— Ты и сам знаешь, что не можешь это остановить, — сказала она, горько улыбаясь. — Не важно, скольких людей ты еще убьешь, все равно уже слишком поздно. С самого начала было слишком поздно.
— Прости, — сказал я, хотя и не уверен, что сказал, и спустил курок.
Девятимиллиметровый пистолет оглушительно громыхнул, и внезапно она перестала представлять проблему. Она стала просто еще одним мертвым телом.
* * *
Я стал ненадежным рассказчиком. А может, всегда таким был. Наверно, я всегда был трусом и лицемером. Есть вещи, которые мы помним, есть вещи, которые предпочитаем забыть. Как говорит одна старая поговорка, это всего лишь кино.
Я не убил Джет Мийаки.
— Ты сам знаешь, что не можешь это остановить, — сказала она. Эта часть была правдой. — Не важно, скольких людей ты еще убьешь, все равно уже слишком поздно. С самого начала было слишком поздно.
— Прости, — сказал я.
— Мы привезли это сюда. Мы пригласили его к себе, и ему понравилось то, что оно увидело. Оно намерено остаться.
Девушка не улыбалась, но на ее лице явно читалось тайное удовлетворение. Я отступил на шаг назад и опустил пистолет. На ее коже осталась глубокая вмятина.
— Мистер Пайн, отойдите, пожалуйста, в сторону, — сказала Сара, а когда я обернулся, она уже стояла в нескольких футах от нас и целилась в девочку из крохотного черного пистолета.
Сара выстрелила дважды, подождала, пока тело перестанет дергаться в конвульсиях, а потом сделала третий выстрел — в голову Джет Мийаки, чтобы быть уверенной в ее смерти. Сара всегда была аккуратной.
— Темплтон говорил, что ты можешь засомневаться, — сказала она и опустилась на колени, чтобы исследовать мертвое тело, — А это означало бы, что тебя отстранят от работы.
— Она ведь была права, верно? — пробормотал я. — Рано или поздно мы потеряем этот мир.
На мгновение мне захотелось послать несколько пуль в череп Сары и разбрызгать по бетонному полу рыбного рынка ее кровь, мозги и силикон. Это было бы убийство из милосердия. Но, боюсь, я любил ее не так сильно, как мне казалось. Кроме того, Агентство может собрать все осколки и снова слепить из них Сару.
— Всего понемногу, мистер Пайн, — сказала она. — Это единственный способ не сойти с ума. Всего понемногу.
— Ни прошлого, ни будущего.
— Если хочешь, можешь думать и так.
Сара поднялась и протянула руку. Я вытащил обойму из пистолета и отдал ей оружие вместе с патронами. Потом отстегнул от пояса генетиграф, и она взяла его тоже.
— Мы пришлем кого-нибудь в отель за остальным оборудованием. Будь добр, сложи все заранее. А у тебя останется билет до Лос-Анджелеса.
— Да, — отозвался я. — У меня есть обратный билет до Лос-Анджелеса.
— Ты продержался немного дольше, чем я думала, — заметила Сара.
И я ушел, оставив ее у мертвого тела докладывать об убийстве и вызывать команду санитаров. На следующий день я улетел в Лос-Анджелес и отыскал бар, где никто меня не знал. Я начал с текилы, продолжил шотландским виски и проснулся два дня спустя, лежа лицом вниз на песчаном пляже в Малибу, совершенно разбитым. Солнце уже садилось, на горизонте бушевал закат, потом на небо выплыли звезды. Метеор прочертил след по небу и исчез. Мне понадобилось не больше секунды, чтобы отыскать Юпитер, Повелителя Небес, Тучегонителя, — маленькое яркое пятнышко рядом с Луной.
Брендан Дюбуа
Падающая Звезда
Мы восхищаемся своей великолепной, точной и рациональной цивилизацией высоких технологий, но дело в том, что, как показывает данная история, цивилизация высоких технологий слишком уязвима и ее очень легко разрушить. А после краха Былые Времена и Старые Обычаи со всеми их предрассудками тотчас возрождаются и завладевают умами… засасывают и поглощают даже тех, кто еще недавно стремился к звездам.
Брендан Дюбуа дважды добивался премии «Shamus» американского журнала «Private Eye Writers» и трижды номинировался на премию Эдгара По, присуждаемую за лучший триллер. Его произведения печатаются в «Playboy», «Ellery Queen's Mystery Magazine», «Alfred Hitchcock's Mystery Magazine», «Space Stations», «Civil War Fantastic», «Pharaoh Fantastic», «Knight Fantastic», «The Mutant Files» и «Alternate Gerrysburgs», а также во многих других изданиях. Из его работ в жанре мистики наиболее известны цикл «Льюис Коул» («Lewis Cole»), повести «Мертвый песок, черный прилив» («Dead Sand, Black Tide»), «Разбитая скорлупа» («Shattered Shell»), «Волны-убийцы» («Killer Waves») и «Погребенные сны» («Buried Dreams»). В жанре фантастики наиболее известными являются «Дни Воскресения» («Resurrection Days») и «Шесть дней» («Six Days»). Из последних произведений внимания заслуживает напряженный триллер «Предавший» («Betrayed»). Автор вместе со своей семьей проживает в Эксетере, Нью-Гэмпшир.
Однажды днем, в конце июля, Рик Монро, старейший житель Бостон-Фоллз, что в Нью-Гемпшире, сидел на скамейке в городском сквере и поджидал почтово-торговый фургон из Гринвича. Чертов фургон должен был появиться к двум часам пополудни, но часы на городской церкви пробили уже три раза, а на дороге из Гринвича так никто и не появился. У коновязи перед главным универмагом Бостон-Фоллза стояли четыре верховые лошади, рядом — чей-то фургон, в дорожной пыли играли обнаженные по пояс мальчишки, в воздухе надоедливо жужжали мухи.
Рик вытянул ноги и заметил грязные пятна на штанине своего старого комбинезона. Опять его приходящая раз в неделю домработница миссис Чандлер пренебрегла стиркой. Надо бы сделать ей замечание, но Рику этого не хотелось. Иметь домработницу считалось роскошью, и плохая прислуга все-таки лучше, чем никакой. Даже если она всюду совала свой нос, иногда совершала набеги на его ледник и хмуро напоминала о необходимости посещать еженедельные церковные службы.
Кто-то из мальчишек закричал, и они сбились в стайку на дороге. Рик выпрямился и дрожащей ладонью прикрыл от солнца глаза. Две уставшие лошади тащили фургон с высокими бортами и полотняным верхом. Рик подождал, пока повозка остановится у магазина, подождал, пока ее разгрузят. Нет причин торопиться, спешить совершенно некуда. Пусть мальчишки суетятся и бегают вокруг фургона Наконец повозка тронулась и медленно потащилась дальше, к следующему на дороге городку под названием Иерихон, и Рик поднялся со скамейки, поморщившись от скрипа бедренного сустава. Он прошел по прохладной траве, пересек пыльную дорогу и поднялся по деревянным ступенькам. Все мальчишки уже разбежались, за исключением Тома Купера, уставившегося на него широко раскрытыми глазами. Навстречу Рику вышел Глен Раунделл, хозяин магазина и один из трех членов городской управы. В руках он держал небольшой бумажный пакет и тонкую пачку писем, перевязанных бечевкой.
— А вот и вы, мистер Монро, — официальным тоном обратился к Рику хозяин магазина, одетый в накрахмаленную белую рубашку и белый фартук, свисающий почти до земли. — Это лучшее, что мы получили за всю неделю. Говядины не было, зато привезли немного бекона. Не успеет испортиться, если вы быстро доберетесь до дому.
— Спасибо, Глен, — сказал Рик. — Запишешь на мой счет, как обычно?
— Отлично, — кивнул Глен.
Рик повернулся, чтобы спуститься со ступеней, но тут из полумрака магазина появился мужчина. Это был Генри Купер, отец Тома, в плотно застегнутой фланелевой рубашке, голубых джинсах и с черной густой бородой до середины груди.
— Мистер Монро, не хотите ли проехаться с нами до дому?
Рик повертел в руках сумку.
— Это было бы превосходно.
Как хорошо, что Генри приехал в магазин без своей жены Марсии. Хоть она и была прилежной прихожанкой, ее отношения с соседями, а особенно со стариком Риком Монро, который держался особняком и не ходил в церковь, нельзя было назвать христианскими.
Рик пошел вслед за Генри и его сыном и уселся сзади, между двумя деревянными ящиками и бочонком.
— Вы можете сесть впереди, если хотите, — предложил Генри.
