В 1572 году в северо-западных провинциях Нидерландов началось восстание. Несмотря на огромные затраты и посылку отборных войск во главе с племянником короля герцогом Пармским Александром Фарнезе, Испании не удавалось восстановить контроль над мятежными провинциями Голландия и Зеландия. Постепенно король уверовал в то, что восстание не выдохлось лишь благодаря английской поддержке, и в 1585 году пришел к выводу, что предпочтительнее будет направить ресурсы не на приведение к покорности Голландии и Зеландии, а на завоевание самой Англии.
Его план низложения королевы Елизаветы и возведения на английский трон приверженца католицизма встретил поддержку как католических государей, так и Римской церкви. Тоскана, Мантуя и Святой престол приняли участие в финансировании войны, а папа, вдобавок, обещал всем его участникам полное отпущение грехов.
Королевский Совет тщательно рассматривал различные варианты вторжения, выбирая наилучший. Летом 1586 года королю была представлена карта с различными вариантами действий, снабженная примечаниями и сравнительными оценками как достоинств, так и недостатков вынашиваемых замыслов. Автор карты, Бернардино де Эскаланте, отмел как слишком рискованные проекты нападения с моря на северо-западную Англию (включавший поход флота на север к Шотландии с последующим переходом в Ирландское море) или на Уэльс. Вместо этого он предложил нанести двойной удар: вышедший из Лиссабона военный флот высаживает десант в южной Ирландии, а герцог Пармский с ветеранами из Испанских Нидерландов в то же самое время совершает внезапное нападение на Кент. Предполагалось, что армия Пармы беспрепятственно переправится в Англию на небольших транспортных судах, ибо военно-морской флот Елизаветы отправится защищать Ирландию. Филипп II принял этот план, внеся в него одно-единственное (но оказавшееся роковым) изменение: он приказал флоту из Лиссабона плыть не в Ирландию, а в Нидерланды, чтобы ускорить и облегчить переправку в Англию ветеранов Пармы. Считая свою Армаду воистину непобедимой, он не сомневался в том, что при попытке преградить ей путь в проливе Ла-Манш или Па-де-Кале флот Елизаветы будет полностью уничтожен. Таким образом, чтобы считать победу обеспеченной, Парме следовало лишь дождаться подхода испанского флота.
Порядок действия войск после высадки также определялся указом Филиппа. Им надлежало следовать через Кент прямо на Лондон, взять город штурмом и желательно захватить в плен королеву Елизавету вместе с ее министрами. Предполагалось, что католики на окраинах королевства и прежде всего в Ирландии поддержат единоверцев, подняв восстание. Если же надежда на католический мятеж не оправдается, а Лондон будет держаться стойко, Парма, используя преимущество своего положения, должен будет добиться от Елизаветы трех следующих уступок: прекращения преследования английских католиков, запрет на плавание английских судов к берегам Америки и сдача Испании всех городов Голландии, где стояли английские войска.
Первая фаза операции в целом прошла согласно плану. 21 июля 1588 года самый большой из появлявшихся когда-либо в водах северной Европы флот из 130 судов под командованием герцога Медина-Сидония отплыл на соединение с дожидавшимися его в Дюнкерке тремястами транспортными судами, на которые собирались грузиться двадцать семь тысяч ветеранов Пармы. 29 июля Армада вошла в Ла-Манш и, несмотря на неоднократные попытки английского флота остановить ее продвижение, 6 августа бросила якорь в порту Кале, всего в двадцати пяти милях от Дюнкерка. Извещенный об этом в тот же день, Парма 7 августа начал погрузку своих войск на транспортные суда — но, как оказалось, опоздал. В ту самую ночь англичане расстроили боевой порядок Армады с помощью успешной атаки брандеров, а Поутру корабли Елизаветы закрепили успех, отогнав еще не успевших прийти в себя испанцев к северу.
Едва испанцы вышли в Северное море, как среди командиров начались ожесточенные споры и обычные в таких случаях поиски виноватых. Дон Франциско де Бобадилья (старший военный советник герцога Медина-Сидония, пишет, что «...на всем флоте не было человека, который не твердил бы "я же предупреждал!" или "а что я говорил!" Сам Бобадилья объяснял неудачу тем, что английские суда превосходили испанские — и по мореходным качествам, и по артиллерийскому вооружению, и по обученности экипажей. Вдобавок на большинстве испанских кораблей ощущалась острая нехватка боеприпасов. Бобадилья указывает также, что «...несмотря на все это, герцог (Медина-Сидония) сумел привести флот в Кале и встать на якорь всего в семи лигах от Дюнкерка, и если бы Парма выступил оттуда в день нашего прибытия, мы смогли бы осуществить вторжение».
Первый серьезно занявшийся этой темой английский историк, автор увидевшей свет в 1614 году «Мировой истории» сэр Уолтер Рэйли полностью разделяет эту точку зрения. «Англичане, — пишет он, — не располагали силами, способными противостоять армии принца Пармского, сумей тот высадиться в Англии». И действительно, испанское войско, с 1572 года почти непрерывно сражавшееся с голландцами во Фландрии, за это время приобрело несравненные боевые качества. Некоторые ветераны находились в строю по тридцать лет, все они служили под командованием опытных, заслуживших свои чины под огнем офицеров. В течение предыдущего десятилетия эта армия покорила мятежные провинции Фландрию и Брабант, а совсем недавно, в августе 1587 года, вырвала порт Слейс из зубов отчаянно сопротивлявшихся повстанцев и их английских союзников. Парма разработал подробнейший план вторжения, определил порядок действий каждого подразделения и дважды провел тренировочные учения. Достаточно отметить, что ему удалось погрузить двадцать семь тысяч солдат на корабли всего за тридцать шесть часов — прекрасный результат для любой армии любого времени!
Испанское вторжение в Англию, 1588 год
Однако в распоряжении герцога Пармского не было достаточного для обеспечения переправы количества боевых судов, а также тяжелой осадной артиллерии. Зная об этом, Филипп включил в состав Армады гребные суда мелкой осадки, способные отогнать голландские корабли, блокировавшие порты Фландрии, и отправил Парме морем двенадцать сорокафунтовых осадных пушек.
Лишь очень немногие замки и города юго-восточной Англии могли бы устоять при осаде, поддержанной такими орудиями. Во всем краю, пожалуй, только замок Эпнор на реке Медуэй, построенный для защиты верфей Чатэма, мог похвастаться выступавшими за линию стен и прикрытыми широкими рвами бастионами, необходимыми для успешной обороны. Крупные города Кента (Кентербери и Рочестер) по-прежнему полагались на давно устаревшие средневековые стены. Между береговым плацдармом Маргейт и Медуэем оборонительных сооружений, судя по всему, не было вовсе, а один Эпнор едва ли мог остановить герцога Пармского и его войско. Слабое место противника Филипп II определил верно.
Не имея на своем пути серьезных препятствий войско герцога Пармского должно было двигаться быстро. Впоследствии, вторгшись в Нормандию в 1592 году, он, несмотря на упорное сопротивление и численное превосходство противника, преодолел 65 миль за шесть дней. Так что есть все основания предполагать, что четырьмя годами раньше, в случае успешной высадки в Англии, путь в 80 миль от Маргейта до Лондона занял бы у него не больше недели. Даже столица страны не могла считаться хорошо укрепленной, ибо ее защищали устаревшие оборонительные сооружения, остававшиеся неизменными как минимум с 1554 года. Тогда сэр Томас Уотт поднял мятеж, протестуя против брака Марии Тюдор, сводной сестры и предшественницы Елизаветы, с принцем Филиппом — будущим Филиппом II. Повстанцы прошли маршем через весь Кент, у Кингстона (к западу от столицы) переправились через Темзу, беспрепятственно вступили в Вестминстер и, лишь спустившись по Флит-стрит, уперлись в крепостные стены. Эти стены и остановили Уотта, поскольку он не располагал артиллерией.
