Только об этом мы расскажем как-нибудь в следующий раз.

Это очень давняя история, которая случилась довольно задолго, как началась вся эта сумасшедшая спешка. Время тогда ещё не мчалось как на пожар или словно бешеные собаки. Мужья всегда успевали пить своё пиво, а жёнам при этом не приходилось их слишком дожидаться. Скажем прямо, что тогда время ещё даже не шло, а всюду лежало как снег, да и в тепле не таяло. Люди жили спокойно и не торопясь, потому что на любое дело времени везде было навалом. Соберутся мужики в город или до соседней деревни, вот и накидают лопатой в телегу сколько им на дорожку нужно, и едут потихоньку, а время за ними следом песочком чуть сыплется и обратно на землю ложится.

Были в ту пору на месте города Хямё густые речные заросли, да и сама река тоже где-то посреди них была, и через реку был единственный во всей округе мост, под которым жил тролль Пукка со своей женой, троллихой Мяннэ. Целыми днями ругала Мяннэ своего супруга, чтобы тот принялся за какое-нибудь хорошее дело, а не только пиявок из-за ушей вынимал. Пукку меж тем даже и не чесался, только одну знал отговорку, мол, времени у меня сейчас нету. Наконец, крепко рассердилась за это на него Мяннэ, - Ах так, - думает, - скоро будет у тебя время, на весь век хватит.

Подпилила она брёвна у моста и ждёт когда какие-нибудь мужики с телегой проедут. Собрались тогда же как-то мужики на рынок рыбу везти, но, думая, как бы та не протухла, навалили времени в телегу с запасом сверх меры и тронулись в путь спокойно. Проезжали мужики, не торопясь, через мост, а брёвна под ними вдруг подломились. Опрокинулась телега, засыпала рыбой со временем вперемешку дом троллей, и заругалась Мяннэ,

- Ах, смотри, в какой нам грязи теперь жить придётся. Уж взял бы да хоть вымел весь мусор.

Хотел было Пукку сказать, что времени нет, да видит, что сидит он в нём по самые уши. Схватил тогда он метлу и пошёл из-под моста это время мести. А его всюду, хоть подушки с перинами набивай - всем лентяям, чтобы спать хватит. Вот так до сих пор он по миру эту пургу и метёт, лишь только прыти себе прибавляет. В любом деле так, если женщина на мужа прикрикнет. Времени свободного уже нигде просто так не валяется. Всё метёт его тролль из Хямё по белу свету, ведь времени для этого дела у него теперь и по сей день выше крыши.

А в память о тех старых и тихих временах, и о той самой, наверное, уже давно стухшей рыбке, мужики по выходным у берега с удочками частенько сидят, и долго на поплавки смотрят, чтобы хоть немного отдохнуть от всей этой спешки, а некоторые даже забрасывают крючки без наживки для своего полного спокойствия.

Сергей Гришунин

Когда-то давно в местечке Вог, в Гудбранской долине, жил один бедный человек со своей женой. Детей у них было так много, что на всех не хватало похлёбки и каши. Поэтому старшим двум мальчикам часто приходилось бродить из деревни в деревню, чтобы заработать или выпросить себе кусок хлеба.

Так, странствуя с мешком за плечами, узнали мальчики все горные дорожки и лесные тропинки.

Однажды они собрались идти в Хедальский лес.

Они слышали, что птицеловы, охотники на соколов, построили там, недалеко от местечка Мэл, хижину. Мальчикам захотелось посмотреть на птиц и, если удастся, разузнать, как их заманивают и ловят.

Братья знали самый короткий путь в Хедаль.

Они свернули с проезжей дороги и пошли напрямик через лесную чащу.

Дело было поздней осенью, когда леса и горы становятся безлюдными.

Девушки, которые летом пасут на горных пастбищах скот, в эту пору уже дома, греются перед печкой, прядут шерсть, только что снятую с овец, да вышивают себе приданое, а их пастушьи избушки в горах стоят пустые и заколоченные.

Так что мальчикам негде было ни поесть, ни передохнуть в пути.

Осенний день недолог. Едва протоптанная тропинка была чуть видна, и скоро мальчики её совсем потеряли.

Пока они разыскивали тропинку, стало темнеть. Хижины птицеловов нигде не было видно. Мальчики были одни в дремучей чаще Хедальского леса. А тьма кругом сгущалась всё больше и больше.

Наступила ночь.

Мальчики подумали-подумали и решили, что до рассвета им отсюда никак не выбраться. Надо ночевать в лесу. Они набрали целую кучу хворосту и шишек и развели костёр. Потом маленьким топориком, который был за поясом у старшего брата, нарубили еловых ветвей и смастерили из них шалаш. Постель они устроили себе из вереска и мягкого мха, благо и того и другого вокруг было более чем достаточно.

После этого они улеглись поближе друг к дружке, чтобы было потеплей, и сразу же уснули, потому что порядком устали за день. Неизвестно, сколько они проспали, час или два, но вдруг они разом проснулись, словно их кто разбудил. Высокие сосны над их головами гнулись и шумели, как во время бури. А над вершинами сосен что-то тяжело пыхтело, сопело, фыркало...

Кто это - какой-нибудь огромный страшный зверь или, ещё того не легче, лесной дух, тролль?

Мальчики так и замерли.

В это время где-то над соснами раздался треск, будто гром прокатился по небу, и голос скрипучий, как сырое дерево, сказал:

- Человеком пахнет!

Тут земля словно дрогнула и послышались чьи-то шаги.

Шаги были такие тяжёлые, что от них раскалывались камни, а корабельные сосны дрожали от верхушки до самого корня.

- Тролли! - сказал старший мальчик младшему.

- Ох, боюсь!.. Что же нам делать? - сказал младший.

- Стань здесь под сосной,- сказал старший,- и чуть тролли подойдут сюда, хватай наши мешки и удирай что есть духу. А я возьму топор и останусь здесь. Может, и не пропадём.

Не успел он это сказать, как старые деревья возле них раздвинулись, словно мелкий кустарник, и появились тролли.

Они были огромные - выше самых высоких сосен - и шагали след в след, положив на плечи друг другу свои ручищи.

Их было трое, но глаз у них был только один. Один-единственный глаз был у них на всех троих, и они по очереди вставляли его в глазную впадину, которая была на лбу у каждого.

Сейчас круглый, светлый, как луна, глаз сиял во лбу у переднего тролля. Он был поводырём, а другие двое шли за ним.

- Беги! - шепнул старший брат младшему.- Но не слишком далеко. Спрячься вон там, в буреломе, и посмотри, как я с ними разделаюсь. Они глядят поверху, да ещё одним глазом. Где им разглядеть, что делается у них под ногами!..

Младший бросился бежать, а тролли двинулись за ним.

Тут старший мальчик выскочил из-за деревьев и, размахнувшись изо всех сил, ударил своим топориком по пятке того тролля, что шёл позади. Тролль прямо взревел от боли. Он закричал таким страшным голосом, что поводырь даже вздрогнул и выронил из глазной впадины свой единственный драгоценный глаз.

Мальчик ловко подхватил его на лету и был таков.

Глаз был величиной с глиняный горшок и светлый, как месяц в полнолунье. Мальчик посмотрел сквозь него и увидел всё вокруг ясно-ясно: каждый куст вереска, каждую сосновую шишку, каждый камешек на земле. Как будто сейчас была не чёрная ночь, а белый день.

А тролли стояли, боясь пошевельнуться, испуганные, слепые, и не могли понять, что с ними случилось. Наконец они догадались, что кто-то украл их единственный глаз.

Они стали рычать, браниться, шарить среди сосен и елей длинными узловатыми пальцами, но так и не могли поймать мальчика.

- Я не боюсь вас, тролли,- крикнул он смело.- У меня одного теперь три глаза, а у вас троих - ни одного. И у меня есть ещё топор. Раньше, чем вы поймаете меня, я изрублю вас на куски своим топором, как сухое дерево.

- Берегись, мальчишка! - закричали тролли.- Отдавай наш глаз, а не то мы превратим тебя в камень или пень.

- Ну что ж,- сказал мальчик,- это ваше колдовское дело. Но всё равно вы уже никогда не получите своего глаза.