Вопреки официальной точке зрения о том, что в стране не было классовых конфликтов, классовая борьба в Америке в XIX веке «имела такой же ожесточенный характер, как и во всем остальном индустриальном мире»[116]. После спорадических бунтов и забастовок первых десятилетий века, в 1870 году произошли забастовки железнодорожных рабочих, за которыми последовали восстания фермеров и крупные забастовки в промышленности в период с 1880-1890-х годов.

Эту борьбу характеризовала высокая организованность и иногда даже революционный дух, она охватила сотни тысяч человек.

В битве между трудом и капиталом гражданские власти неизменно вмешивались в конфликт и занимали сторону класса собственников, используя полицию, военизированные формирования штата и федеральные войска для подавления беспорядков и разгрома забастовок. Уже в 1805 году, когда восемь рабочих обувных предприятий из Филадельфии были отданы под суд «за объединение и заговор с целью добиться повышения заработной платы», работодатели использовали суд для того, чтобы заклеймить профсоюзы как заговорщиков против собственности и Конституции[117].

На протяжении XIX века и большей части XX столетия полиция, военизированные формирования штата, вооруженная охрана частных предприятий и федеральные войска неоднократно нападали на рабочих, забастовщиков и других протестующих, убивая сотнями, избивая, нанося ранения и бросая тысячами в тюрьмы. В 1886 году полиция Чикаго на площади Хей-Маркет-сквер убила по меньшей мере двадцать демонстрантов и ранила около двухсот в ответ на брошенную в их ряды бомбу (погибло семь полицейских). Четыре лидера анархистов, из которых ни один не присутствовал на месте происшествия, были осуждены и повешены за подстрекательство к такого рода действиям. В том же году тридцать рабочих сахарных заводов из числа афроамериканцев были убиты в местечке Тибодо в штате Луизиана группой из военизированного формирования штата, состоящего из богатых горожан. Двух лидеров забастовщиков вытащили из тюрьмы и линчевали. В 1892 году вооруженные охранники, нанятые сталелитейной компанией, убили девятерых бастовавших рабочих — сталелитейщиков в городе Хомстед в штате Пенсильвания. Забастовка была в конечном итоге разгромлена вооруженными формированиями, впоследствии названными Национальной гвардией. В 1894 году подразделения армии США убили тридцать четыре железнодорожных рабочих, объявивших забастовку против компании Pullman. В течение нескольких последующих лет были убиты десятки бастующих шахтеров-угольщиков.

В получившем широкую известность побоище в местечке Людлоу в 1914 году солдаты Национальной гвардии в штате Колорадо обстреляли палаточный городок шахтеров, бастовавших против компании, принадлежавшей семейству Рокфеллеров. При этом были убиты сорок человек, в том числе две женщины и одиннадцать детей. В 1919 году в штате Арканзас свыше сотни бастовавших сборщиков хлопка были убиты подразделением федеральных войск США и вооруженной группой богатых горожан. В 1915 году помощник шерифа в городке Эверетт, штат Вашингтон, убил одиннадцать и ранил двадцать семь членов объединения «Индустриальные рабочие мира» (IWW), протестовавших против ограничений на свободу слова. В 1932 году частная полиция Генри Форда открыла огонь по безработным заводским рабочим, застрелив при этом четырех и ранив двадцать четыре человека. В 1937 году полиция Чикаго открыла огонь по мирной демонстрации бастующих рабочих-сталелитейщиков, убив десять и ранив свыше сорока человек[118].

Как видно из этого далеко не полного перечня, нет оснований верить заявлениям о том, что Соединенные Штаты избежали гражданских беспорядков, которые свирепствовали в других капиталистических странах. Начиная с местных шерифов и судей и до президента страны и Верховного суда, силы «закона и порядка» использовались для подавления «трудовых объединений» (профсоюзов). Промышленные бароны регулярно призывали себе на помощь солдат регулярной армии. В этих же целях в главных городах были созданы склады оружия[119]. Поскольку гарнизонов регулярной армии, постоянно расположенных в промышленных зонах, не хватало, официальные лица в правительстве приняли меры «по созданию эффективного средства борьбы с радикальными движениями — Национальной гвардии»[120].

То же самое федеральное правительство, которое ничего не предпринимало для борьбы с насилием, направленным против сторонников отмены рабства, и оказалось неспособно остановить нелегальную работорговлю, которая продолжалась вплоть до Гражданской войны, смогло направить отряды судебных приставов для прочесывания местности и поимки беглых рабов с целью возвращения их своим хозяевам. То же самое правительство, которое не смогло найти конституционных средств для ликвидации заражения продовольствия и очистки загрязненных водных источников, использовало федеральные войска для пресечения забастовок, убийства сотен рабочих и резни тысяч американских индейцев. То же самое правительство, у которого не нашлось и доллара для нищих (помощь бедным была полностью возложена на частную благотворительность) предоставило нескольким железнодорожным магнатам 21 миллион акров земли и государственных облигаций на $51 миллион. Законодательные акты, направленные на запрещение монополизма и сговоров, препятствующих торговле, в XIX столетии использовались редко и только против профсоюзов.

Настаивая на том, что свободный рынок действует в интересах всего общества, большинство бизнесменов не строго соблюдали режим свободного рынка. Вместо этого они охотно прибегали к таким мерам протекционизма и поддержки, как тарифы, государственные субсидии, передача государственной земли в собственность, государственные займы, контракты и корпоративные уставы.

В Конституции ничего не говорится о корпорациях. И в первые десятилетия существования нового государства грамоты о присвоении статуса корпорации выдавались весьма редко и то со специальными целями и на определенный период, обычно на двадцать или тридцать лет. Корпорации не могли владеть акционерным капиталом в других корпорациях и иметь землю больше того количества, которое им необходимо для ведения бизнеса. Протоколы корпораций были открыты для ознакомления общественности, и законодательные органы штатов могли ограничивать назначаемые корпорациями тарифы и расценки. Со временем, по мере роста могущества класса предпринимателей, все подобные инструменты демократического контроля были ликвидированы[121].

В первой половине XIX столетия, используя закон о «суверенном праве государства отчуждать за компенсацию частную собственность», правительство забирало земли у фермеров и передавало их компаниям, строящим и эксплуатирующим каналы и железные дороги. При этом идея справедливой цены была заменена доктриной caveat emptor («Пусть покупатель будет осмотрителен»)[122]. Когда рабочие погибали или получали увечья в результате опасных условий работы, работодатели не несли за это никакой ответственности[123]. В конце XIX столетия еще больше общественного достояния было превращено в частную собственность. Миллионы долларов, собранные правительством «с потребителей и, более того, с… бедных наемных работников и фермеров», давшие огромный бюджетный профицит, были распределены между крупными инвесторами[124]. Аналогичным образом миллиарды акров государственной земли, составлявшие почти половину нынешней площади континентальной части США, были переданы в частные руки.