А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих! Что есть Вседержитель, чтобы нам служить ему? Что пользы прибегать к нему?

Часто ли угасает светильник у беззаконных, и находит на них беда, и он дает им в удел страдания во гневе своем? А ведь должны бы они быть, как соломинка пред ветром и как плева, уносимая вихрем!

Бог бережет для детей его несчастье его. Пусть-ка воздаст он себе самому, чтобы и он это знал. Пусть-ка его глаза увидят собственное несчастье его, и пусть он сам пьет от собственного гнева.

Но Бога ли учить мудрости, когда он судит и горних? Один умирает в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и мирный, внутренности его полны жира, и кости его напоены мозгом. А другой умирает с душою огорченною, не вкусив добра. И они вместе будут лежать во прахе, и червь покроет их.

Знает он ваши мысли и ухищрения, какие вы против него сплетаете. Разве вы не спрашивали у путешественников и незнакомы с их наблюдениями, что в день погибели пощажен бывает злодей, в день гнева отводится в сторону?

Кто представит ему пред лице путь его, и кто воздаст ему за то, что он делал? Его провожают ко гробам и на его могиле ставят стражу. Сладки для него глыбы долины, и за ним идет толпа людей, а идущим перед ним нет числа.

Как же вы хотите утешать меня пустым? В ваших ответах остается ложь, только ложь и одна только ложь.

Вступился со своими нравоучениями и Елифаз Феманитянин:

— Разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержителю от того, что ты праведен? И будет ли ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности? Неужели он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою?

Верно, злоба твоя велика, и беззакониям твоим нет конца. Верно, ты брал залоги от братьев твоих ни за что и с полунагих снимал одежду. Утомленному жаждою не подавал воды напиться и голодному отказывал в хлебе, а человеку сильному ты давал землю, и сановитый селился на ней. Вдов ты отсылал ни с чем и сирот оставлял с пустыми руками. За то вокруг тебя петли, и возмутил тебя неожиданный ужас, или тьма, в которой ты ничего не видишь, и множество вод покрыло тебя.

(Интересно, что это Елифах говорит о человеке, о котором сам Бог, сказал Сатане в дружеской беседе: «Нет такого, как он, на земле другого человека столь непорочного, справедливого и богобоязненного».)

Не превыше ли небес Бог? Посмотри вверх на звезды, как они высоко! А ты говоришь: «Что знает Бог? Может ли он судить сквозь мрак? Облака — завеса его, так что он не видит, а ходит только по небесному кругу».

Неужели ты держишься пути древних, по которому шли люди беззаконные, которые преждевременно были истреблены, когда вода разлилась под основание их?

Они говорили Богу: «Отойди от нас!» А что сделал им Вседержитель? Он наполнял домы их добром. Но совет нечестивых будь далек от меня!

Сблизься же с Богом, и будешь спокоен. Чрез это придет к тебе добро. Прими из уст его закон и положи слова его в сердце твое. Если ты обратишься к Вседержителю, то вновь устроишься, удалишь беззаконие от шатра твоего.

Помолишься ему, и он услышит тебя, и ты исполнишь обеты твои.

Остоведьмели Иову все эти пустопорожние разглагольствования людей, не ведавших горя и боли. И отвечал Иов:

— Еще и ныне горька речь моя: страдания мои тяжелее стонов моих. О, если бы я знал, где найти его, и мог подойти к престолу его! Я изложил бы пред ним дело мое и уста мои наполнил бы оправданиями, узнал бы слова, какими он ответит мне, и понял бы, что он скажет мне.

Неужели Бог в полном его могуществе стал бы состязаться со мною? Но вот, я иду вперед — и нет его, иду назад — и не нахожу его…

Но он-то, Вездесущий и Всезнающий, знает путь мой! Пусть испытает меня, я выйду, как золото. Нога моя твердо держится стези его, пути его я хранил и не уклонялся. От заповеди уст его не отступал, а глаголы уст его хранил больше, нежели собственные свои правила.

Да, Бог тверд, и кто отклонит его? Он делает все, чего только душа его не пожелает. Поэтому я трепещу пред лицем его, размышляю — и страшусь его. Расслабил сердце мое Вседержитель и устрашил меня.

Зачем я не уничтожен прежде этой тьмы, и Бог не сокрыл мрака от лица моего!

Почему позволяет зло Вседержитель? Почему у сирот уводят осла, у вдовы берут в залог вола? Почему бедных сталкивают с дороги, и все уничиженные земли принуждены скрываться?

Вот они, как дикие ослы в пустыне, степь дает хлеб для них и для детей их, а сами жнут они на поле не своем и собирают виноград для нечестивца. Нагие ночуют без покрова и без одеяния на стуже, мокнут от горных дождей и, не имея убежища, жмутся к скале. А эти отторгают от сосцов сироту и с нищего берут залог.

В городе люди стонут, и душа убиваемых вопит, и Бог не воспрещает того.

Есть из них враги света, не знающие путей его и не ходящие по стезям его. С рассветом встает убийца, умерщвляет бедного и нищего, а ночью бывает вором. В темноте подкапываются под домы, которые днем они заметили для себя, боятся света, ибо для них утро — смертная тень.

Нет, не так должно быть! Пусть забудет нечестивца утроба матери его. Пусть лакомится им червь, пусть не остается о нем память. Как дерево, пусть сломится беззаконник, который угнетает и бездетную, и не рождавшую, и вдове не делает добра.

А Бог дает ему всё! И он на то опирается, и очи Господа видят пути их.

Если это не так, то пусть обличат меня во лжи и в ничто обратят речь мою!

Настало время и Вилдаду Савхеянину вложить свои пять копеек:

— Держава и страх у Бога! Он творит мир на высотах своих!

Есть ли счет воинствам его? И над кем не восходит свет его? И как человеку быть правым пред Богом, и как быть чистым рожденному женщиною?

Вот даже луна, и та несветла, и звезды нечисты пред очами Господа. Тем еще менее чист человек, который есть червь, и сын человеческий, который есть моль.

Совсем уже достали демагоги Иова и он им врезал, что называется:

— И как же ты помог бессильному, поддержал мышцу немощного? Какой совет подал ты немудрому и как во всей полноте объяснил дело?

Кому ты говорил эти слова, и чей дух исходил из тебя?

Преисподняя обнажена пред Богом, и нет покрывала ей. Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Он заключает воды в облаках своих, и облако не расседается под ними.

Силою своею он волнует море и разумом своим сражает его дерзость.

И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:

— Жив Бог, лишивший меня суда правого и огорчивший душу мою. Но доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих, не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи!

Далек я от того, чтобы признать вас справедливыми.

Крепко держал я правду мою и не опущу ее, не укорит меня сердце мое во все дни мои.

Враг мой будет, как нечестивец, и восстающий на меня, как беззаконник. Ибо какая надежда лицемеру, когда возьмет, когда исторгнет Бог душу его? Услышит ли Бог вопль его, когда придет на него беда? Будет ли он утешаться Вседержителем и призывать Бога во всякое время?

Возвещу вам, что в руке Божией, не скрою. Вот, все вы и сами видели. Так для чего вы столько пустословите?

Вот доля человеку беззаконному от Бога, и наследие, какое получают от Вседержителя притеснители.

Если умножаются сыновья беззаконного, то под меч! И потомки беззаконного не насытятся хлебом. Оставшихся по нем смерть низведет во гроб, и вдовы их не будут плакать.

Если он наберет кучи серебра, как праха, и наготовит одежд, как грязи, то он наготовит, а одеваться будет праведник, и серебро получит себе на долю беспорочный.