176. П. И. Чагину. 20 сентября 1924 г. (с. 178). — Газ. «Вечерняя Москва», 1965, 30 сент., № 231 (в статье Л. Кафановой «История одного посвящения»; с купюрой); полностью — ЛР, 1965, 1 окт., № 40, с. 8–9, в статье П. Чагина «Сергей Есенин в Баку».

Печатается по автографу (собрание С. Ф. Антонова; хранится у наследников, г. Москва).

Я приехал. — Как вспоминал П. И. Чагин, он познакомился с Есениным в февр. 1924 г., находясь в служебной командировке в Москве. «Завязалась большая дружба, — писал мемуарист. — Он <Есенин> со своей стороны скрепил ее обещанием приехать в Баку» (Восп.-95, с. 420).

Записка помечена 20 сент. 1924 г. — днем возвращения Есенина в Баку из Тифлиса. Из Москвы в Баку Есенин приехал 6 сент. Однако непредвиденное обстоятельство заставило поэта спешно на время покинуть азербайджанскую столицу и уехать в Тифлис. Вот что рассказывал об этом Н. Вержбицкий: «Будучи в Баку, Есенин в гостинице „Новая Европа“ встретил своего московского знакомого Ильина <один из служебных псевдонимов сотрудника ВЧК-ОГПУ Я. Г. Блюмкина>, назначенного военным инспектором в Закавказье.

Сперва их встречи протекали вполне миролюбиво, но вдруг инспектор начал бешено ревновать поэта к своей жене. Дошло до того, что он стал угрожать револьвером. Этот совершенно неуравновешенный человек легко мог выполнить свою угрозу.

Так оно и произошло. Ильин не стрелял, но однажды поднял на Есенина оружие, что и послужило поводом для первого кратковременного отъезда поэта в Тифлис <…>.

Об этом происшествии мне потом рассказывал художник К. Соколов. Сам Есенин молчал, может быть, не желая показаться трусом.

По пути в Тифлис в вагоне железной дороги он познакомился с каким-то инженером и у него остановился.

<…>через несколько дней Есенин вернулся в Баку за своими товарищами, получив от них уведомление о том, что Ильин куда-то отбыл» (Вержбицкий, с. 23. О каких «товарищах» Есенина идет здесь речь — не установлено).

…когда Васможно видеть. — П. И. Чагин вспоминал: «Я уж отчаялся ждать Есенина в Баку. Но вот 20 сентября, приехав вечером в редакцию, вижу на столе у себя записку <…>. В тот же час Есенин был у меня» (Восп.-95, с. 420).

177. П. И. Чагину. Сентябрь 1924–1925 гг. (с. 178). — ЛР, 1975, 3 окт., № 40, с. 7, в статье В. А. Вдовина «Признание: Новые штрихи к биографии С. Есенина», с условной датировкой.

Печатается по фотокопии автографа (частное собрание, г. Москва). Местонахождение подлинника неизвестно.

Датируется по времени пребывания Есенина в Баку (см. ниже).

Дайте Ваське 20 руб…— Так Есенин иногда называл своего друга Василия Ивановича Болдовкина, родного брата П. И. Чагина (см., напр., п. 248). В. Болдовкин был моложе Есенина на 8 лет.

Однако в данном случае, скорее всего, имеется в виду другой «Васька». Л. Ф. Файнштейн вспоминал: «Чуть ли не с первого дня появления Есенина в Баку его стал почти неотступно сопровождать своеобразный „секретарь“, как его называли, — Васька. Жизнь Есенина в Баку была тесно с ним связана <…>.

Васька был шустрый, прожженный парень, типичный продукт бакинской улицы. С виду ему было лет шестнадцать-двадцать, или около того. Образования — никакого (читать и писать, впрочем, Васька, кажется, умел). Несмотря на все это и на то, что о поэзии вообще, а о роли в ней Сергея Есенина в частности Васька и понятия не имел — предан был Есенину до чрезвычайности <…>. Васька присутствовал при всех почти попойках, но пил исключительно нарзан. Пьяного Есенина отвозил домой, раздевал и укладывал в постель, заботился о ванне, белье. Васька знал, где, когда и зачем Есенину нужно быть, и зачастую на этом основании удерживал его от пьянства.

Есенин тоже привязался к Ваське, хотя и не всегда доверял ему <…>. Незадолго до смерти Есенин интересовался Васькиной судьбой и просил своих бакинских друзей о нем позаботиться» (САЕ, с. 117, 118).

По письмам этого человека 1925–1926 гг. на имя С. А. Толстой-Есениной (ГЛМ) установлена его фамилия и второй инициал — Василий В. Рутинов. В одном из писем он писал: «Софья Андреевна, работал я у Сергея Александровича, был его верным другом и слугой, Вы же сами знаете — день и ночь я находился около него <…> я ведь должен получить вознаграждение за свою верную службу и даже должен получить за проработанные 6 месяцев <в другом недатированном письме он указывает не 6, а 5 месяцев и сообщает, что три раза спас Есенина от смерти во время купания в Баку и Тифлисе>. Софья Андреевна. Вы простите меня за мое нескромное письмо, но меня заставило это, я же не могу ждать к будущей зиме и до этого времени быть без квартиры и валяться на вокзалах». Дальнейшая судьба В. В. Рутинова неизвестна.

178. А. А. Берзинь. 12 октября 1924 г. (с. 179). — ЛР, 1965, 1 окт., № 40, с. 17 (публ. Б. М. Шумовой; с ориентировочной датой: «Окт. — нояб. 1914 г.»).

Печатается и датируется по подлиннику (телеграфный бланк; ГЛМ). Первая правильная датировка — Есенин 6 (1980), с. 341.

179. Г. А. Бениславской. 17 октября 1924 г. (с. 179). — Прокушев-55, с. 334 (в извлечениях). Полностью — ВЛ, 1960, № 3, с. 133 (публ. Е. А. Динерштейна, с неточностями).

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).

…поеду в Тегеран. — Поездка не состоялась. Желание Есенина посетить Персию (Иран) было связано с его работой над циклом стихотворений «Персидские мотивы». В. И. Болдовкин, который в 1923 г. работал в Персии, писал, что поэт задавал ему «множество вопросов о Персии. Я почувствовал, что Персия не дает ему покоя, тянет к себе» (газ. «Молодежный курьер», Рязань, 1991, 26 дек., № 76; спец. вып. «Тропа к Есенину»; подробнее см. наст. изд., т. 1, с. 638–642).

П. И. Чагин, которому Есенин посвятил «Персидские мотивы», вспоминал, что летом 1925 г. поэту создали иллюзию Персии в Баку: «…поехали на дачу в Мардакянах, под Баку, где Есенин в присутствии Сергея Мироновича Кирова неповторимо задушевно читал новые стихи из цикла „Персидские мотивы“.

Киров, человек большого эстетического вкуса, в дореволюционном прошлом блестящий литератор и незаурядный литературный критик, обратился ко мне после есенинского чтения с укоризной:

— Почему ты до сих пор не создал Есенину иллюзию Персии в Баку? Смотри, как написал, как будто был в Персии. В Персию мы не пустили его, учитывая опасности, какие его могут подстеречь, и боясь за его жизнь. Но ведь тебе же поручили создать ему иллюзию Персии в Баку. Так создай! Чего не хватит — довообразит. Он же поэт, да какой! <…>

Летом 1925 года я перевез Есенина к себе на дачу. Это, как он сам признавал, была доподлинная иллюзия Персии — огромный сад, фонтаны и всяческие восточные затеи. Ни дать ни взять Персия» (Восп., 2, 162–163).

Первая попытка проехать черезТавриз не удалась. — Конкретных данных об этом не обнаружено.

Скнигами делайте, что хотите. Доверенность прилагаю. — К письму, очевидно, была приложена доверенность Есенина Г. А. Бениславской на заключение договоров на издание его книг, аналогичная выданной ей же доверенности от 12 июня 1924 г. (наст. изд., т. 7, кн.2). Сведения о содержании «тифлисской» доверенности не выявлены.

Высылаю стихи. «Песнь о великом походе» исправлена. — Скорее всего, Есенин выслал газетную вырезку окончательной редакции «Песни о великом походе», опубликованной в З. Вост. 14 сент. 1924 г. (№ 677; ныне хранится в ГЛМ). О других стихах, приложенных к этому письму, сведений нет.

ДайтеАн<не> Абр<амовне> и перешлите Эрлиху для Госиздата. Там пусть издадут «36» и ее вместе. — Просьба, адресованная А. А. Берзинь и В. И. Эрлиху, связана с двумя изданиями «Песни о великом походе» — в Отделе массовой (впоследствии — крестьянской) литературы Госиздата РСФСР в Москве (договор № 4882 подписан 2 сент. 1924 г. — РГАЛИ) и в ленинградском отделении Госиздата (подробнее об истории этих изданий см. наст. изд., т. 3, с. 588–599). 13 нояб. Бениславская сообщила Эрлиху: «Просит поправки переслать Вам для Госиздата» — и сделала копию поправок к тексту поэмы (Письма, 341–342). «36» — это сокращенное название «Поэмы о 36» (первоначальное заглавие «26. Баллада»). Еще 1 сент. перед отъездом на Кавказ Есенин послал поэму О. М. Бескину с просьбой опубликовать ее вместе с «Песнью о великом походе» и последними стихами отдельным изданием в Ленинградском отделении Госиздата (см. п. 170). Подробнее о событиях, связанных с реализацией этого издательского проекта, см. в коммент. к п. 175. Он так и не был осуществлен. Отдельной книгой «Поэма о 36» тоже не выходила; позже вошла в состав ОРиР, вышедшей в «Современной России» в конце апр. 1925 г. (см. наст. изд., т. 3, с. 632–633).