208. Т. Ю. Табидзе. 20 марта 1925 г. (с. 206). — Журн. «Цискари», Тбилиси, 1957, № 1, с. 148, в статье Ш. Деметрадзе (на груз. яз.) «Сергей Есенин в Грузии», с необозначенным (перед фамилией Леонидзе) пропуском фамилии «Робакидзе». Вплоть до настоящего времени воспроизводилось в печати по первой публикации. Полностью публикуется впервые.

Печатается по автографу (Литературный музей им. Г. Леонидзе Министерства культуры Грузии, г. Тбилиси). Текст проверен сотрудницей Государственной архивной службы Грузии Э. Чубинидзе.

С Т. Ю. Табидзе, одним из основателей литературного объединения «Голубые роги», Есенин познакомился по приезде в Тифлис в сент. 1924 г. С первой же встречи между поэтами установились тесные дружеские отношения. На смерть друга Т. Табидзе откликнулся проникновенным стихотворением «Сергею Есенину» (см. сб. «Венок Есенину», М., 1988, с. 64–65). Известны воспоминания Т. Табидзе «С. Есенин в Грузии», впервые опубликованные в З. Вост., 1927, 6 янв. (см. Восп., 2, 191–194). Есенин подарил Т. Табидзе Стр. сов. с дарственной надписью: «Милому Тициану в знак большой любви и дружбы. Сергей Есенин. Тифлис. Фев. 21/25» (Юсов-96, с. 199).

…как мы варили кепи Паоло в хаши. — Поэт Г. Н. Леонидзе так пояснил эти слова: «Как-то всю ночь напролет кутили мы на тбилисской окраине Ортачала в знаменитом духане Чопурашвили. На рассвете, как полагалось, поехали опохмеляться в хашную. Есенин еще не знал вкуса хаши, и поэтому Паоло <Яшвили> сильно нервничал из-за того, что заветное блюдо запоздало (мы явились слишком рано, и хаши еще варился). Наконец, Паоло не выдержал и, ко всеобщей радости, бросил в кипящий котел кепку Валериана Гаприндашвили. Особенно ликовал Есенин. Об этом случае он и упоминает в своем письме. Этому же забавному эпизоду посвящены строки из стихотворения Тициана Табидзе <„Сергею Есенину“, пер. Л. Озерова>: Пьяный Паоло варил на рассвете Кепку свою в прокопченном котле…» (Восп., 2, 206).

Спроси Паоло, какое нужно мне купить ружье по кабанам. Пусть напишет №. — «В следующую зиму он собирался опять засесть в Тифлисе и запасался охотничьим ружьем, чтобы ходить на кабанов и медведей. Этому не суждено было сбыться» (Т. Табидзе; Восп., 2, 194).

Г. Н. Леонидзе в связи с этим заметил: «… что касается просьбы Есенина к Тициану — выяснить у Паоло Яшвили номер ружья для охоты на кабанов, то, грешным делом, мне всегда чудились в этом отголоски тартареновых мечтаний…» (Восп., 2, 206).

Поцелуй руку твоей жене и дочке…— Жена Т. Ю. Табидзе — Нина Александровна, врач. Есенин подарил ей Стр. сов. с надписью кровью: «Люби меня и голубые рога. Сергей Есенин» (Юсов-96, с. 198).

Дочь Т. Ю. Табидзе — Танит (Танаис) Тициановна. Многие годы работала преподавателем, ныне на пенсии.

Н. А. Табидзе вспоминала: «Живя в Тбилиси, Есенин часто бывал у нас уже как свой и близкий человек. <…> Когда утром Есенин вышел из комнаты Тициана, где он спал, в столовую, моя трехлетняя дочурка, увидев его, — с волосами цвета спелой ржи, как бы обсыпанного золотою пылью, — воскликнула, всплеснув ручонками:

— Окрос пули!

„Золотая монета“ — в нашем доме так за ним это прозвище и осталось. Видно было, что ему это нравилось, и, играя с моей девочкой, он все заставлял ее повторять: „Окрос пули“ — „Золотая монета“.

Андрей Белый в своей книге „Ветер с Кавказа“, написанной уже после смерти Есенина, вспоминает, что будто бы это я назвала Есенина „Золотой монетой“, но нет — не я, а моя маленькая дочурка» (Восп., 2, 195, 196).

О взаимоотношениях Есенина и Тициана Табидзе см. также: Асатиани Г. Тициан Табидзе. Тбилиси, 1958, с. 3, 12; Балуашвили В. Знаменосец дружбы. — Журн. «Литературная Грузия», 1965, № 9, сент., с. 66; Богомолов И. Сергей Есенин и Грузия. — НС, 1975, № 10, окт., с. 170–179; Кошечкин С. «„Милый друг Тициан!“: Из цикла этюдов „За есенинской строкой“». — Сб. «Поэзия». М., 1980, вып. 27, с. 37–39; Васадзе А. Стих — обвал снегов / О стихотворении Т. Табидзе «Сергею Есенину». — Журн. «Литературная Грузия», 1981, № 6, июнь, с. 178–179.

209. Г. А. Бениславской. 21 марта 1925 г. (с. 207). — Прокушев-55, с. 331 (разделено на цитаты); целиком — Хроника, 2, 179.

Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).

Но я Вас нисколько не люблю как женщину. — Возможно, записка связана с инцидентом, произошедшим во время приезда Есенина в Москву в марте: «Когда Сергей бывал в отъезде, — вспоминала Е. А. Есенина, — Галя иногда поздно возвращалась с работы. Но при нем она аккуратно приходила домой. В этот раз она почему-то задержалась в редакции дольше обыкновенного и вернулась домой в 11 ч. Следом за ней пришел Сергей. Сергей был трезвым, и настроение его казалось хорошим. За ужином он шутил, смеялся. Галя казалась смущенной чем-то и говорила совсем мало.

„Да, ты знаешь, — обратился Сергей ко мне, — мы сегодня с Галей в театре встретились, видела бы ты, как она смутилась. Бросьте, Галя, ничего дурного не случилось! — улыбаясь, говорил Сергей. — Это Покровский был с Вами?“ Гром, пожар — ничто не могло так ошарашить меня, как это известие; Покровский был близкий человек Гали до Сергея. У него была жена, но Галя без Сергея иногда встречалась с ним. Я знала это. Конец покою, Сергей опять без угла и одинок. Сергей быстро уехал на Кавказ. Мне он прислал пьяное письмо, где требовал немедленного ухода от Гали. „Уйди тихо, — писал он. — У Гали своя личная жизнь, и ей мешать не надо“. Галя была грустна и оправдывала себя тем, что Сергей не любит ее. Поэтому она и встречалась с Покровским.

Сергей вернулся опять к Гале. Казалось, ничего не случилось, все шло по-старому. Галя решила, что Сергей не придал значения их встрече, но она ошиблась» (ГЛМ; Материалы, с. 374–375).

Как свидетельствовала Е. А. Есенина, эта тема возникала в разговорах Есенина и Бениславской: «„Галя, Вы очень хорошая, Вы самый близкий, самый лучший друг мне. Но я не люблю Вас как женщину. Вам надо было родиться мужчиной. У Вас мужской характер и мужское мышление“.

Длинные ресницы Гали на минуту закрывали глаза и потом, улыбнувшись, она говорила: „Сергей Александрович, я не посягаю на Вашу свободу, и нечего Вам беспокоиться“» (ГЛМ; Материалы, с. 383).

В 1925 г. после разрыва с Есениным Бениславская писала в дневнике: «Лейтмотив, появившийся, правда, позднее — „как женщина не нравлюсь“. Дура я была бы после этого покорно склоняться со своей верностью, и все же до Л. <инициал не расшифрован>, даже „изменяя“, вернее, уходя от Сергея физически, я была ему верна, я всегда избегала людей, чем-либо интересных мне (избегала подсознательно). Я знала, что такой, как Покровский, ничего не может отнять во мне из того, что отдано Сергею, и Покровскому я ничего не отдавала, там я брала только ту теплоту и ласку, которые мне нужны были как воздух. Единственная измена — Л. Этой зимой я поняла, что если Сергея я люблю больше всего, больше, чем себя самое, то все же к Л. у меня не только страсть. Боже мой, ведь Сергей должен был верить мне и хоть немного дорожить мной, я знаю — другой такой, любившей Сергея не для себя самой, другой он не найдет; и Сергей не верил, швырялся мной. И если я не смогла отдать Сергею все совсем, если я себя как женщину не смогла бросить ему под ноги, не смогла сломать свою гордость до конца, то разве ж можно было требовать это от меня, ничего не давая мне?» (Материалы, с. 114–115).

210. В. И. Эрлиху. 24 марта 1925 г. (с. 207). — Эрлих, с. 74 (фрагмент). Полностью — Есенин 5 (1962), с. 202.

Печатается по автографу (ИРЛИ, ф. В. И. Эрлиха).

Вот я снова ~ собираюсь в 20-х числах обязательно уехать. — Есенин выехал в Баку 27 марта.

Я еду в Тифлис, буду редактировать лит<ературное> прилож<ение>. — 22 апр. 1925 г. в газ. «Вечерняя Москва» (раздел «Литературная хроника. Среди писателей и поэтов») сообщалось: «С. Есенин принял на себя заведование литературно-художественным отделом газеты „Заря Востока“ в Тифлисе». В течение этой поездки на Кавказ Есенин не побывал в Тифлисе. Замысел о редактировании литературного приложения к З. Вост. не осуществился.