Государственные властные структуры — это то место, где либеральные и консервативные фракции правящего класса ведут борьбу за то, как правильно поддерживать систему власти на плаву. Более либеральные элементы понимают, что путем предоставления демократических уступок тем, кто производит и покупает их продукцию, можно уберечь капитализм от саморазрушения. Если консерваторы достигают слишком больших успехов в реализации своих целей, если оплата труда и покупательная способность трудящихся слишком понижены, а уровень производства слишком возрос, тогда противоречия свободного рынка обостряются, приводя к росту саморазрушительной нестабильности.
С помощью различных финансовых ухищрений можно в течение определенного периода времени сохранять и даже увеличивать прибыли, но избыток производственных мощностей и перепроизводство ведут к экономическому спаду, росту безработицы, сокращению объема рынка, углублению недовольства и гибели как мелкого, так и не очень мелкого бизнеса.
Как только пирамида начинает сотрясаться от побед консерваторов, некоторые из тех, кто находится на ее вершине и не страдает близорукостью и ограниченностью мышления, разрабатывают новые принципы ее функционирования, на которых они базируются. Если для сторонников свободного рынка с правыми взглядами спрос на продукцию резко падает и выручка не растет так быстро, как до этого, а доля, поступающая классу собственников, продолжает расти, тогда, по их мнению, экономика «чувствует себя хорошо». Более того, слишком много, по их мнению, уже досталось народу и ушло в неприбыльный государственный сектор.
Как только общее материальное достояние населения возрастает, то же самое происходит и с его оценками на перспективу: от адекватности оплаты труда до уровня обеспечения работой, от восьмичасового рабочего дня — до оплаченного отпуска, от трудового стажа работы на предприятии — до пенсий по старости, от достойного жилья — до владения собственным домом, от государственных начальных школ для их детей — до доступного высшего образования, доступного медицинского обслуживания, хорошего социального обеспечения и чистой и безопасной окружающей среды. Каждый доллар, затраченный на такие цели, означает один доллар, сэкономленный владельцами корпораций, и они это прекрасно понимают.
Государство должно принимать меры по решению различных проблем также и в области международных отношений. Единственный способ понизить остроту экономического соперничества между капиталистическими странами состоит в том, чтобы ослабить конкурирующий капитал других стран путем продажи своих товаров по сниженным ценам и выведения конкурентов из бизнеса, как это делается в отношении большей части стран «третьего мира», или путем приватизации и деиндустриализации, как в странах Восточной Европы и в бывшем Советском Союзе. Применяются различного рода санкции или бомбардировки промышленных объектов и экологической базы страны, как это делалось в Ираке и Югославии. Страна, достигшая статуса мировой супердержавы, как Соединенные Штаты Америки, располагает большими возможностями использовать различные уловки и предлоги и является почти единственной страной, которая может реально вносить их на рассмотрение мирового сообщества.
Государство защищает существующий классовый строй, привлекая на свою сторону лояльность и поддержку населения. Для того чтобы делать это, ему необходимо поддерживать свою собственную легитимность в глазах народа. Легитимность поддерживается путем соблюдения видимости народного характера власти и нейтрального отношения к классовым интересам. Более важными, чем требования соблюдения видимости народного характера власти, являются ограничения в результате влияния демократических сил. Маркс предвидел, что классовая борьба приведет к свержению капиталистического строя. Пока этого не произошло, классовая борьба ограничивает и преобразует капиталистическое государство таким образом, что само государство или его часть становится ареной этой борьбы.
Правильно поняв, что «американская демократия» в том виде, как ее преподносят формирующие общественное мнение специалисты истеблишмента, является некой подделкой, некоторые люди ошибочно отвергают завоеванные народными силами демократические права, как не имеющие большого значения. Но эти демократические права и организованное влияние демократических сил составляют в настоящее время то единственное, что мы имеем, чтобы удержать некоторых правителей от диктаторского «окончательного решения» — драконовского режима правления для обеспечения неограниченного господства капитала над трудящимися.
Глубокое неравенство в экономической власти, существующее в нашем капиталистическом обществе, находит свое выражение и в открытом неравенстве в общественной власти. Более полувека назад член Верховного суда Луис Брэндис произнес такие слова: «У нас в стране мы можем иметь или демократию, или огромное богатство, сконцентрированное в руках немногих, но иметь одновременно и то и другое — невозможно». Несколькими годами раньше немецкий социолог Макс Вебер писал: «Вопрос состоит в том, насколько свобода и демократия возможны при господстве высокоразвитого капитализма?»[851] Этот вопрос по-прежнему остается без ответа. По мере углубления кризиса капитализма и обострения противоречий между ожиданиями демократии и обескураживающим воровством свободного рынка государству придется применять более репрессивные меры, чтобы удержать целостность существующей классовой системы.
Почему класс капиталистов в Соединенных Штатах не прибегает напрямую к фашистскому способу правления? Это упростило бы многие вещи. Не было бы организованного инакомыслия, не пришлось бы беспокоиться в отношении защиты природной среды, мер по охране труда, не было бы выборов и профессиональных союзов. В такой стране, как Соединенные Штаты Америки, успех «окончательного решения» применительно к кризису капитализма зависит от того, сможет ли правящий класс загнать демократического джинна обратно в бутылку. Правящие элиты в своих автократических побуждениях ограничены опасениями, что такие вещи им безнаказанно не сойдут с рук, что народ, а также рядовой и унтер-офицерский состав Вооруженных сил не поддержат это. Государство, которое рассчитывает при осуществлении своей власти только на имеющиеся в его распоряжении штыки, показывает себя как инструмент классового господства. Оно теряет доверие и вместо подчинения и сотрудничества вызывает сопротивление со стороны своих граждан, разжигая бунтарские настроения и даже революционное сознание. С учетом необходимости обеспечения безопасности своих прибылей, элиты обычно предпочитают «демократию для меньшинства» открытой диктатуре.
Для корпоративной Америки представительное правление является надежной формой государственной власти, хотя оно иногда и причиняет хлопоты вследствие того, что позволяет немного свободы и самоуправления, скрывая классовую природу государства. Чем полагаться исключительно на полицейскую дубинку и пистолет, буржуазная демократия предпочитает придерживаться тактики приближения противников к себе и оправдания своих действий с помощью законодательства, что делает власть правящего класса лицемерной и очень эффективной. Ифая эти противоречивые роли защитника капитала и «слуги народа», государство наилучшим образом выполняет свою основную классовую функцию.
То, что сказано здесь в отношении государства, абсолютно верно и в отношении законодательства, чиновничества, политических партий, законодателей, университетов и средств массовой информации. Для того чтобы наиболее полно выполнять функции классового контроля и поддерживать свою общественную легитимность, эти общественные институты должны сохранять видимость нейтральности и независимости. Для того чтобы способствовать укреплению этой видимости, им приходится время от времени демонстрировать некоторую независимость и автономность от государства и от капитализма. Им нужно сохранить демонстративный характер некоторых решений для народа и в то же время принять самые минимальные поправки в отношении многих явных посягательств на интересы демократии.
