…оно меня не застало по приходе. ~ Приезжал ~ Каннегисер. Я с ним ~ в монастыре ~ который далеко от Рязани. — Судя по этим словам, «паломничество» Есенина и Каннегисера состоялось в самом конце мая — начале июня 1915 г. Монастырем, в котором они побывали, скорее всего, явился Рязанский Богословский общежительный мужской монастырь, расположенный приблизительно в 10 км от Константинова: он славился своей древностью — по преданию, эта обитель была основана еще в XIII веке. Об этом совместном путешествии вспомнил в письме Есенину из Брянска и Л. Каннегисер: «Ходил вчера <т. е. 20 июня> в Свенский монастырь; он в нескольких верстах от города, на берегу Десны. Дорога ведет по возвышенной части берега, но она пыльная, и я шел стежками вдоль реки и, конечно, вспоминал другую реку, другие стежки по траве и рядом со мною — босого и веселого мальчика. Где-то он теперь?» (Письма, 201).
Ему у нас очень понравилось. ~ Полюбилось так, что еще хотел приехать. — Л. Каннегисер не раз писал об этом и в письмах: «Через какую деревню или село я теперь бы ни проходил (я бываю за городом) — мне всегда вспоминается Константиново, и не было еще ни разу, чтобы оно побледнело в моей памяти или отступило на задний план перед каким-либо другим местом. Наверное знаю, что запомню его навсегда. Я люблю его» (Письма, 201); «А как у вас? Что твоя милая матушка? Очень ей от меня кланяйся. А сестренки? Я к ним очень привязался и полюбил их за те дни, что провел у вас. <…> Я <…> помню <…> все, что касается милого Константинова» (Письма, 206).
От военной службы меня до осени освободили. ~ Сперва было совсем взяли. — Эта отсрочка, как установил В. А. Вдовин, была связана не столько с близорукостью Есенина, сколько с незавершенностью разрешения властью вопроса о призыве в действующую армию ратников второго разряда: «Поначалу предполагалось, что Николай II издаст высочайший манифест и призыв ратников второго разряда в действующую армию будет проведен летом 1915 года. В связи с этим к 4 мая в срочном секретном порядке был заготовлен корректурный оттиск объявления о призыве ратников государственного ополчения второго разряда. <…> Однако при рассмотрении вопроса о призыве ратников в заседании Совета министров 12 июня 1915 года Николай II неожиданно для министра внутренних дел и военного министра предложил передать этот вопрос на обсуждение Государственной Думы и Государственного Совета. В связи с этим призыв ратников второго разряда был отложен на осень, о чем шифрованной телеграммой были извещены начальники штабов военных округов.
Этим и объяснялась отсрочка от призыва до осени, данная летом 1915 года всем ратникам второго разряда, в том числе и Есенину.
Разумеется, эту истинную причину отсрочки <…> не могли объявить ратникам. Есенину, по-видимому, было сказано, что его призыв отложен на осень по слабости зрения. Поверив в это объяснение, Есенин и повторил его в письме» (ВЛ, 1970, № 7, июль, с. 156–157).
Слова Есенина — ответ на следующее место из письма В. Чернявского от 26 мая 1915 г.: «Мне хотелось бы узнать, чем разрешился вопрос о твоей воинской повинности; надеюсь, напишешь словечко» (Письма, 199). См. также п. 48 и коммент. к нему.
Принимаюсь за рассказы. 2 уже готовы. — Ныне известны два рассказа Есенина — «Бобыль и Дружок» (о его публикации и предполагаемом времени создания см. также коммент. к п. 39) и «У белой воды» (опубликован 21 авг. 1916 г.). Первый из них, скорее всего, написан в 1914 или в начале 1915 г. Время создания второго рассказа в точности неизвестно. Известно, однако, что свою повесть «Яр» Есенин написал именно летом 1915 г. в Константинове (подробнее см. наст. изд., т. 5, с. 338–339). По-видимому, рассказы, о которых пишет Есенин Чернявскому, стали позднее из поначалу самостоятельных произведений составными частями повести «Яр».
Каннегисер говорит, что они ему многое открыли во мне. ~ понравились больше, чем надо. — 25 авг. 1915 г. Каннегисер спрашивал Есенина: «А что твоя проза, которая мне так понравилась? Я рассказывал о ней Софии Исаковне <С. И. Чацкиной, редактору журн. «Северные записки»> и очень ее заинтересовал» (Письма, 206). В следующем письме — 11 сент. 1915 г. — он вновь вернулся к тому же вопросу: «Жду твоей прозы. София Исаковна просит тебе передать: 1) чтобы ты послал им в „Северные записки“ всю прозу, сколько у тебя есть, и поскорее…» (Письма, 210).
Повесть «Яр» была напечатана именно в «Северных записках» (1916, №№ 2–5, февр. — май).
Стихов ему много не понравилось, но больше восхитило. Он ~ собирался статью писать. — 21 июня 1915 г. Каннегисер, напомнив Есенину о себе как о «любовно запоминавшем» его стихи — «„Улогого“ и „Разбойника“», — продолжил эти слова так: «И теперь, когда мне грустно или весело, я вспоминаю и говорю их про себя, а иногда и громко, и жалею, что не запомнил ничего, кроме них» (Письма, 201). Замысел статьи Л. Каннегисера о творчестве Есенина остался нереализованным.
Интересно, ~ на какой стороне Философов и Гиппиус. Ты узнай, Володя. — Отклик на слова В. Чернявского из его письма Есенину от 26 мая 1915 г.: «Гимназист Оксенов, бывший недавно по приглашению, для „ощупывания“ в качестве представителя зеленой молодежи у Мережковских, рассказывал мне, то там много о тебе говорили и что мнения расходились» (Письма, 199; выделено автором). Чернявский ответил 8 авг. 1915 г.: «…что касается твоей старой просьбы узнать мнения, я ничего путного не узнал: сказали мне только, что говорили о тебе „как о хорошем мальчике“, будто бы тебя в Питере кто-то портит, а как о поэте ничего не говорили, а Философов вообще в разговоре участия не принимал» (Письма, 204–205).
…я отослал им стихи, а ответа нет. — О том, что его стихи были получены Д. Философовым, Есенин узнал позднее — из письма к нему Л. Бермана от 26 июля 1915 г. (см. цитату в коммент. к п. 48). См. также ниже коммент. к п. 51.
За июнь посмотри «Сев<ерные> зап<иски>». Там я уже напечатан, как говорит Каннегисер. — По-видимому, в разговоре Каннегисера с Есениным на эту тему шла речь о верстке очередного номера «Северных записок», который на этот раз оказался сдвоенным. Отвечая Есенину на его неизвестное ныне письмо, С. И. Чацкина извещала его 18 июля 1915 г.: «Ваша „Русь“ печатается в июльской книжке и на днях появится. Тогда пришлем Вам и книжку и денег» (Письма, 203; выделено автором).
Жду только «Русскую мысль». — До своего отъезда из Петрограда Есенин еще не получил сведений о судьбе стихотворений, сданных им в этот журнал. В майском письме Городецкому он, очевидно, попросил адресата узнать об этом, поскольку 4 июня 1915 г. С. Городецкий отвечал: «В „Русскую мысль“ твои стихи приняли с удовольствием, как и везде. Пошли ей свой адрес» (Письма, 200). Как писать в «Русскую мысль», Есенин не знал и вскоре обратился к С. И. Чацкиной с просьбой сообщить ему адрес этого журнала, что и было выполнено в упомянутом выше письме от 18 июля 1915 г. (см.: Письма, 203). По-видимому, свой запрос в «Русскую мысль» Есенин послал уже в августе, так как ответ редакции был отправлен ему лишь 21 авг. 1915 г.:
«Милостивый Государь! Стихи Ваши („Инок“, „Калики“ и „Вечер“) напечатаны в июльской книжке. Извещение о том, что они приняты, было давно послано Вам по петербургскому адресу и было возвращено почтой» (Письма, 205).
Из письма Л. Каннегисера в Константиново от 11 сент. 1915 г. явствует, что Есенин (в письме конца авг. — начала сент.) попросил его взять в редакции журнала эту «июльскую книжку»:
«Высылаю тебе оттиски твоих стихов из „Русской мысли“. Я был там сегодня утром. <…> Книжки они тебе не выслали и дать мне не хотели, оттого, что, говорят, — раз сделали оттиски, то книжки не полагается. Если непременно хочешь книжку, — напиши — вышлю!» (Письма, 210).
Все упомянутые здесь есенинские письма мая — сент. 1915 г. (С. Городецкому, С. Чацкиной, в редакцию журнала «Русская мысль» и Л. Каннегисеру) ныне неизвестны.
