Был у Троцкого. ~ Благодаря его помощи мне дают сейчас большие средства на издательство. — В мемуарах М. Д. Ройзмана эта встреча с Л. Д. Троцким, происшедшая в начале второй половины авг. 1923 г., описывается следующим образом: «Есенин заявил, что крестьянским поэтам и писателям негде печататься: нет у них ни издательства, ни журнала. Нарком ответил, что этой беде можно помочь: пусть Сергей Александрович, по своему усмотрению, наметит список членов редакционной коллегии журнала, который разрешат. Ему, Есенину, будет выдана подотчетная сумма на расходы, он будет печатать в журнале произведения, которые ему придутся по душе. Разумеется, ответственность политическая и финансовая за журнал целиком ляжет на Сергея. Есенин подумал-подумал, поблагодарил наркома и отказался.

Когда вышли из кабинета, Блюмкин, не скрывая своей досады, спросил Есенина, почему тот не согласился командовать всей крестьянской литературой? Сергей ответил, что у него уже был опыт работы с Клычковым и Орешиным в „Трудовой артели художников слова“: однажды выяснилось, что артель осталась без гроша. А кто поручится, что это же не произойдет и с журналом? Он же, Есенин, не так силен в финансовых вопросах. А зарабатывать себе на спину бубнового туза не собирается» (Ройзман, с. 198). Описание встречи с Троцким Ройзман воспроизвел со слов присутствовавшего при ней Я. Блюмкина.

Журнал с предполагавшимся названием «Россияне» в свет так и не вышел.

Логично усмотреть в этом отказе поэта нежелание подчинить будущее издание определенной идеологической линии, чего Есенин не хотел. Свое отношение к внутриполитическим и литературным распрям он сформулировал в п. 192: «Я не разделяю ничьей литературной политики. Она у меня своя собственная — я сам» (с. 193 наст. тома).

138. П. Н. Зайцеву. Август — сентябрь 1923 г. (с. 159). — Хроника, 2, 89.

Печатается по авторизованной машинописи мемуарного очерка П. Зайцева «Сергей Есенин: (Из воспоминаний о встречах с поэтом)» (РГАЛИ, ф. П. Н. Зайцева; с датой: «1956 г.»). Местонахождение автографа неизвестно.

Датируется временем общения Есенина с П. Зайцевым в соответствии с воспоминаниями последнего:

«Вскоре после возвращения из-за границы Есенин зашел в редакцию „Недр“, где я работал тогда, но меня не застал. Я нашел на столе у себя в редакции клочок бумаги, на котором было нацарапано <далее следует текст записки>. В почерке уже не было строгого устава, характерного для поэта в 1918 году. Это были ломаные каракули, очень слабо напоминавшие прежний почерк поэта, и было в них что-то болезненное…

Редактор „Недр“ отнесся к предложению Есенина холодно. По его мнению, поэт не подходил по общему строю и направленности для „Недр“, и вопрос о печатании его стихов в „Недрах“ и об издании его книги не был включен в порядок дня. Сам он в редакцию к нам больше не заходил: ждал, что мы придем к нему — с ответом и приглашением. А мне заходить к нему было не с чем. Так мы с ним в те дни и не встретились» (РГАЛИ, ф. П. Н. Зайцева; частично — Хроника, 2, 89).

Адресат в то время работал секретарем редакции московского издательства «Недра», руководителем и главным редактором которого был Н. С. Ангарский.

139. Г. А. Бениславской. 8 сентября 1923 г. (с. 159). — Журн. «Октябрь», М., 1965, № 11, нояб., с. 90 (в составе «Романа с друзьями» А. Мариенгофа).

Печатается по автографу (ИМЛИ).

140. А. Дункан. После 15 (?) сентября 1923 г. (с. 159). — Журн. «Scottish Slavonic Review», Glasgow, 1986, № 6, Spring, p. 98 (факсимиле); р. 99 (печ. текст; публ. Г. Маквея).

Печатается по факсимиле. По сведениям публикатора, оригинал находится в коллекции Ирмы Дункан (Dance Collection at the New York Public Library, USA).

Датируется предположительно: по содержанию, возможно, является ответом на приведенную ниже телеграмму.

Ia ne mog priehat…<Я не мог приехать…> — 15 сент. А. Дункан, уехавшая на гастроли, телеграфировала Есенину из Баку: «Выезжаем понедельник Тифлис приезжай туда телеграфируй выезде Ориант навеки люблю — Изадора» (Письма, 228).

Priedu v Ialtu. <Приеду в Ялту.> — В Ялту Есенин не приехал.

Irme — т. е. И. Дункан.

141. Г. А. Бениславской. Сентябрь 1923 г. (с. 160). — Клюев Н. Соч. [Мюнхен], 1969, т. 1, с. 123 (в статье Б. Филиппова «Николай Клюев: Материалы для биографии», без приписки); полностью — Хроника, 2, 89.

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).

Датируется по содержанию.

…относительно Клюева с паспортной братией. — Возможно, связано с необходимостью оформления временной прописки Клюева, собиравшегося приехать в Москву. Подруга Г. А. Бениславской А. Г. Назарова вспоминала: «Е<сенин> получил письмо от Клюева — „умираю с голоду, болен. Хочу посмотреть еще раз своего Сереженьку, чтоб спокойней умереть“. С. А. взволнованно и с большой любовью говорил, какой Клюев чудный, хороший, как он его любит. Решил, что поедет и привезет его в Москву. Просил Я<ну Козловскую> уступить комнату для К<люева>. Я<на> уступила <…> <она жила в одной квартире с Бениславской>. Назначили день отъезда: воскресенье» (Материалы, с. 127). Есенин выехал в Петроград 14 окт. и вернулся в Москву 18 окт. с Клюевым. Бениславская вспоминала: «Уезжая, просил меня перевезти все его вещи с Богословского ко мне, чтобы Дункан не вздумала перевезти их к себе…» (Материалы, с. 52). В середине окт. Дункан вернулась из турне по Кавказу и Крыму.

142. Г. А. Бениславской. Сентябрь 1923 г. (с. 160). — Хроника, 2, 90.

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).

Датируется по содержанию.

…не смогу поехать сВами. — Скорее всего, речь идет о загородной прогулке.

Немного разбит настроением физически. — Об этом периоде жизни Есенина вспоминала А. Г. Назарова: «Есенин страшно мучился, не имея постоянного пристанища. На Богословском комната нужна была Мариенгофу <и Колобову>, на Никитской в одной комнатушке жили я и Г<аля Бениславская>. Он то ночевал у нас, то на Богословском, то где-нибудь еще: как бездомная собака, скитаясь и не имея возможности ни спокойно работать, ни спокойно жить. Купить комнату — не было денег. <…> а потом и совсем переехал на Никитскую, думая все время получить комнату или квартиру» (Материалы, с. 121, 137).

143. А. Б. Мариенгофу. Сентябрь 1923 г. (с. 160). — Журн. «Октябрь», 1965, № 11, с. 90 (в тексте «Романа с друзьями» А. Мариенгофа, частично). Полный текст — Хроника, 2, 90.

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).

Датируется по содержанию в сопоставлении с телеграммой к А. Дункан (п. 144).

Галя моя жена. — А. Б. Мариенгоф писал: «После возвращения Есенина из Америки Галя <Бениславская> стала для него самым близким человеком: возлюбленной, другом, нянькой. Нянькой в самом высоком, благородном и красивом смысле этого слова, почти для каждого из нас дорогого по далекому детству <…>

Я, пожалуй, не встречал в жизни большего, чем у Гали, самопожертвования, большей преданности, небрезгливости и, конечно, — любви.

Она отдала Есенину всю себя, ничего для себя не требуя. И уж если говорить правду — не получая» (Мой век, с. 245–246). См. также: Материалы, воспоминания Г. А. Бениславской и А. Г. Назаровой (с. 18–96, 121–138).

144. А. Дункан. До 9 (или 13) октября 1923 г. (с. 161). — Шнейдер, с. 80.

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ). В фотокопии с машинописной копии телеграммы (там же) указан адрес: «Ялта, гостиница Россия. Айседоре Дункан» и обратный адрес — «Богословский пер., 3, кв. 46. Сергей Александрович Есенин». Сократилась также фотокопия первоначального текста телеграммы: «Я говорил еще в Париже, что в России я уйду. [Ты меня озлобила. Люблю тебя, но] жить с тобой не буду. [Я женился]. Сейчас я женат и счастлив. Тебе желаю того же. Есенин» (ИМЛИ; Письма, 128).

Неоднозначность ее датировки связана с разноречивостью сведений, имеющихся на этот счет. С одной стороны, публикатор датировал телеграмму 13-м окт. со ссылкой на виденную им квитанцию ее отправки (Шнейдер, с. 80), ныне неизвестную. С другой стороны, в те же дни Г. А. Бениславская отправила телеграмму Айседоре Дункан (со словами: «…он <Есенин> со мной к вам не вернется никогда» — Материалы, с. 50), впоследствии опубликованную с датой: «9-Х-23» (в кн. И. Дункан и А. Р. Макдугалла «Isadora Duncan’s Russian Days…», London, 1929, p. 237; ср. также: IE, p. 215–217). По утверждению Бениславской, ее телеграмма ушла в Ялту спустя какое-то время после того, как Есенин послал А. Дункан свою (Материалы, с. 50). Если это действительно было так, то телеграмма Есенина была подана не 13 окт., а до 9 окт. Какая из этих дат верна (или вернее), установить пока не удалось.