До вечера ни Пауль, ни кто-либо другой не объявился. И насмешники больше не ошивались рядом. Всю вторую половину дня Лора спала, рассчитывая бодрствовать ночью. Проснулась внезапно. Разбудивший ее звук повторился. Автоматная очередь. Чей-то вопль вдалеке. Так кричат от невыносимой боли. Лора съежилась на полу. Крики, наконец, стихли. Остаток дня Лора ждала, что придут за ней, и немного успокоилась с наступлением сумерек.

Сумерек? Вблизи экватора их не бывает! Но, к удивлению и досаде Лоры, темнота долго не наступала. Сверху лилось призрачное сияние, как от стоящей высоко Минны, но обе луны еще не взошли! Лора по всякому выворачивала голову, крыша тюремной клетки мешала рассмотреть небо в зените. Через три часа загадочный источник света сместился к западу. Прильнув к деревянным брусьям, Лора рассматривала светлое пятно в небе. Не прогалина среди туч – грозовые утренние облака рассеялись, так и не подарив земле дождь, а просто неясное свечение. Черт бы его побрал! Лора предпочла бы находиться в полной темноте.

Ночь упала сверху черным, вышитым звездами покрывалом – астрономическое явление прекратилось, как будто выключили. Пора! Лора выпила воды из-под крана. Вот тебе, девочка, обед с ужином. Похоже, о ней забыли. Или – новая пытка? Если так, то завтра за нее возьмутся не раньше полудня. Чтоб дозрела. Ага, ждите.

Тишину разорвал протяжный крик слепоглазки, послышался и затих шорох крыльев. Почему, отправляясь на охоту, ночная птичка кричит? Ладно, за работу.

Скоро выяснилось, что план Пауля – одна большая, можно сказать: грандиозная глупость. Идея-то хорошая: обвязываешь два соседних бруса прочной веревкой (уж куда прочнее, Лора невольно усмехнулась), продеваешь стержень и закручиваешь, пока бруски не сломаются. Потом следующие два… и в образовавшийся проем Лора сумеет проскользнуть. Если б клетка была сделана из металлических прутьев, то да – они бы искривились и такими бы остались. А деревянные, длинные брусья в руку взрослого человека толщиной, со скрипом гнулись… и распрямлялись после снятия нагрузки. Лоре нужны были бы два комплекта изобретенных Паулем инструментов. И пришлось бы возиться, закрепляя стержни, чтобы закрутка не ослабла в решающий момент. А то вышел бы настоящий капкан.

С Лоры сошло семь потов, пока она оставила напрасные попытки. Села, тяжко отдуваясь, вытянула ноги. Хоть удавись, в самом-то деле. Неужели все кончено? Такого отчаяния она никогда не испытывала. Разве?..

Два года назад она поступала в Университет и серьезно недобрала баллов. Для нее, едва вставшей на путь взрослой жизни, не имевшей ни денег, ни дружеской опоры, это было равнозначно катастрофе. Она даже подумывала (не всерьез, а как возможность) о самоубийстве. В довершение профессор Томкин (тогда она не знала, что этот вальяжный, седоватый красавец – профессор) задал на последнем экзамене, идиотский, не в тему, вопрос:

– Почему крышки канализационных люков – круглые?

«Чтоб ты провалился, сволочь», – мелькнуло в голове и Лора, которой терять было нечего, зло процедила:

– Квадратную положи с перекосом – она под ногами провалится. Бульк! Только я вас и видела. А круглую, хоть как верти – дыру всегда закроет плотно.

«Способна к самостоятельному, творческому мышлению», – вынесла вердикт комиссия и Лору приняли. А идущего впереди всех отличника – зарезали.

Лора встала. Арканом из своих драгоценных (а то!) волос, перевязала два столба по обе стороны от углового. Дистанция по диагонали вышла гораздо больше. Всунула ломик (или что это такое ей Пауль подарил?) и принялась крутить. Чтобы было легче, один конец железяки выпростала посильнее и, перехватывая его, закручивала, прилагая все больше усилий.

Раздался громкий треск – один брус выскочил из гнезда наверху! Второй, до того момента напряженно изогнутый, распрямился, тоже наделав шума. Пам-м-м-р-р-р. Еще и завибрировал, зараза.

Лоре было все равно, услышал кто это безобразие или нет. В висках стучало. Обеими руками схватила скособоченный брус и выдернула из нижнего крепления. Благослови, Мария Заступница, столяров Суора. Испокон веку ваяют поделки без единого гвоздя. Искусно и крепко. До поры, Пока не раскурочишь слабое место.

«Дайте мне точку опоры, и я переверну Мир!» Пользуясь освобожденным брусом, как рычагом, Лора выломала еще один, открыв себе путь к свободе.

Снаружи послышались шаги. Лора замерла, зажав рот ладонью. Несколько отрывистых слов, чей-то стон-мычание. Кого-то тащили волоком. Шаги стихли вдали, оставив Лоре ожог внезапного испуга. Сердце сильно стучало, Лоре не хватало времени отдышаться. Схватила с пола сандалии и одежду, скатала в тугой узел. Прицепила к ломику. Поспешно вылезла наружу, чуть не ободрав бок.

Поразилась тому, что уже начало светать! Долгая тропическая ночь пролетела для нее, как один миг. «Вот, что значит, отдавать всего себя работе», – пришла на ум подходящая к моменту цитата из Томкина. Лора пробиралась через кустарник, и неожиданно вышла на утоптанную, крутую тропу; здесь шум воды слышался громче. День быстро разгорался.

Заросли кончились, впереди открылась ртутно-блестящая гладь воды. На отмелях ее морщила рябь; у берега цвет воды был глинисто-желтым, течение заметно на глаз. Самым радостным элементом пейзажа оказался подвесной мост – узкая стометровая дорожка из деревянных плашек. На том берегу деревья стояли стеной, Лору там никто не разыщет!

До сознания вдруг дошло, что она здесь не одна. На тропе стоял человек в форме, которую Лора уже научилась ненавидеть. Часовой ли, или так забрел по нужде, он был при оружии. И смотрел на нее!

В голове вновь застучали маленькие молоточки. Взмах руки, узел с одеждой полетел в голову солдата. А Лора, размахивая железкой, ринулась на него. Человек сдавленно вскрикнул, отшатнулся, попятился… и исчез, как провалился! Лора скатилась кубарем, ничего не соображая и опамятовалась уже внизу. В руках пусто, жалкое оружие она потеряла, кувыркаясь на склоне. Все. Убьют ли ее или потащат обратно, без разницы. Приподнялась, постанывая…

Солдат лежал неподвижно, странно подогнув ногу и вывернув голову.

– Вот черт… – прошептала Лора, – Вот же Дева недотраханная…

Рядом валялся автоматический карабин «Крамер». Лора подобрала его. «С недавних пор я полюбил огнестрельное оружие», – опять Томкин. Что он к ней привязался в это утро? Ступила на мост и испытала новое потрясение.

Почему сразу не заметила троих на середине моста, а только того несчастного, уже мертвого солдатика?! У нее что, от страха сузилось зрение? Она видит, как в туннеле, прямо перед собой?! А почему та троица не видит ее?С одним – ясно, уже никакой – избит до ужаса, кровь полосами стекает со лба на лицо, ноги подгибаются, двое других его держат. В армии задушенного генерала начались внутренние разборки? Все трое – военные.

Двое поставили третьего на колени, он трепыхнулся, не для того чтобы вырваться. Последний рефлекс схваченного смертным ужасом тела. «Обычно они стреляют в затылок».Приговоренный с усилием поднял голову…

Нойс.

Вокруг все словно остановилось. Лора вскинула автомат и повела дулом, как поливая из садового шланга. Голова одного экзекутора медленно лопнула, выплеснув желтовато-розовую массу. Второй так же медлительно поднимал автомат, когда у него поперек груди появились, одно за другим, кровавые пятна. Нойс начала падать вперед, распластываясь ничком – умная девочка. Когда время возобновило ход, Лора промчалась по шаткому мостику и в упор выпустила оставшиеся заряды в два трупа. « Никогда не думай, что ты хуже других. А не знаешь, что подумать – действуй».Спасибо, профессор, ваши афоризмы сегодня донельзя кстати.

Нойс с трудом поднялась на ноги, и они забрали автоматы у тех двоих. Трупы и разряженный автомат сбросили в воду. Лора сбросила, Нойс годилась лишь на то, чтобы давать умные советы. Потом ее пришлось почти на себе вести-тащить на тот берег. Надо было спешить.