Светлые силы, порождение полной луны, вступились за них. Они выбрали среди рабов Татаура и наделили его даром предвидения и внушения. А также посвятили его в тайное знание. Татаур поднял народ на борьбу со злом, указав ему путь. Тогда и состоялось первое сражение с темными, которое было для нас самым кровопролитным за всю историю моего народа, потому что он только учился защищать себя.
Сначала нам это удавалось с трудом, так как светлые гномы не могли убивать. Но когда темные завладели Татауром и ослепили его, народ решился на жестокость. Ордал со своими воинами бежал из страны. А народ осознал великую правду о том, что добро может существовать, только попирая зло. И борьба между ними нескончаема: где уступает добро, там тут же плодится зло. Поэтому надо всегда быть начеку. Всегда быть готовым к битве. Постепенно мы поняли, что эта битва может быть и не такой кровавой, если вовремя срывать маски. – Прол закончил свой рассказ, который Мизинчик с Колпаком слушали, затаив дыхание. Предание о светлых и темных гномах взволновало их своей необычной новизной и неподдельным драматизмом событий. История с русом теперь казалась мелкой и недостойной даже воспоминания. И хотя последняя фраза о срывании масок показалась Мизинчику загадочной, он не решился об этом расспрашивать.
Гномы молча сидели на пне, наблюдая, как светлеет на горизонте небо, как ароматные чашечки цветов постепенно закрываются, и поле теряет свою желтизну, вслушиваясь, как пробуждается лес у них за спиной, наполняется птичьим щебетом. Голос Веда вернул их к суровой действительности:
– Пора, – сказал он, выныривая из зарослей малины, – они на подходе. Мы занимаем линию обороны. А тебя, Пролаза, ждет Вой.
Мизинчик сразу стряхнул с себя какую-то непонятную гипнотическую задумчивость, и к нему вернулась его обычная беспечность. Голова сделалась свободной от раздумий, и в нее полезли вопросы:
– А почему Прола зовут то Прол , то Пролаза? А Вой – это что значит? А линия обороны – это какая линия? – Мизинчик уже давно забыл, что Вед может их проклясть, потому что все события, которые они пережили вместе, опровергали слова Наба о нем, теперь казавшиеся бессовестным запугиванием. Наверное, Наб не хотел, чтобы чужие гномы близко сошлись с Ведом и попали под его влияние. Но получилось все как раз наоборот: Мизинчик и Колпак испытывали по отношению к Веду чувства бесконечной симпатии и неограниченного доверия. Вед же не мог избавиться от бремени ответственности за этих наивных и добрых гномов, которые так осложнили его отшельническую жизнь, хотя у него иногда и появлялось желание бросить их на произвол судьбы. Он сам не понимал, что его, поглощенного только научными исследованиями и избегавшего всяких привязанностей, удерживает возле этих пришельцев. Глубоко вздохнув, но без раздражения, он терпеливо стал отвечать на вопросы Мизинчика:
– Это одно и то же. Прол – сокращенное от Пролазы. Чтобы легче и быстрее произносить в условиях войны. Имя ему дано в соответствии с самым главным его делом – он должен пролезть даже там, где не пройдет ни один гном, чтобы разведать намерения врага. Вой – военачальник, воин. Он командует гномами во время нашествия, управляет их действиями. Понятно?
– Понятно, – сказал Колпак.
– И вовсе не понятно, – возразил Мизинчик. – Нашествие ведь не всегда. Значит, тогда у них нет главного дела и нет имени? – Вед с интересом посмотрел на Мизинчика: «Какой занимательный малыш, – подумал он, – какие глубокие он задает вопросы. Он станет философом. Странствующим философом», – но вслух ничего этого не сказал, а попробовал объяснить этому молодому гному один из главнейших законов вселенной – закон присвоения имени:
– Когда гном появляется на свет, имя ему дают те, кто его встречает, по каким-то незначительным признакам. Например, ты маленький – тебя назвали Мизинчиком. Они еще не знали, какая у тебя судьба, каково предназначение и каким ты станешь. Течение времени уносит старые признаки и проявляет новые, заложенные в нас с рождения. У гнома появляется новое имя, которое, как лужа в ясный день повторяет плывущие облака, отражает то, каков он в этот момент.
– Да, – согласился Мизинчик, – когда я стал ходить в горы, меня назвали Скалолазом.
– А Побудку Скорой помощью, – оживленно вставил свое слово Колпак, – потому что он всегда умел прийти вовремя на выручку.
– Вот видите – сколько раз меняется гном за свою жизнь, – продолжал Вед, – столько раз у него появляется новое имя. У Воя и Пролазы тоже есть другие имена. Имя должно быть достойно предназначения. Есть великие имена, которые получают гномы, услышавшие Зов и последовавшие за ним. Они ни при каких условиях не изменяют своему долгу и своему дару, ниспосланному небесами. Есть имена попроще. У тех, кто менее последователен, их больше, и они помельче, так как их занимают сиюминутные дела, и они не очень прислушиваются к голосу судьбы, а уж идти на какой-то Зов им и вовсе лень. Великое имя, Великая судьба, Великое дело предназначены каждому гному, но далеко не каждый становится Великим.
– А Самтыгном говорил, что Побудка и Чистюля ушли, чтобы стать Великими, – сказал Колпак.
– Раз ушли, – заверил его Вед, – значит, станут. Мы, может быть, даже услышим о них, только вряд ли догадаемся, о ком идет речь, потому что у них будут другие имена.
Тут откуда-то появился Прол и зычным голосом, чтобы его услышали, возвестил:
– Готовьтесь! Они пришли! Они здесь!
Последняя битва гномов народа Большой Луны
с темными воинами Ордала, в которой
Колпак и Мизинчик сыграли решающую роль.
Первый луч упал на макушки гигантских сосен и проложил дорогу солнечному свету. Тени исчезли как по мановению волшебной палочки, и среди голых стволов стали отчетливо видны приземистые коренастые фигуры со странно неподвижными лицами, искаженными жуткой, застывшей в зверином оскале улыбкой.
– Ой! – вскрикнул Колпак, – какие ужасные! Мне это кажется или на самом деле? – Его ноги были готовы пуститься наутек. Но чувство товарищества оказалось выше страха. Он даже представить себе не мог, что Мизинчик останется без него.
– Это только маски! – азартно крикнул Прол. – Я же говорил вам, что на самом деле они еще ужаснее. – И он стремительно помчался навстречу врагам, сорвал с одного из них, к удивлению Мизинчика и Колпака, лицо и пустился наутек. Темные гномы погнались за ним. Колпак чуть челюсть не выворотил, широко раскрыв рот от удивления, когда увидел, как прочная, связанная из прутьев клетка взметнулась вверх и вместе с заключенными в ней перепуганными вояками застряла в густой листве на самой макушке высокой липы.
Темным пришлось туго: они не знали, где ждать засады. А она была везде. Они издавали воинственные кличи, чтобы подбодрить себя, размахивали пиками, но не видели перед собой противника. Вместо этого каким-то мистическим образом многие воины возносились к вершинам деревьев, и оттуда доносились их крики ужаса. В ряды завоевателей стал вползать страх. Они не понимали, что происходит и какой великан так расправляется с их сородичами. Началась паника. Бросив оружие, темные воины обратились в бегство.
Однако их предводитель был отнюдь не глуп: скоро он разгадал хитрость светлых гномов и, развернув свою армию, изменил направление ее движения. Мизинчику с Колпаком показалось, что враг отступает. Но появился Прол и сказал Вою, что Ордал повел своих воинов в обход и намеревается, по-видимому, зайти со стороны холмов.
- Рында! – рявкнул Вой во всю свою луженую глотку, и перед ним, как из-под земли, вырос маленький, чуть повыше Мизинчика, но очень расторопный гном, весь увешанный зелеными шарами. – Собери старов. – Маленький исчез так же незаметно, как и появился. А еще через мгновение вокруг Воя собралось полтора десятка гномов, заметно отличающихся от других и строгостью лиц, и сосредоточенностью взглядов, и напряженностью тел.
– Это старейшие воины, – шепнул Мизинчику и Колпаку Вед, – они прошли через все войны, и теперь обучают молодых, а так же вместе с Воем руководят сражением. – Мизинчик и Колпак во все глаза смотрели на живых участников событий, которые уже стали легендой для целого народа.
