А Дженнет… что ж, думаю, матерью для детей она давно уже быть перестала.

— Едем, — сказала Зоя. — Мы давно сделали выбор.

Я завел мотор, и машина тронулась. Позади задребезжал перегруженный фургон-лошадник.

— А что это за кольцо? — неожиданно резко спросил наблюдательный Стив.

— Вот это? — уточнила Зоя, выставив палец.

— Обручальное! — вскрикнула Оливия. — Вы поженитесь?

— Да, — сознался я. Мы решили пожениться сразу же, как окажемся на другой стороне.

— А мама знает? — поинтересовался сын.

— Нет.

62. Во избежание повторения прежних ошибок в Нью-Саффолке запрещены любые религиозные организации. Все граждане должны признать, что Вселенная есть совокупность природных явлений.

63. Во избежание повторения прежних ошибок в Нью-Саффолке членам экстремистских политических партий и нежелательных организаций, равно как и преступникам и прочим лицам, представляющим угрозу общественному благу, запрещается перемещаться через нуль-дыру.

В перечень групп и профессий, представителям которых запрещено перемещение, входят следующие (но не только) категории:

а) лейбористская партия;

б) партия консерваторов;

в) либерально-демократическая партия;

г) коммунистическая партия;

д) национальный фронт;

е) социалистический альянс;

ж) журналисты желтой прессы;

з) бюрократы Евросоюза;

и) профсоюзные чиновники;

к) сотрудники инспекции дорожного движения.

Эбби дожидалась меня на вокзале на Ливерпуль-стрит. Просто невероятно, что я вообще отыскала подругу. Все пространство перед зданием занимали люди с рюкзаками. Похоже, среди них не было никого старше двадцати пяти лет… а может, так всегда кажется, если смотреть на молодежь под неверным углом своих тридцати пяти. И уж точно, никогда не доводилось мне видеть сразу и в одном месте столько джинсы с тех пор, как в конце восьмидесятых я побывала на Литературном фестивале. Рюкзаки были громадные. Даже не знала, что их производят такого размера.

Вокруг мельтешил молодняк, а я от удивления разинула рот. Почти все пришли парами. И у каждого на одежде или рюкзаке красовалась нашивка британского флага. Вряд ли хотя бы один из десяти говорил здесь по-английски, и уж явно не каждый был белым.

Увидев меня, Эбби с криком бросилась навстречу, яростно продираясь сквозь толпу. Женщиной она была немаленькой, и ее продвижение вызвало ощутимое беспокойство среди улыбающихся весельчаков. На обиженные взгляды подруга отвечала непроницаемо презрительным выражением лица. Однако же Эбби оттаяла, обнявшись со мной. «Привет, дорогой товарищ! Наш поезд — на третьей платформе».

Эбби прокладывала путь, а я покорно плелась следом. Бряцали значки на ее древней куртке — по одному в память о каждой из поддержанных акций. Ветхая Майская Королева из племени демонстрантов…

Казалось, полвокзала рвется на поезд. Считая очередь буржуазным предрассудком, Эбби с боем продралась в вагон. Там нашлась пара забронированных мест с табличками «занято» на сиденьях. Таблички подруга побросала на пол.

— Не знаю только, куда собралась вся эта орава, — преувеличенно громко объявила Эбби, едва мы сели. — Мюррею нищие иностранные отбросы не нужны. И он ни за что не допустит европейских тупиц в сказочный рай под новым солнцем. Сразу же прогонит взашей, отделив от своих червей среднего класса…

— Мюррей вообще никак не обосновывает ограничения, — заметила я. — Он даже не составил полного списка тех, кто ему не нравится. А если бы такой список и был, невозможно проверять всех и каждого. Чистой воды психология. Стоит сказать верным тэтчерцам, что жирным грязным либерастам вход закрыт, и сразу же они соберутся сотенными стадами. В то время как остальные понимают, кто такие переселенцы на самом деле и куда мы катимся. Да и кому захочется надолго обосноваться в том мире?

— Ха! Готова поспорить, он скупил у спецслужб информацию о нас.

С Эбби невозможно спорить, когда подруга в таком состоянии (а в таком состоянии она, как можно догадаться, находится нередко).

Она достала из-за пазухи громадного размера фляжку и сделала глоток:

— Будешь?

Посмотрев на помятую, старую посудину, я хотела было отказаться. Но вспомнила, что сегодня вечером не нужно присматривать за детьми. К счастью, мне хватило ума отхлебнуть поменьше, чем Эбби.

— Боже мой, что это такое?

— Настоящая русская водка, товарищ, — улыбнулась подруга и сделала еще один глоток. — На прошлой неделе Натан ушел к Мюррею, — с горечью сообщила она.

— Натан? Твой брат?

— Он мне брат только генетически, да и в этом я сомневаюсь. Гаденыш. Мэри и дети отправились с ним.

— Но почему?

— А почему уходят другие? Война в Ираке, дерьмовый общественный транспорт, идиот Буш грозит Северной Корее, непомерные цены… Иными словами, удрал от реального мира. Думает, его ожидает налоговая сказка, тропический рай, где всю тяжелую работу станут выполнять добрые феи… тупица!

— Жаль, что так вышло. А что сказала твоя мама? Наверное, новость оказалась для нее просто сокрушительной?

Крякнув, Эбби вновь глотнула спиртного.

— Сказала, что рада. Что Натан и внуки достойны того, чтобы начать все с начала «где-нибудь подальше»… Представляешь?!

По-моему, только о себе и думает, овца, совсем из ума выжила на старости лет. А кто за ней будет присматривать, а? Она теперь даже до автобусной остановки сама дойти не может! Разве Натан подумал о ней?! А вот и нет, свалил себе, решив, что я тут стану надрываться, как и все, кто остается!

— В школе у Стива со следующего года классы будут по шестьдесят учеников. Руководство проводило экстренные заседания все лето, так что могу себе представить, сколько теперь возникнет проблем… — Я замялась.

— Удивительно. А я-то думала, что учителя — серьезные люди…

— Были бы серьезными, если бы платили как следует.

— До начала учебного года директору нужно найти пятнадцать новых преподавателей, а то они и вовсе не смогут приступить к занятиям.

— Пятнадцать? Будь год нормальным, Мюррею не удалось бы заманить столько человек!

— Но директор сказал, что волноваться не о чем. Появились всевозможные агентства по трудоустройству, которые сейчас вербуют для Великобритании иностранных специалистов. Как только завершится Исход, жизнь вновь войдет в прежнее русло.

— Великолепно, — фыркнула Эбби, — за что боролись…

Поезд тронулся. Весь вагон заполонили рюкзачники: не протолкнуться. Когда машинист объявил остановку в Бишопс-Сторт-форде, послышалось громогласное ликование.

Сделав очередной глоток, Эбби пробормотала:

— Уроды…

— Не переживай, — утешала я подругу, — если нам удастся обзавестись собственным лазом в новый мир, то никого из этих мы не пропустим.

— Так в том-то и дело, мать его! — огрызнулась Эбби. Теперь ее гнев был направлен на меня, и ярость подруги, признаться, пугала. Эбби вновь отпила водки. — Даже будь у нас своя нуль-дыра, нам этот чертов новый мир все равно не нужен! Напрасная трата сил вместо того, чтобы помогать людям здесь! Сперва нужно решить проблемы, которые возникли в этом мире, разобраться с этим поганым Тори, с этим разжигателем войны Блэром. Колонизация есть империализм! Чтобы бороться, нужно прививать людям социальную ответственность. — Эбби неловко ткнула пальцем в значок у себя на лацкане. На нем было изображено исландское судно-китобой, треснувшее надвое от удара молота, подозрительно похожего на советский символ, однако выше располагалась блестящая надпись «ГАД».

— Вот что сейчас происходит. Мюррей не себе новый мир строит, а наш разрушает. Нельзя просто так, ни с того ни с сего, открыть портал в другой мир только по собственной прихоти! Это, мать твою, беспредел! Нужно остановить!

— Проблема — в масштабах, — заметила я. — Нельзя запретить людям уезжать, это по-сталински. Мы просто не готовы к паническому массовому исходу, возможность которого создала нуль-дыра. Эмиграция в Северную Америку продвигалась медленно, десятилетиями. А здесь всё идет быстро. Мюррей дал нам только два года. Неудивительно, что с такими потерями Британии не совладать. Однако со временем все утрясется…