— Оружие, похоже, проникло в заднюю медиальную борозду продолговатого мозга, — проговорила Анна в свою записную книжку.

Потом доктор надела на голову набор, состоящий из ксеноновой лампы и мощного 3D — увеличителя, опустила линзы на глаза и встала на колени. При этом ее нос почти касался заскорузлых от крови волос мертвеца.

Когда я помог ей подняться, Анна нахмурилась.

— Края ран у погибших в Замке были ровными, — пробормотала она. — Но в этот раз… рана не столь аккуратная. Оружие словно затупилось от удара. Надо будет проверить, когда отвезем тело в лабораторию. Помоги перевернуть его.

Почему-то прикосновение к мертвому телу оказывает на меня успокаивающее воздействие. Каждый раз, когда я впервые вижу покойника, это зрелище вызывает шок. Но когда прикасаюсь к телу и чувствую его тяжесть, особенно если уже началось окоченение — как, например, сейчас, — то понимаю, что имею дело с камнем и землей, но не человеком, и могу обращаться с трупом точно так же, как и с любой другой судебной уликой.

Как показала поверхностная экспертиза, в теле Торнса, кроме того, что он мертв, как выразилась Анна, нет ничего примечательного. Сделав пачку голограмм, мы упаковали его, и шахтеры помогли отнести труп в морозильник.

Остаток дня мне пришлось провести в небольшом пустом офисе с единственным монитором, попискивающим на обшарпанном дюропластовом столе. Я потягивал кофе, жевал малосъедобные сэндвичи, политые сверху ужасным синтетическим майонезом, и опрашивал выживших.

Никто ничего не видел и не слышал. Торнса все любили, врагов у него не было, и каждый человек на Альфе находился на виду у остальных в предполагаемый час убийства, попадающий, по оценке Анны, в промежуток между 6:30 и 8:00. Я успел добраться до последнего имени в списке, прежде чем Мадам Правосудие, известная древним под именем Немезиды, приподняла повязку на своих глазах и одарила меня взглядом.

Свидетеля звали Тэд Жщеч, что произносится как Жишечь. Этот бледный, раздражительный, тощий парнишка, лет шестнадцати на вид, был облачен в рабочий комбинезон, вполне способный послужить ему палаткой. Юноша скользнул в комнату, держа в руках конверт.

— Я… э… э-э-э… у меня для вас кое-что есть, сэр, — заикаясь, произнес он.

— Вот как? И что же? — Плохая еда и отсутствие какого бы то ни было прогресса в расследовании привели меня в дурное расположение духа.

Следующие пять минут Тэд старался справиться с собственным языком. Из его бессвязного рассказа постепенно стало ясно, что он работал с Торнсом в машинном цехе и именно он обнаружил тело. Прежде чем включить тревогу, он сбегал за своей цифровой камерой, справедливо рассудив, что вскоре все находящиеся на Альфе примчатся туда толпой и затопчут улики.

— Почему же ты сразу не принес мне фотографии?! — вопросил я максимально грозным голосом. Но на самом деле меня восхитила находчивость юноши.

— Я ж-ж-ж-ждал своей очереди, — объяснил Тэд, — И… э… э-э-э…

— Что? — спросил я, начиная вытаскивать снимки из конверта.

— Ну, к-к-как можете видеть, с-с-с-следы ног очень четкие.

— Следы ног?

— Ага. Они проявились, когда я применил инфракрасную вспышку. Обычный свет такого н-н-не давал. Я даже и не знал про их существование, пока не р-р-р-распечатал снимки.

Я уставился на тусклые небольшие трехпалые следы вокруг тела. Они были такими свежими, что в невидимом спектре продолжали излучать живое тепло. Ранним утром пол еще сохранял холод, и ноги убийцы, чья температура тела была, судя по всему, выше, чем температура пола, оставили достаточный тепловой след, чтобы его смогла зафиксировать камера.

— Должно быть, он сбежал, когда увидел, как ты открываешь дверь, — прокомментировал я.

Это, судя по всему, испугало Тэда.

— Вы так думаете? — спросил он, выпучив глаза. — Вы действительно так думаете?

В этот раз юноша не заикался.

Когда я показал фотографии Анне, она чуть не повыдирала свои седеющие волосы.

— О великий Дао! Мы ведь уже приходили к решению. Убийца должен быть человеком, — простонала она.

— Ладно, пусть это сделал человек. А затем трехпалый зашел туда, побегал вокруг тела, умчался обратно, скрылся в джунглях и…

Мой голос стих на полуслове. Анна посмотрела на меня. Я посмотрел на Анну. Мы оба вспомнили, где прежде видели трехпалую ступню.

— Лучше вернуться в Замок, — сказала доктор Ли. — Немедленно.

Шторм ослаб, и обратный путь был лишь слегка утомителен, что, конечно же, не большая проблема при возвращении. Расположившийся позади нас покойник, скрюченный и завернутый в прозрачный пластик, вызывал неприятные ассоциации с гигантским эмбрионом, опутанным плацентой.

Вернувшись в Замок, мы повлекли свой груз мимо широких луж и вдоль серых коридоров в лабораторию Анны. Я вытащил папку с собранной информацией и проверил изображения, полученные «пауком» под землей. И да, у архов действительно оказались трехпалые ступни, как на расплывчатых снимках, сделанных Тэдом!

Пока я готовил чай на конфорке под вакуумной вытяжкой, Анна позвонила Мак и потребовала от нее предоставить куб памяти, содержащий полное исследование подземных ходов.

— У тебя нет доступа к подобной информации! — прорычала эта неучтивая дама.

— Что это значит? — выпалила Анна. — У меня высший уровень доступа. Данные мне необходимы для работы.

— Ты офицер медицинской службы, «пенис-механик», а не офицер Службы безопасности! И у тебя нет соответствующего уровня доступа.

Тогда вперед вышел я.

— Капитан, у меня есть доступ ко всему, к чему и у вас, и даже больше. Высылайте этот проклятый куб, и высылайте его немедленно.

Я испытал довольно приятные ощущения. Пользоваться служебным положением, может, и не слишком хорошо, зато эффективно. Мы отдыхали, пока не появился Мишель с запечатанным контейнером, в получении которого нам с Анной пришлось расписаться. Молодой офицер подмигнул мне и отправился обратно по своим делам. Несколько минут спустя мы с Анной плечом к плечу вглядывались в монитор ее компьютера.

Очертания на записи неожиданно вздрагивали, успокаивались, снова подпрыгивали, расплывались. Робот проник в узкую щель между двумя циклопическими каменными блоками Замка. Вместе с ним мы спустились по крутым узким ступеням. Пятно яркого света прыгало из стороны в сторону, соответствуя движениям робота. Анна постоянно останавливала картинку, чтобы мы смогли рассмотреть относительно чистое изображение.

Вдоль гладких каменных стен маршировала нарисованная процессия архов, облаченных в фантастические одеяния из кожи и перьев. Выступающие вперед зубы придавали их головам жутковатый вид. В конце ступеней узкий коридор разделился на два рукава, уходящих вправо и влево, и робот приступил к исследованию. Проходы дробились и ветвились, и механизм проникал в маленькие комнатки, покрытые пестрой росписью, напоминающей мне искусство майя из Тикаля и Цибильчальтуна.

Это было просто очаровательно, но, учитывая стоящие перед нами задачи, абсолютно бесполезно. К тому моменту, когда просмотр подошел к концу, наш чай успел остыть.

— Так каким будет ваше заключение, господин полковник? — поинтересовалась Анна с оскорбительной иронией.

— Инопланетяне… — начал я.

— Архи аборигены, — поправила она. — Это мы — инопланетяне.

— Ладно, ладно. Во-первых, ты права. Архи не могли совершать убийства в Замке. Обернувшись в коридоре и увидев странное создание, человек побежит, закричит, станет отбиваться и вообще делать то, что эти жертвы не делали. Убийства должен был совершить человек. Следовательно, где-то нарушена логика.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Чувствуя беспомощность от пустоты в своей голове, я спросил:

— А что нам известно про архов?

— То, что ты видел, — показала она пальцем.

— Я имею в виду… — Хотя что конкретно имею в виду, и сам толком не представлял. — Как они выживают в этом мире? Он столь причудлив. То неимоверный холод, то жуткая жара. Сезоны, длящиеся несколько десятилетий… Как они все это выдерживают?