«Ты попросил стихи в подарок…»[92] Ты попросил стихи в подарок… В мученьи я провел две ночи, В дыму поправок и помарок, До слез натруживая очи. Пером, пронзительнее шпаги, Я бился, жизни не жалея… И белый, чистый лист бумаги На третий день принес тебе я… А ты смотрел в недоуменьи На белоснежную пустыню, На лучшее стихотворенье С начала мира и доныне… Время («Живая сущность бытия…»)[93]
Живая сущность бытия, О, ты — без имени, без рода… Когда бы не было тебя, То, верно, не было б природы. Течешь ли по одной прямой Иль по орбите круг свершаешь — Ты кровью вечно-молодой Вселенной сердце омываешь. И сердце бьется и горит, И солнце всходит и заходит… Идет к могиле Гераклит И часики свои заводит. Когда ж часов разорван строй — Самостоятельность какая! — Они текут — волна с волной, Волна волну не догоняя. О берег твердый никогда Не разлетаясь белой пеной — Неисчерпаема вода, Распущенная по вселенной… И, может быть, себя мутя, Я о тебе глаголю всуе, А ты — лишь призрак бытия, Которого не существует… И, потрясен до глубины, Я утешаюсь простотою: — Мне тайны все обнажены. — Движенья нет и нет покоя. Нет никого и ничего, Душе неможно воплотиться… Ей плыть средь моря твоего Не мертвой, не рожденной птицей… …О, время, в свете и во мгле Тебе — текучесть, мне — сомненье… Я знаю — снишься ты земле, Я знаю — ты мое терпенье… «По улице торжественно и жалко…»[94] По улице торжественно и жалко Текла густая человечья речь, Спешил фонарщик с огоньком на палке, Чтоб хоть какой-нибудь огонь зажечь. Бродили люди суетно, тревожно И ангелов толкали впопыхах… И крикнуть мне хотелось: «Осторожно!..» И слово умирало на устах… Я чувствовал, как, мир переполняя, Дыханьем вечности был близок Бог… Он звал меня, мой дух опустошая, А я молчал и отвечать не мог. Моя душа, вкусив земного знанья Горчайший плод, томилась в пустоте Надеждой на иное процветанье Воспоминанием о небытье. «О, лира…Сброшенная роком…»[95] О, лира…Сброшенная роком В полузвериные леса, В уединении высоком Как рвешься ты на небеса!.. И в темные, лихие зимы Все о растраченной весне Ты видишь сон неутолимый, Ты плачешь, ты поешь во сне… И человек, тяжелодумом Не огрубевший в ремесле, Встревожен этим струнным шумом, — Таким несвойственным земле. «С ума схожу и в ум вхожу…»[96] С ума схожу и в ум вхожу, Как в опустевший дом, Но ничего не нахожу Под серым потолком… Лишь в паутине надо мной Жужжанье бедных мух… — Анатомический покой Для потерявших слух. Да люстра грузная висит, Как полумертвый спрут… Еще как будто бы грозит И щупальцы живут… «Ты напрасно размышляешь много…»[97] Ты напрасно размышляешь много, Гулкая, пустая голова, Ведь слова идут всегда от Бога — Неправдоподобные слова… Ведь они текут рекой незримой, Не впадая в океан земли, Мимо жизни и соблазна мимо Пронося слепые корабли. Тяжесть мира, камень преткновенья Омывает легкая вода… Сохрани же только слух и зренье И не думай больше никогда… «Как лужа мутная, текущая в канаве…»[98] Как лужа мутная, текущая в канаве — Свидетельство о туче проливной, Как серый пласт холодноватой лавы — Напоминание, что пламя под ногой… Так, Муза, ты упорным бормотаньем Рассказываешь о большой борьбе, Так, Господи, скупым существованьем Свидетельствую горько о Тебе… «Мир предо мной, но я пред миром…»[99]
Мир предо мной, но я пред миром С опустошенной головой В двадцатом веке — русским Лиром Стою упрямый и больной. Корделия, дитя мое, не ты ли В снегу лежишь, как лилия бела? Корделия, не для тебя ли были Мои несовершенные дела? Корделия, любовь моя, навеки… Разлуки этой мне не побороть… Огромный гроб несут пустые руки — В нем жизнь моя, душа моя и плоть. вернуться Ты попросил стихи в подарок. В СэБЛ датировано 28/III <19>29. вернуться Время. В СэБЛ датировано 22/IV <19>29. вернуться По улице торжественно и жалко. В СэБЛ датировано 23/V <19>26. вернуться О, лира… Сброшенная роком. В СэБЛ датировано 20/III <19>29. вернуться С ума схожу и в ум вхожу. В СэБЛ датировано 8/XII <19>28. вернуться Ты напрасно размышляешь много. Включено в: Антология, стр. 196–197. В СэБЛ датировано 23/IV <19>29. вернуться * Как лужа мутная, текущая в канаве. Впервые: ВР, 1929, III, стр. 34. В СэБЛ датировано 18/I <19>28. Очевидно, реакцией на этот текст Луцкого является стихотворение В. Л. Андреева «Не наклоняйся над лесным ручьем…» (1934), которое не только обыгрывает его основные образы — «текущей воды» и «отражения» (у Луцкого: «Как лужа мутная, текущая в канаве —/ Свидетельство о туче проливной» — у Андреева: «Ручей течет, и, отражаясь в нем,/ Цветет наш мир, прозрачный и текучий»), но и повторяет его поэтическое заключение: «Так, Господи, скупым существованьем/ Свидетельствую горько о Тебе» — «Быть может, нет тебя: ты только ложь/ И сквозь тебя — бессмертье проступает» (Вадим Андреев. Стихотворения и поэмы. Т. 2. Подготовка теста, составление и примечания Ирины Шевеленко (Berkeley, 1995), стр. 44). вернуться Мир предо мной, но я пред миром. Впервые: BP, 1929, III, стр. 34. В последней строфе, по-видимому, опечатка: «Огромный гроб несут пустые руки» вместо реки, что требуется рифмой (кстати, реки и были в первопубликации). В СэБЛ датировано 1926. |
