Что можно ждать от коррумпированной власти? Сделали мужи города, как приказала им Иезавель. Назначили народную сходку, посадили Навуфея во главе народа, потом оклеветали его, вывели его за город, и забили его камнями до смерти.

Узнав, что все сделано, как она сказала, Иезавель сказала Ахаву:

— Ну, ты, недоделок! Встань, возьми во владение виноградник Навуфея, ибо его нет в живых, он скоропостижно скончался от кровоизлияний.

Встал Ахав, чтобы пойти в виноградник Навуфея и взять его во владение. Но навстречу Ахаву, царю Израильскому, попался Илия, к которому было слово Господне по поводу случившейся истории.

И сказал Ахав Илии:

— Нашел-таки ты меня, вражина!

— Нашел! Ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Господа и раздражать его. Так сказал Господь: «Я наведу на него беды и вымету за ним. Я истреблю у Ахава всех до мочащегося к стене. И поступлю с домом его так, как поступил с домом Иеровоама и с домом Ваасы за оскорбление, которым Ахав раздражил меня и ввел Израиля в грех».

— Ох, Илюшенька, прости за слова резкие! От неразумения это вырвалось из уст моих…

— Ты убил и вступаешь в наследство убиенного тобою? Знай же, на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь. И жену твою Иезавель, как сказал мне Господь, псы съедят за стеною Изрееля. Оба вы поступали весьма гнусно, последуя идолам, как делали Аморреи, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых.

Выслушав все слова сии, Ахав ходил и плакал, разодрал одежды свои, возложил на тело свое власяницу, постился и ходил печально.

И было слово Господне к Илии Фесвитянину:

— Ладно, хрен с ним, пусть живет раз так сильно кается. Не наведу бед в его дни. А вот сыночек его попляшет у меня, как карась на горячей сковороде!

Аж три года не было войны между Сириею и Израилем. Но на третий год Иосафат, царь Иудейский, пошел к царю Израильскому.

И сказал царь Израильский:

— Знаете ли, что Рамоф Галаадский исконно наш? А мы так долго молчим, и не берем его из руки царя Сирийского!

Пойдешь ли ты со мною, — спросил он Иосафата, — на войну против Рамофа Галаадского?

— Как ты, так и я. Куда конь с копытом, туда и дурак с клешней. — Ответил Иосафат. — Как твой народ, так и мой народ. Как твои кони, так и мои кони. Спроси только сначала, что скажет Господь.

Собрал царь Израильский около четырехсот человек пророков и вопросил, идти ли ему войною на Рамоф или нет? Пророки сказали, что идти надо. Но Иосафат этого мало — мало ли что толпа пророков изрекла, и он спросил:

— А нет ли здесь хотя бы какого-никакого пророка Господня, чтобы нам вопросить чрез него Господа?

— Есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа, — сказал царь Израильский Иосафату, — но больно уж я не люблю его, ибо он не пророчествует о мне доброго, а все только худое, — это Михей, сын Иемвлая.

— Не говори, царь, так про Божьего человека. — Заметил Иосафат.

Позвал царь Израильский одного из своих евнухов и послал его за Михеем. Привели Михея к царю, и он тоже сказал, что успех Израилю обеспечен. Но царь почувствовал, что Михей не договаривает и стал все домогался развернутого совета от Бога:

— Еще и еще заклинаю тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины во имя Господа.

— Я вижу всех Израильтян, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря. И сказал Господь: «Нет у них командующего фронтом, пусть возвращаются с миром каждый в свой дом».

Сказал тогда царь Израильский Иосафату:

— Не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?

— Нет, не так! — Сказал Михей. Я видел Господа, сидящего на престоле своем, и все воинство небесное стояло при нем, по правую и по левую руку его. И спросил Господь, кто бы склонил Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? Загалдели все, каждый со своим советом. Но тут выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: «Я склоню его! Я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его». На это Господь сказал: «Неплохой планчик! Пойди и сделай так». И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих.

Тут подскочил к Михею Седекия, сын Хенааны, и, дав Михею звонкую оплеуху, сказал:

— Как? Ты хочешь сказать, что от меня отошел Дух Господень? Да кто ты такой?!

— Вот ты увидишь это в тот день, когда будешь бегать из одной комнаты в другую, чтоб укрыться! — Сказал Михей потирая зашибленную щеку.

— Немедля взять этого так называемого пророка, — сказал царь Израильский, — и посадить в темницу! Кормить его скудно хлебом и скудно водою, доколе я не возвращусь в мире.

И пошли царь Израильский и царь Иудейский, к Рамофу Галаадскому. И сказал царь Израильский Иосафату:

— Я переоденусь в воинскую форму и вступлю в сражение, а ты надень твои царские одежды.

И переоделся царь Израильский и вступил в сражение. А Сирийский царь повелел начальникам колесниц:

— Не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем Израильским. Нам килька в сети не нужна, нам нужна рыбка покрупнее!

Начальники колесниц, увидев Иосафата, подумали, что это царь Израильский, и поворотили на него, чтобы сразиться с ним.

Иосафат завопил благим матом от страха, и начальники колесниц, видя, что это не Израильский царь, поворотили от него.

Во время битвы ранили царя Израильского сквозь швы лат. Сказал он своему вознице, чтобы тот поворотил назад и вывез его из войска. Сражение в тот день усилилось. Царь Израиля оставался в колеснице, кровь из раны лилась и лилась, и вечером он умер.

И провозглашено было по всему стану при захождении солнца: каждый иди в свой город, каждый в свою землю!

Убитого царя привезли в Самарию, где и похоронили. Воцарился на престоле Охозия, сын его.

Отложился Моав от Израиля по смерти Ахава. Охозия же упал, споткнувшись, и занемог. И послал послов спросить у Веельзевула, божества Аккаронского, выздоровеет ли он от сей болезни.

Тогда Ангел Господень сказал Илии Фесвитянину:

— Встань, пойди навстречу посланным от царя Самарийского и скажи им: «Разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское?»

Пошел Илия и сказал это послам Охозевым. Вернулись они к Охозии и все ему рассказали. Спросил тот, каков видом был тот человек, который вышел навстречу и говорил слова сии. Описали послы того человека, и понял Охозия, что был это ни кто иной, как Илия Фесвитянин.

Послал Охозия пятидесятника с его пятидесятком к Илии. Подошел тот к Илии и сказал ему:

— Человек Божий! Царь просит тебя придти.

— Если я человек Божий, — отвечал Илия, — то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток.

И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его.

Не дождавшись гонцов, послал к нему царь другого пятидесятника с его. Опять нет ответа… Послал третьего — тот же эффект.

Наконец, сам Илия все же пришел к царю и сказал ему:

— Почему ты посылал послов вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское, как будто в Израиле нет Бога, чтобы вопрошать о слове его? С постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь.

И умер Охозия по слову Господню, которое изрек Илия. И воцарился Иорам, брат Охозии.

В то время, как Господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галгала. И сказал Илия Елисею:

— Останься здесь, ибо Господь посылает меня в Вефиль.

Но Елисей не захотел покидать Илии, и пошли они в Вефиль вместе. Вышли из Вефиля и опять говорит Илия: