Есенин жил по указанному в данном письме адресу недолго. Вскоре Л. И. Повицкий встречает его уже в помещении Московского Пролеткульта, где тот обосновался на жительство вместе с С. Клычковым:

«Литературная студия московского Пролеткульта в 1918 году была притягательным местом для молодых поэтов и прозаиков… <…> Слушателем студии был и я. <…> однажды я наткнулся <там> на <…> двух молодых людей. Одного из них я знал. Это был недавно поступивший на службу в канцелярию Пролеткульта крестьянский поэт Клычков. Он остановился и, кивнув на стоявшего с ним рядом молодого парня в длиннополой синей поддевке, сказал:

— Мой друг — Сергей Есенин!

<…> Есенин улыбнулся и певуче произнес:

— Сергей Антонович меня здесь приютил у вас, — и он указал куда-то неопределенно вверх.

Позднее я к ним заглянул. Они ютились в получердачном помещении, под самой крышей» (Восп., 2, 232).

Эта перемена Есениным места жительства, вероятнее всего, произошла на рубеже сент. — окт. 1918 г., поскольку подпись Клычкова, поступившего в Пролеткульт на должность технического секретаря редакции журнала «Горн», встречается в протоколах заседаний редакции журнала уже с 28 сент. (РГАЛИ, ф. 1230, оп. 1, ед. хр. 412, л. 4).

Совокупность этих фактов позволяет уточнить датировку комментируемого письма по сравнению с Есенин 6 (1980), с. 88, где оно датировалось: «Сент. — дек. 1918 г.».

91. Л. И. Повицкому. Конец 1918 — начало 1919 гг. (с. 103). — Хроника, 1, 261–262, с неточностями и с датой: «Нояб. — дек. 1918 г.».

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по содержанию (упоминание «лютой зимы») с учетом писем Л. Повицкого к М. Лившиц от 10 мая 1926 г. со словами: «Письма <Есенина> мне написаны в 1918 г.» (Столетие Есенина, с. 443; публ. Н. Г. Юсова) и к С. А. Толстой-Есениной от 12 февр. 1928 г., где указывается: «Эти письма я получил от Сергея Александровича в 1919 году» (Письма, 453)[7].

Мечтам и годам ~ души моей. — Строки из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина (гл. 4, начало строфы XVI) — Пушкин 1917, стб.711.

…эти ~ предисловия. Меньшов изводит меня ими…— Повицкий так пояснил эти слова в 1928 г.: «Упомянутый в письме Меньшов — госиздатский работник того времени, к нему нам приходилось часто обращаться и по нашим собственным издательским делам. Сергей Александрович, Клычков и я стояли во главе издательства „Артель художников слова“, основанного нами тремя в 1918 г. <…> Сергей Александрович еще носил свою синюю поддевку и имел вид тихого отрока при многоопытном муже Клычкове. Однако при первых же наших издательских шагах Есенин твердо взял в руки руководство делом и практическую работу по издательству. Отсюда и упоминание в письме про Меньшова» (Письма, 453).

Действительно, выпущенная в конце 1918 — начале 1919 гг. рекламная листовка-обращение издательства «Московская Трудовая Артель Художников Слова» (ЕиС, с. 122, публ. В. В. Базанова; см. также наст. изд., т. 7, кн. 2) подписана Есениным (как заведующим) и Повицким (как казначеем). Однако Повицкий к 1928 г. запамятовал, что К. Л. Меньшов был вовсе не служащим Государственного издательства РСФСР (это учреждение возникло лишь в мае 1919 г. по постановлению ВЦИК), но владельцем частной типографии, где печатались книги «Московской Трудовой Артели…», в частности, Р18, Г20, Сел. час. и «Ключи Марии» Есенина. О каких предисловиях идет речь в комментируемом письме, не установлено.

Знаете ли Вы, милостивый государь ~ Вы этого не знаете…— Ср. со словами из п. 125: «Знаете ли Вы, милостивый государь, Европу? Нет, Вы не знаете Европы». Общий источник построения этих фраз — гоголевский (см. ниже в коммент. к п. 125).

Сарра спа́ла под телегою ~ мил дружок. — Фрагмент поэмы А. Крученых «Пустынники» (см. его кн. «Две поэмы: Пустынники. Пустынница», [М., 1913,] с. [5]); очевидно, приведен по памяти, так как первая, пятая и девятая строки цитаты имеют разночтения с источником. При этом каждую из строк крученыховского текста (кроме первой) Есенин записал в «волнообразном» виде, как бы имитируя графику некоторых «футуристических» сочинений.

92. Л. И. Повицкому. Не ранее января 1919 г. (с. 104). — Сб. «Russian Literature Triquarterly», Ann Arbor, 1972, № 4, p. 410–411 (текст); 415–416 (факсимиле); публ. Г. Маквея; с ошибочной последовательностью расположения частей текста.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по содержанию в связи с авторской датировкой цитируемого Есениным стихотворения В. Шершеневича «Предложение имажиниста» (январь 1919; в сб. «Плавильня слов: Имажинисты Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Вадим Шершеневич», М.: Имажинисты, 1920 (факт.: 1919), с. [43]; в кн. В. Шершеневича «Лошадь как лошадь: Третья книга лирики» (М.: Плеяда, 1920, с. [68]) озаглавлено: «Кооперативы веселья»); см. также реальный коммент.

Характер расположения слов и строк в этом «шутливом» (определение адресата от 1968 г. — Столетие Есенина, с. 458) тексте говорит о том, что он является своего рода пародией на «визуальное» словесное творчество.

Возможно, что эта пародия появилась под пером Есенина в результате его знакомства с некоторыми из многочисленных гектографических и автографических изданий А. Е. Крученых, выпущенных им в 1917–1918 гг. Ср., напр., факсимиле есенинского текста (с. 106–107) со стихами А. Крученых и О. Розановой, «изображенными» в их совместной автографической книжке «Нестрочье» [Тифлис, 1917]; указано В. Н. Терехиной). Впрочем, сходные приемы применялись также и некоторыми имажинистами (см. ниже).

В «нормальной» записи текст выглядит следующим образом (по новой орфографии, но с сохранением остальных орфографических особенностей):

«Милый Лев Осипович! / Как Вы поживаете? / Али мы Вам Гали / Али / Энтакая / На семой <т. е. седьмой> версте мотали / переэнтакая / кому повем печаль мою / Сколько раз я зарекался по той улице ходить / я живу ничаво / больно мижду прочим / уж чижало / думаю кончать / В этой низенькой светелке / тучи пряли кавардак / л / е / жить не могу! / хочу застрелица / лица — застре / + револьв — / вера убежал на улицу / лицу на! Так прыгает по коричневой скрипке Вдруг лопнувшая струна. Гостин<ица> „Европа“, 66. С. ЕСЕНИН».

…кому повем печаль мою…— Так начинается духовный стих «Плач Иосифа»: «Кому повем печаль мою, / / Кого призову к рыданию? / / Токмо тебе, владыко мой: / / Известна тебе печаль моя…» (сб. «Стихи духовные / Вст. статья и сост. Е. А. Ляцкого», СПб., 1912, с. 5).

Повем — поведаю, открою (церковнославянск.).

…живу ничаво ~ думаюкончать ~ жить не могу! — 12 февр. 1928 г. Повицкий писал С. А. Толстой-Есениной: «Необычный тон и пророческие слова о гибели я объясняю тогдашним основным настроением Сергея Александровича. Принимая — внешне — самое деятельное участие в жизни (издательство, планы поездок, литературные выступления), он, однако, и тогда бродил по московской земле гостем нечаянным и чужеземным. <…> Душевное равновесие уже тогда было нарушено, и отсюда — под прикрытием шутки — такие фразы, как „больно мижду прочим <и т. д.>“» (Письма, 453, 454).

В этой низенькой светелке ~ пряли…— Отзвук начала одной из народных песен: В низенькой светелке Огонек горит, Молодая пряха Под окном сидит. (Первое по времени печатное воспроизведение текста этой песни вместе с нотами, зафиксированное в библиографическом справочнике «Русская народная музыка» (М., 1984, т. 2), состоялось лишь в 1937 г.: см. кн. «Русские народные песни / Сост. А. Г. Новиков», М., 1937, сб. 3, с. 38).

…застрелица / лица — застре / + револьв — вера…— Знак «—» здесь не тире, а минус, так что транскрипцию можно дать в виде «„застрелица“ / „лица“ минус „застре“ / плюс „револьв“ минус „вера“». Кроме того, «револьв — вера», скорее всего, нужно понимать как «а револьвер» (если учесть продемонстрированную затем инверсию «на улицу / лицу на!»).