Кемаль хитроумно и, безусловно, цинично снимает опасения религиозных и политических консерваторов тем, что открытие парламента в Анкаре в добрую мусульманскую пятницу предваряют чтения из Корана и Хадиса[98]. Проносят стяг Пророка и волосы из его бороды. Режут жертвенных баранов, читают молитвы о благополучии Султана-халифа. Националисты организуют подобные церемонии по всей стране, куча энтузиастов вопит «Аллах велик!». После избрания Президентом Кемаль выражает надежду, что Султан будет править вечно и без иностранного вмешательства. Мустафа Кемаль умеет притворяться.

На следующий день он начинает обхаживать большевиков в Москве и, общаясь на их жаргоне, просит оружие, боеприпасы и пять миллионов рублей. Затем посылает телеграмму Султану с заверениями в своей лояльности. Потом направляет экспедицию против верноподданных Султана, без труда их разбивает и вешает главарей. Враг бежит, многие переходят на сторону Кемаля. Англичане бомбардируют его войска, чтобы отогнать их от столицы. Британцам срочно потребны свежие части союзников, но поблизости только греки. Греческий премьер-министр Элефтериос Венизелос ухватывается за выпавшую возможность.

Венизелоса предупреждали: если начнет войну с Турцией — поддержки не будет, но теперь он предлагает дивизию в помощь англичанам, а в обмен получает разрешение на совместные действия в районе Смирны. Грек считает, будто получил карт-бланш для полномасштабного вторжения, и уверен, что англичане в итоге поддержат, если все станет свершившимся фактом. Греческие части выходят за обозначенные для них границы, продвигаясь на восток и север. Они оккупируют Эгейское побережье и южный берег острова Мармара. Турецкие войска заняты подавлением мятежей в других местах. Греки занимают Бурсу и продвигаются на двести миль к Ушаку. Далеко в восточной Фракии они осаждают оттоманские гарнизоны и занимают Адрианополь. Из Анкары Кемаль объявляет джихад, чем гневит законодателей. Против греков направляют непокорного черкесского полководца, и его нерегулярные войска изгоняют противника из Демирджи.

Происходит антинационалистическое восстание в Конье — центре ортодоксального ислама. На юго-востоке бунтуют курдские националисты, но они не способны сотрудничать друг с другом. Кемаль подавляет мятеж. Союзники вынуждают отчаявшегося Султана присоединиться к севрскому договору, где тот соглашается на полное расчленение своего царства. Однако договор незаконен, пока не ратифицирован оттоманским парламентом, а парламента больше нет. В Стамбуле всем, включая Султана, ясно, что националисты — единственная надежда Турции, и все официальные действия против них прекращаются.

Кемалю нужно управиться на востоке, прежде чем он сможет заняться греками на западе. Советы прибирают к рукам Азербайджан и, похоже, прихватят Армению, откуда армяне изгнали мусульман и где войсками командуют офицеры старой царской армии.

Кемалю необходимо воспользоваться и Советами, и англичанами, притворившись, что он им подыгрывает. Мустафа создает собственную большевистскую партию и, к великому удивлению своих друзей, назначает их на руководящие посты. Никакая коммунистическая деятельность не дозволяется без партийной санкции. Одновременно Кемаль препятствует советским притязаниям на Армению, спустив с поводка Казима Карабекира, который берет Карс. Убито две тысячи армянских солдат и лишь девять турок. В результате Карабекир выпихивает армян за их священную гору Арарат; подписывается договор, устанавливающий границу там, где она проходит и поныне. Вскоре остатки армян попадут под большевиков и окунутся в невыносимые сумерки за Железным занавесом, глядя на свою святую, но скорбно недосягаемую гору. Из-за этих событий третейское решение президента Вильсона о пределах Армении, выпущенное четырьмя днями позже, окажется смехотворным и останется неопубликованным. Турция и Советы теперь имеют общую границу, что существенно облегчает Кемалю получение оружия, золота и медикаментов.

На юге, в Киликии, солдаты Кемаля противостоят французам, часто весьма успешно. Имеет место такой инцидент: французскому командиру мнится, что перед ним пятнадцатитысячное войско, и он с пятьюстами солдатами сдается отрядику крестьян с ружьями, заряженными птичьей дробью. Французы весьма заинтересованы в том, чтобы удержаться в Сирии, и выжидают, наблюдая, как кемальцы обойдутся с греками.

Прежде чем заняться эллинскими захватчиками, Кемаль нейтрализует банды, которые сами себе закон, не выполняют приказы и действуют независимо, затрудняя стратегию. Из Стамбула он привозит себе в подруги обворожительную Фикрие. Ей двадцать три года, она прекрасно музицирует, не крепка здоровьем, но ведет себя как леди и не ноет. Пока Мустафа Кемаль пребывает с ней в счастливом безбрачии.

И в этот момент Фриц и Мориц ненароком меняют ход истории.

Король Александр[99] хорош собой, как кинозвезда — элегантен и ясноглаз. С офицерскими усиками, облаченный в военную форму, он насмешливо смотрит со старых фотографий — точь-в-точь полузабытый дядюшка, кто погиб на затерянной во времени войне, оставив после себя непременную невесту и мотоцикл, который потом семнадцать лет ржавеет в садовом сарайчике. 17 сентября 1920 года: воспользовавшись послевоенной слабостью оттоманов, Греция воюет с турками и надеется вновь обрести издревле греческий Константинополь, а также западные районы Анатолии. Премьер-министр Венизелос, движимый собственными амбициями и дурными советами неугомонного в своем неблагоразумии Ллойд Джорджа, только что приказал греческим войскам выдвинуться с их позиций в Смирне. Им противостоит наспех сколоченная турецкая армия, где находятся Ибрагим и Каратавук — две жалкие пешки в великих имперских играх. Стремление греков расширить свою территорию на восток станет гибельным, как попытки Энвер-паши добиться того же для оттоманов в Великой войне, но в неделю смерти молодого короля до этой кары еще далеко, и все старые греческие мечтания пребывают в целости. Меж тем, турки лелеют образ новехонькой страны, коя вполне оперившейся восстанет из пепла старой империи.

Король Александр скоро умрет и оставит полторы жены. Первая любимая жена — Греция, а вторая — Аспасия, греческая аристократка, красивая, как и сам король. Их морганатический брак состоялся годом раньше вопреки воле родителей Александра, и государство признает супружество законным лишь через два года после смерти короля. Сейчас Аспасия на пятом месяце беременности, но пол ребенка воспрепятствует наследованию трона. Девочке уготовано в 1944 году выйти замуж за сербского короля Петра, укрепив наше подозрение: есть нечто неизбывно печальное в том, чтобы родиться суженой особы царских кровей[100]. Король Александр женился на Аспасии по любви, да и к тому же, кисло замечал он, подчинись он родительской воле и возьми в жены иностранную принцессу, это сильно усложнило бы его зарубежную политику из-за несомненного вмешательства супруги.

Королю Александру двадцать семь лет. Он исключительно одарен, смел, и война с Турцией еще не приняла губительный оборот. Грецию дружески поддерживает Великобритания, которая всячески одобряет нового короля, хотя сильно не любила его отца и не доверяла ему, ныне низложенному и пребывающему в изгнании[101].

В день, когда осень маячит далеко на горизонте и еще не смолкли птицы, король встает рано и занимается в гимнастическом зале. Он бросает мячик своей любимой собаке — верной, импульсивной немецкой овчарке по кличке Фриц. Александр любит собаку, а еще он до неприличия влюблен в двигатель внутреннего сгорания, как влюблялись и будут влюбляться многие молодые люди; он намерен покататься на мотоцикле в сопровождении гончих по угодьям дворца Татой. Все утро свободно, лишь в час нужно быть на обеде в Кифиссии[102] в компании Аспасии и друга Залокостоса.