев. Он же читал совсем иначе, очень просто и очень-очень по-своему. Сразу поразила удивительная мелодичность стихов и их неподкупная искренность. <…>

В этот раз мы хорошо поговорили с ним, и он оставил свои стихи в редакции. После этого Есенин стал частенько бывать у нас…» (журн. «Звезда», Л., 1975, № 4, апр., с. 187–188).

«Летом я получил от него письмо из Константинова, — писал далее Л. Берман. — Конечно, ему ответил и журнал послал. Первого же его письма, о котором он пишет, я не получал, по-видимому, оно затерялось» (там же, с. 188). Ответ Бермана Есенину был написан только 26 июля 1915 г. в Абазовке Полтавской губернии: «Простите меня, голубчик, за то, что не отвечал: все было не до того, но всегда радовался, когда слышал что-нибудь о Вас» (Письма, 203).

Меня забрили в солдаты…— Согласно п. 43 (см. с. 65 наст. тома), Есенин должен был явиться на призывной участок в Рязани 14 мая. По законам Российской Империи, «к исполнению воинской повинности» призывался «ежегодно один только возраст населения, именно молодые люди, которым исполнилось 20 лет от роду к первому января того года, когда производится призыв» (Свод законов Российской Империи. Т. IV. Устав о воинской повинности. Пг., 1915, с. 9). Согласно тому же уставу, Есенин, как единственный сын в семье, имел право на льготу первого разряда, по которой лица, ею пользующиеся, на службу не назначались, «хотя бы для выполнения общего годового призыва недоставало прочих людей, призванных к исполнению воинской повинности»(там же, с. 24–25). Они могли быть призваны только в местное ополчение и именовались ратниками государственного ополчения второго разряда. В условиях военного времени 1915 г. власти предполагали снять эту льготу с тем, чтобы ратники второго разряда могли быть призваны в действующую армию, и поэтому ускорили приписку всех двадцатилетних юношей к призывным участкам (см. коммент. к п. 43). См. также коммент. к п. 49.

Пони́ка — в рязанских диалектах «подслеповатый, близорукий человек» («Словарь русских народных говоров», СПб., 1995, вып. 29, с. 260).

На комиссию отправ<или>. —О решении комиссии см. коммент. к следующему письму.

Пришлите журнал-то. — Речь идет об очередном (или очередных) номере (номерах) «Голоса жизни». Есенин получил их, поскольку в п. 49 (с. 72) сообщает, что читал стихи М. Струве, напечатанные в 24-м номере журнала от 10 июня 1915 г.

Да пропишите про Димитрия Владимирови<ча>. Как он-то живет. — Не дождавшись ответа от адресата, Есенин написал Д. В. Философову сам — это явствует из письма Л. Бермана в Константиново от 26 июля 1915 г.: «Был как раз у Дмитрия Владимировича, когда (в июне) пришло от Вас письмо и стихи, которые читал, как всегда, с радостью и… немножко с завистью» (Письма, 203). Письмо, о котором здесь идет речь, неизвестно. По словам В. Чернявского, «к Философову он <Есенин> относился очень хорошо. Тот пленил его крайним вниманием к его поэзии, авторитетным, барственно мягким тоном джентльмена» (Восп., 1, 207). 12 апр. 1915 г. Д. Философов подарил юному поэту свои книги «Неугасимая лампада» и «Старое и новое» (обе — 1912) с теплыми дарственными надписями (тексты их см. наст. изд., т. 5, с. 519). Даже через десять лет Есенин писал: «Философов <…> и посейчас занимает мой кругозор» (наст. изд., т. 5, с. 229).

49. В. С. Чернявскому. После 12 или 13 июня 1915 г. (с. 71). — Журн. «Звезда», Л., 1926, № 4, с. 222–223 (публ. В. С. Чернявского; с неточностями и ошибочной датировкой: «Получено около 1 августа 1915 г.»); в Есенин 5 (1962), с. 117, — ориентировочная дата: «Июнь — июль 1915 г.»

Печатается по выправленной адресатом машинописной копии письма в составе его мемуаров «Три эпохи встреч» (ГЛМ). Местонахождение автографа неизвестно.

Датируется по содержанию. Во-первых, оно является ответом на письмо В. Чернявского Есенину от 26 мая 1915 г. (полный его текст: Письма, 198–200; см. также реальный коммент.). Во-вторых, о пребывании Л. Каннегисера в Константинове в нем говорится как о совершившемся уже событии; судя же по началу письма Л. Каннегисера Есенину от 21 июня 1915 г.: «Дорогой Сережа, вот уже почти 10 дней, как мы расстались!» (Письма, 201)., его отъезд произошел 12 или 13 июня. В-третьих, в письме упоминается читанный Есениным журнал «Голос жизни» со стихами М. Струве; этот номер журнала (№ 24) вышел 10 июня 1915 г. и мог быть получен в Константинове тоже 12 или 13 июня (при условии отправки его из Петрограда в день выхода).

Дорогой Володя! — По свидетельству адресата, Есенина он «увидел впервые 28 марта 1915 года» (Восп., 1, 198). Вспоминая об этой встрече, В. Чернявский писал: «Говорил он о своих стихах и надеждах с особенной застенчивой, но сияющей гордостью, смотря каждому прямо в глаза, и никакой робости и угловатости деревенского паренька в нем не было» (Восп., 1, 199). Взаимной приязнью Есенина и Чернявского отмечено все время их общения. К Есенину обращено несколько стихотворений, написанных В. Чернявским в 1915–1916 гг. (фрагмент одного из них: Восп., 1, 475); Есенин посвятил Чернявскому поэму «Сельский часослов» (1918). В 1918 г. Чернявский стал крестным отцом дочери Есенина — Татьяны.

Радехонек записьмо твое. — В этом письме, в частности, говорилось: «Милый друг Сергуня, все время хранил о тебе хорошую память, но сам знаешь, как беспутно живут твои петербургские знакомцы, а потому и извинишь, что я тебе не писал <…> Так я буду ждать от тебя письма и сведений о себе и непременно тебе отвечу, милый друг. Мы с тобой мало видались в Питере, но ты, я думаю, знаешь, что я к тебе очень дружески отношусь и рад был, что ты встретился на моем пути. Пиши, что поделываешь, чем живешь» (Письма, 198–200).