«Молчи… Твое молчанье свято…»[155] Молчи… Твое молчанье свято, Основа слова — немота. Но в некий час да будет снято, Что запечатало уста. Чтоб слушать ангельское пенье, Земную музыку глуши, Храни глубокое томленье, Удел подвижницы души. Преодолей восторг и горе, В непрочной пристани земли. Любви ладья не тонет в море, Иные гибнут корабли. И в некий час, на грани срока, Расступится немая твердь… О, верь, стоуста и стоока Освободительная смерть. Какою музыкою медной, Раскрепощенные едва Из немоты твоей победной Взлетят огромные слова. Зерно умрет, цветок рождая, Живет зерно — и мертв цветок Воистину истоки рая Поэзии питают ток. 27. X <19>30 «Радуйся, гордый и кроткий…» Радуйся, гордый и кроткий, Мрака не знавший поэт — Вот отзвучали трещотки, Лирное пенье — ответ. Ветер, о, ветер священный Вечером ясным летит. Там в глубине неизменной Звездное вече молчит… Слушает мерное пенье Праведный голос земли, Жизни, о, жизни волненья Музыку, музыку дли… Радуйся, верный и чистый, Славы ли жаждет поэт? Каждое слово не пристань, Страннику пристани нет. 1930 Душе («Добра не творила, не сеяла зла…»)[156] Добра не творила, не сеяла зла, Ничтожные множила в мире дела… О Нем не радела, не знала о Нем, Спокойна, как камень, и ночью и днем. Но камень есть камень — не добрый, не злой, А ты — не святое ли пламя с тобой? …Угаснуть не смела, сгореть не могла… — Огонь тебе пещный и вечная мгла! 1933 Молитва («Отец, ужель Ты будешь равнодушен…»)[157] Отец, ужель Ты будешь равнодушен, Когда с мечом на брата брат идет? Ужель Твой мир, сомненьями разрушен, В последний час тебя не призовет? Нас много одиноких и голодных Пустынников преступных городов, И каждый знает: смерть, покой и отдых, И ни один к свободе не готов… Мы верили, мучительно горели, Кощунствовали, падали в грехах, Не понимали недоступной цели… А Ты, далекий, жил на небесах, Не откликаясь, не являя долу Чудес Твоих, первоисточник сил… …И, изменив Синайскому Глаголу, Бесславный мир и Сыну изменил. Бесславный мир в отчаянии и блуде, В чистейшей человеческой крови… — Господь, Господь, явись в последнем чуде, В единственном свидетельстве любви… Открой нам путь к потерянному раю, Благослови земной, короткий час… Твое во мне. И я тобой взываю, Тебя зову. Спаси. Себя и нас… 17. III <19>36 Баллада («В тихий день под безветренным светом…»)
В тихий день под безветренным светом Золотились колосья пшеницы… Но о прелести мира, об этом Скажут пусть не поэты, а птицы… Тихий день благодарные строки Навевал о невидимом Боге… И на пень человек одинокий Опустился, уставши в дороге… Так сидел без мечты, без движенья, Весь какой-то прозрачный и новый, И явилось ему откровенье, И услышал он страшное Слово… И никто никогда не узнает, И останется в мире загадкой, Отчего он рыдал и рыдает До сих пор так ужасно и сладко. 3. XI <19>36 Памяти Веруни («Еще одно прощанье на мосту…»)[158] Еще одно прощанье на мосту… Река немая, фонари, перила… И тот оскал, блеснувший в пустоту, Вода глухая сразу поглотила… Еще один земной, большой поклон. Мир пуст и прост, и каждый в нем бездомный… Круг завершен, связавший явь и сон, Вода вольется в океан огромный… А там — над небом, в страшной наготе Летит душа беззлобная, святая, И кроткую старушку в высоте Ждет ангел тихий у порога рая… Безропотно неся тяжелый крест, Она в земные храмы не входила, Но было в мире много дел и мест, Которые она собой святила… Ее душа — любовь. Она — моя, моя… Господь, прими ее. Теперь она Твоя. 16. III <19>38 «Жить надо — стиснув зубы…»[159] Жить надо — стиснув зубы, зная, что губы созданы для поцелуя. Жить надо — сдвинув брови, Каждым атомом крови Поя аллилую. Жить надо, Даже если жизнь пропадает, Даже если мир, что калека… Меня спасает Вера в Бога и в человека. 10. XI <19>49 вернуться Молчи… Твое молчанье свято. Немота, сосредоточенное молчание как предшественник и подготовитель творческого акта один из излюбленных мотивов Луцкого, ср. у него с образами «немой Музы» (Дышать вот этой бездной), «немой лиры» (Вечерняя муза), «немой музыки» (Я закрываю плотно дверь). Образ «ладьи любви» использован также в Подражании Браславскому. Первое двустишие последней строфы — «Зерно умрет, цветок рождая,/ Живет зерно — и мертв цветок» — восходит к евангельской цитате: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. 12:24). вернуться Душе. В автографе этого стихотворения, датированном 1960 г., иной финал: «А ты — не священный ли пламень с тобой?/ Угаснуть не смела, гореть не смогла —/ Позор тебе черный и вечная мгла». вернуться Молитва. Синайский Глагол — десять заповедей Закона Божьего. вернуться Памяти Веруни. Написано на смерть В.С. Гоц. И тот оскал, блеснувший в пустоту,/ Вода глухая сразу поглотила — ср. с образом смертью как погружением на дно в стихотворении Луцкого «Подводный оскал». вернуться Жить надо. В АБЛ есть и другой вариант этого стихотворения: Жить надо — стиснув зубы, Но помня, что губы — Печать поцелуя. Жить надо — сдвинув брови, Но в атоме крови Поет аллилуя. Жить надо — когда жизни не надо, Когда кровь истекает, Когда мир, что калека… Когда все убого, Вера меня спасает В человека и в Бога. 10/ХI/<19>49 |
