«Осторожным шагом…» Осторожным шагом… Голь и гололедица — В небесах зигзагом Русская Медведица. Вот и ты, Россия, И твоя мятелица… И поля нагие Бесконечно стелятся. Вот и я — незваный, Плакальщик непрошенный, Как небесной манной, Снегом припорошенный. Я зову…Ни звука… Эхо откликается… Кончилась разлука Или начинается? «Помолись о нищих, о бездомных…»
Помолись о нищих, о бездомных Племенах нерадостной земли, О беспламенных во временах огромных Странниках, что света не нашли. О несущих на челе спокойно Каинову страшную печать И о тех, которых недостойно Божеским творением назвать… Помолись еще о тех, кто ищет Тайной правды на путях земных, О святых, что жаждут божьей пищи. — Помолись особенно о них. Послание друзьям («Сумасбродный старик…») Сумасбродный старик Нацедил мне напитку из бочки… Бородою поник… Натянулись веревками строчки… От дрожанья в руке Нацедились слова, как лохмотья, Что стирала в реке Деревенская баба Авдотья… Безобразная врань Запылила тугими ветрами, Закачалася рвань И душа приготовилась к драме… Перекличкой звенит Старых птичек вскипевшая стая, И мечта, словно кит, Тяжко дышит, в моря отплывая… Но, как облако — Блок И блокада его не тревожит, А Есенин, как бог, Но… корова телят приумножит… О, поэты-друзья, Подражательство скоро погубит… Лучше — трель соловья… Как в лесу соловей соллогубит!.. «Праздник цвел. Крутились карусели…» Праздник цвел. Крутились карусели, Был стрелками переполнен тир, Музыканты пели на свирели, Коммерсанты продавали мир. В балагане, на дырявой сцене, Акробатка в розовом трико Разгибала тощие колени, Прыгала лениво и легко. В желтом цирке хохотали дети, Не хотели уходить домой, Ехал шут в игрушечной карете, Запряженной крошечной козой… Кланялся налево и направо, Словно триумфатор иль герой… Вырастала сказочная слава Под аплодисментною грозой. А на площади большой, где стонет Фиолетовая, лунная струна, Ангел смерти на литой колонне Урну жизни испивал до дна… «Разливаются дни, разливаются…» Разливаются дни, разливаются — Океаны годов впереди, Крепкогрудые волны вздымаются, Шепчут юной душе — победи… …Успокоенный ровным течением, Озирается зрелый на свет И невольно гадает с сомнением: «А победы, быть может, и нет»… И по капле, о каплями жалкими, Рассыпается ветхий поток — «Так чего же мы жаждали, алкали, Обреченные жизни на срок?» «Россия… Ты ли? Узнаю тебя…» Россия… Ты ли? Узнаю тебя И по бессилью и по силе, По виселицам Декабря И по безвременной могиле… Россия? Ты? Как не узнать тебя По небесам неповторимым в мире, По солнечной улыбке Февраля, По Шлиссельбургу и Сибири… Тебя любить… Какой тяжелый крест!.. Любовь — горчайшая отрава… И много на погосте мест, Где русская почиет слава? Там рыцари и праведники спят, Подвижники крутой юдоли И сколько раз там был Христос распят, У знамени народной воли? «Слушай мистический бред, — это духа падучая немочь…» Слушай мистический бред, — это духа падучая немочь, Это отдушина сердцу, которому душно меж туч, Темные рифмы земли, сочетанные с рифмами неба, Ртутная лужа и вдруг — молнии ломаный луч. Слышишь, фаготы поют и запели валторны, виолы, Музыкой полнится мир, вечная Лира звенит. Лунный и трудный, проснись! Встань, одинокий и голый, Плачь и молись, человек! Небо с тобой говорит. «Уходят лучшие…И с каждым днем…» Уходят лучшие… И с каждым днем Все сиротливее, все одиноче, Живые, мы тугую жизнь плетем, Готовимся к непостижимой ночи… Как не сказать Творцу — благодарю — Душа живет, и не мечтой о хлебе, Все помнит сердце первую зарю На русском помутневшем небе… О, славный век, сопутствуй и учи, Век жертвенного пробужденья, Когда пробились нежные лучи Сквозь тучу темного терпенья… |
