Познакомившись во время Октябрьской Революции с Бернардом Столлманом, Сан Ра попросил его придти послушать Аркестр в Ньюарк. Услышав их, Столлман сразу же согласился записать их музыку. 20 апреля Аркестр появился в студии Ричарда Олдерсона и начал работу над Heliocentric Worlds Of Sun Ra, Vol. I — второй пластинкой в выдающейся серии записей 1965 года. Мелодия "Heliocentric", как и на всех пьесах в этих альбомах середины 60-х, строится поочерёдно, инструмент за инструментом, при помощи коллективной импровизации. Рассказывая о процессе записи Heliocentric, Маршалл Аллен так описал руководство импровизацией со стороны Сан Ра:
Сан Ра заходил в студию и начинал что-нибудь играть. К нему присоединялся бас, и если ему это не нравилось, он всё останавливал, давал барабанщику какой-нибудь конкретный ритм, говорил басисту, что ему нужно не «бум-бум-бум», а что-то другое; потом он начинал опробовать духовые — мы все стояли и думали, что же будет дальше…
Я просто брал пикколо и работал с тем, что происходило вокруг меня, с заданным настроением или чувством. Многое у нас было отрепетировано, и, как оказалось, неправильно — Сан Ра останавливал аранжировку и менял её. Или останавливал человека, который играл то или иное соло, и аранжировка менялась. И тот, кто солировал, получал другую партию, сделанную специально для него. Он ведь знал людей. Он мог понять, что у тебя получается лучше, и сделать так, чтобы это совпало с его указаниями.
Хоть в "Heliocentric" и отсутствует мелодия, там всё-таки есть мотивы — как распределённое вступление трёх тромбонов (которое странным образом напоминает мотив «Кейна» в начале фильма Гражданин Кейн), которое также присутствует в "Outer Nothingness" и "Of Heavenly Things". Интерес к музыке поддерживается регистровыми и текстурными контрастами пикколо, баса, литавр, тромбонов и бас-маримбы. "Outer Nothingness" следует тому же шаблону и, похоже, является другим дублем "Heliocentric". В "Other Worlds" неистово атональное пианино Сан Ра (на котором он иногда играл одновременно с челестой) противопоставляется всему остальному Аркестру. В то время Аркестр был настолько уверен в своих возможностях, что все участники группы могли одновременно смолкнуть, чтобы дать прозвучать сольной партии тарелок или дуэту баса и литавр. А в тех местах, где в музыке нет контраста (как, например, в сольной фортепьянно-челестовой пьесе Сан Ра "Nebulae"), движения и ритмическая свобода правой и левой рук настолько независимы, что у слушателя всё равно сохраняется интерес. Альбом кончается менее чем двухминутным фрагментом свободной коллективной импровизации на фоне фиксированного «свингового» ритма, как будто говорящим — это мы тоже умеем.
Вернувшись в студию 16 ноября в составе уже не такой большой группы, Сан Ра записал для ESP три длинные пьесы, вошедшие в альбом The Heliocentric Worlds Of Sun Ra, II. Самая длинная из них, "The Sun Myth", представляет собой что-то вроде двойного концерта для смычкового баса Бойкинса и пианино/Клавиолина Ра, обрамляющих инструментальные взрывы свободной импровизации остального Аркестра. Вступление к "A House Of Beauty", исполненное на пикколо и гнусавом Клавиолине, чем-то напоминает «Весну священную» Стравинского, но вскоре добавляется смычковый бас и начинается упражнение в контрапункте между голосами трёх инструментов. "Cosmic Chaos" навешивает серию сольных партий на аритмичную нить, созданную настраиваемыми по высоте барабанами и другой перкуссией. На протяжении этих трёх пьес сочетание тембров и текстур постоянно изменяется — несмотря на то, что в группе только восемь инструментов. Сан Ра управляет происходящим из-за клавиш или настраиваемых барабанов и по мере продвижения пьесы вперёд строит свою музыкальную конструкцию. Некоторые слушатели вновь пытались читать заглавия композиций Сан Ра как чисто программные заявления, но на этот раз из-за постоянно меняющихся текстур в пределах одной композиции практически невозможно услышать хотя бы одну стабильную музыкальную метафору.
На этот раз на обложке была помещена старая немецкая картинка с изображением Солнечной системы, а внизу размещались портреты учёных, главным образом XVI века — периода, когда установилось понятие о Солнечной системе; там были Леонардо да Винчи, Николай Коперник, Галилео Галилей и Тихо Браге. Однако посреди этого ряда стоят портреты Пифагора и Сан Ра, тем самым обращая внимание на связь Сонни с греческим астрономом-математиком-музыкантом, учившимся в Египте и основавшем братство, целью которого было очищение душ посвящённых, дабы дать им возможность избежать «колеса рождения» и помочь их душам после смерти тела куда-нибудь переселиться.
Как только были выпущены первые пластинки ESP, диск-жокей «Голоса Америки» Уиллис Коновер смело начал ставить их в своих вечерних джазовых передачах, направленных на Европу, и вскоре там начали образовываться чрезвычайно преданные сообщества любителей этой музыки. Однако, в то время как Сан Ра становился оружием Холодной Войны, большинство американцев по-прежнему ничего о нём не знали. И тут Олтон Абрахам внезапно выпустил кучу сатурновских пластинок, записанных в последние несколько лет — Angels And Demons At Play, Fate In A Pleasant Mood, Art Forms Of Dimensions Tomorrow и Secrets Of The Sun.
Том Уилсон в 1965 г. пригласил Сан Ра записать в студии MGM вместе с Уолтом Дикерсоном музыку к Impressions OfA Patch Of Blue (фильм Сидни Пуатье, Шелли Уинтерс и Элизабет Хартман о расовых взаимоотношениях), в результате чего получился тихий, нежный саундтрек, чем-то напоминавший прохладное звучание вибрафонно-фортепьянных групп Джорджа Ширинга и Кэла Тжедера.
Эд Блэнд продолжал нанимать участников Аркестра при каждой удобной возможности. Он приглашал их на танцевальную пластинку, которую он записывал для фирмы Audiofidelity, на сорокапятки Epic Records с соул-певцом Попкорном Уилли, на пластинку блюзового гитариста Фила Апчерча Feeling Blue. Их разносторонние способности позволяли ему использовать их в проектах, с которыми едва ли справились бы другие музыканты — как, например, в январе 1966 г., в несвязанном с Союзом музыкантов сеансе записи детской пластинки Batman And Robin для Tifton Record Company. Под именем "The Sensational Guitars Of Dan And Dale" и с Томом Уилсоном в качестве продюсера собралась группа в составе: Сан Ра (орган), Джимми Оуэнс (труба), Том МакИнтош (тромбон), Эл Купер (орган в тех местах, где не играл Сан Ра), Дэн Калб (гитара) и остальные участники старой рок-группы The Blues Project. Хотя сама тема «Бэтмена» на пластинке отсутствует, по большей части она состоит из новых аранжировок музыки, находящейся в общественном владении (как, например, тема из Чайковского); всё это сыграно в стиле ритм-энд-блюз с выведенными на передний план звенящими гитарами.
Уилсон пригласил музыкантов Аркестра ещё на один сеанс записи на MGM — на этот раз с африканским барабанщиком Вождём Беем, Джеймсом Муди и Томми Фланагэном — но эта запись так и не была выпущена. В любом случае вскоре Уилсон потерял интерес к Сан Ра — как раз тогда, когда к нему начала приходить международная известность.
БАР SLUG'S НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Вниз по 3-й улице от Солнечного Дворца, в доме 242 между авеню C и D, открылся (вместо прежнего украинского бара-ресторана) новый бар Slug's. Это было длинное тёмное помещение с голыми кирпичными стенами и антикварными железными решётками на окнах и нейлоновыми парашютами, свисавшими с потолка в виде драпировки. Местоположение Slug's гарантировало заведению тайную «исключительность» — бар располагался вдали от линии подзёмки, в стороне от маршрутов такси и в районе, мало известном туристам и жителям окраин. Чтобы попасть туда, нужно было направиться на восток от Бауэри или пойти мимо новостроек и «разбомбленных» районов, а также мимо нью-йоркской штаб-квартиры Ангелов Ада, где всегда на улицах было полно «быков», постоянно висели рождественские фонарики, а в дверях торчал громадный охранник.
