Он подошел, стал рядом.
– Смотри вверх, что видишь?
– Звезд не хватает…
Огромнейший кус небосвода над нами был сплошь черен, без единого проблеска. Нечто большое, неподвижное и грозно молчаливое скрывало от нас звезды. И солнце тоже.
– То корыто в небе, чье донце мы видим, торчит здесь со вчерашней ночи. Оттого здесь до сих пор такой дубняк.
– Что это, командир?!..
– Вы же слушали радио, парни. Что-то там такое восстало из пепла и шарит в небесах. Трепещите грешники… пред геенной огненной. Ошибочка малость вышла с геенной… Не знаю, как вы, а я замерз.
Послышался негромкий смех, обстановка разрядилась. Мне тоже полегчало, терпеть не могу, когда подчиненные паникуют раньше времени.
Рукотворное солнечное затмение продолжительностью в сутки полностью объясняло случившуюся в нашей округе перемену климата. Оставался вопрос, чьих могучих ручонок это дело и зачем?
– Похоже, Новтера опять нам гадит, командир?! Столько лет прошло, уж забывать их стали. И, на тебе!
– Молодец, Ферда. К ужину получишь шоколадку. Твой могучий интеллект надо охранять и питать усиленно. Всем обратно вниз, а то насморк подхватим.
Внизу мы согрелись чаем и я отрядил двоих в наряд, велел одеться потеплее и отослал обратно наверх, караулить. Каждые десять минут доклад по телефону. Смена через час.
Первые три часа ничего не происходило, кроме регулярного бубнежа в динамике: время такое-то, порядок. Потом, за три минуты до истечения очередного срока, я услышал торопливую скороговорку очередного наблюдателя:
– Командир, что-то движется среди звезд…
– Быстро вниз! – скомандовал я.
Мы все собрались в «главном зале». Монитор показывал картинку от камеры наверху. Она переключилась в инфракрасный диапазон и детали местности давала отчетливо. Вот поперек экрана прошло что-то яркое и продолговатое. Исчезло. Вернулось вновь.
Над землей ходила кругами плоская платформа, огражденная низкими поручнями. На ней смутно различались две человеческие фигуры. Экран вновь опустел. Потом зажегся ярким светом и погас.
– Опаньки! – сказал Ферда. – Ослепили.
– Четверо с парализаторами, к лестнице, – сказал я.
Непрошенные гости обнаружили камеру наблюдения и догадались, что внизу кто-то есть. А может, у них приборы такие, что видят сквозь землю?
Послышались шаги, кто-то без боязни и стеснения спускался по винтовой лестнице в наше убежище. Шаги звучали все ближе. Я ожидал услышать негромкие хлопки парализаторов, после чего бесчувственных гостей внесли бы к нам.
Быстрые, звонкие голоса… я не разобрал, что говорили. Под аркой входа появились две фигуры. Я не успел ни вздохнуть, ни вскрикнуть. Да что там, не успел глазом моргнуть, как меня накрыло. Только что был сильный и трезвый, а стал «искать вертикаль», как последний забулдыга. Товарищи мои лежали вповалку, и никто из них не шевелился. Я все выглядывал ближайший телеграфный столб, чтобы за него ухватиться, а кто-то, коленопреклоненный, ухватился за меня. Приняв, наверное, за искомый столб.
Кто-то негромко рассмеялся, как колокольчики зазвенели.
– Anfino… Kushej en’ dueto…
Оружие ходуном ходило в моих невероятно тяжелых руках. Я никак не мог взять верный прицел и из последних сил надавил на спуск, выстрелив наугад.
Гулкий хлопок. Из дула вырвался полупрозрачная газовая струя. Она расходилась широким конусом, на глазах становясь осязаемо видимой. «Осязаемо» – это не для красного словца. При соприкосновении с воздухом началась химическая реакция. Заставившая молекулы газа слипаться в тончайшие нити. Суперпрочные и необычайно клейкие. Я уже рассказывал, как сам однажды стал жертвой подобной «липучки для мух».
Оба незваных гостя замерли… неужели на них не подействует?! И упали, как подкошенные. Извиваясь, хрипя и кашляя. Если путы не спрыснуть нейтрализующим составом, то они засыхают, стягивая жертву намертво так, что она не сможет дышать.
Мне полегчало и я начал высвобождаться из объятий прильнувшего ко мне Ферды. Первым делом мы неверными шагами отправились осматривать товарищей. Все оказались живы, только «во хмелю» еще больше, чем я или Ферда. Большого толку с них в ближайший час не предвиделось. Но дышали нормально и пульс был хороший, должно быть, все обойдется. Если б оказалось не так, я дал бы обоим новтеранам умереть мучительной смертью от медленного удушья.
Ферда с трудом поднялся на ноги и мы подержались друг за друга. Потом побрели, выписывая кренделя по каменному полу, поглядеть на нашу добычу. Двух плененных новтеран.
– Пресвятая… Дева!.. – слабо ахнул Ферда.
Не фантастические страшилища. Не супермены из комиксов. Даже не холодные аристократы, какими вот уже десять лет принято изображать их в бульварных романах. А двое подростков: мальчик и девочка. Пацану – лет двенадцать, девчушка и того моложе. Из одежды – брючки да тонкие свитера с высокими воротниками. Оба худенькие, с тонкими чертами лица и живыми, серьезными глазами. Оба светловолосые, стриженые довольно коротко.
Они уже не пытались освободится. Лежали так, чтобы видеть друг друга и меня с Фердой. На нас с ним посмотрели без испуга и немного отстраненно. Так смотрят на обыденные вещи, вроде платяного шкафа или кухонного стола. Ну и ладно. Я тоже умею в гляделки играть. Поймут меня или нет, неизвестно, скорее нет, чем да. Но при первом контакте важна интонация. Деловито, без нажима в голосе, я сказал:
– Так, ребятки… Прежде чем распутаю вас. Объясните, если сумеете: из какого детского сада вы сбежали и куда смотрели ваши родители?
Дети переглянулись и быстро заговорили между собой. На меня по-прежнему ноль внимания.
Ферда стоял рядом, тяжело дыша. Он был еще слаб, поэтому его удар я отразил достойно. Хотя и сам был не в лучшем виде.
– Не дуркуй, Ферда!!
Он сполз на пол, хватаясь за меня.
– Командир… не отпускай мою руку… Держи меня, тогда справлюсь…
О чем он бормочет? Я перехватил взгляд девочки – упорный, выжидающий…
– Командир… я понимаю… что они говорят…
– Ферда… о чем ты? С каких пор ты стал новтеранином?..
– Они… говорят на тонго.Когда вошли, девочка сказала: «Не доделали. Уложи ту парочку…»
– Тогда скажи, о чем трещат сейчас?
– …Она говорит: «Странно… у худого эфемера иммунитет, похоже…» Он: «Не может быть, врожденный бывает раз на миллион…» «Приобретенный. Выработан от многолетнего контакта с…» Не пойму… А, вот: «Откуда здесь взяться ментальному инженеру?..» «Что же делать?»
– Спроси по ихнему, как звать-то?
Ферда, старательно подбирая слова, произнес:
– Cho… ti nami… karo idoi?
От пяти коротких слов эффект вышел ошеломляющий. Мальчик вскрикнул, забился в путах и замер с полуоткрытым ртом. У девочки глаза распахнулись так широко, что подумалось: еще немного и выскочат из орбит.
– Что такое ты им выдал, Ферда?!
– Ничего особенного… «Как вас зовут, милые дети?»
– С «милыми детками» еще нахлебаемся, чую… Да, ты-то откуда знаешь тонго?
– Читал «Тонгани»… из любопытства.
Ах, да. Пока хозяюшкину писанину официально не запретили в Эгваль, увесистая книжка в коричневом переплете особым успехом не пользовалась. А тут сразу возник спрос. Что ни говори, а «великий» президент Солтиг, царство ему небесное, добился строгим запретом обратного результата. Я этот мощный философский труд держал когда-то в руках. Картинки там – классные. А прочесть хоть строчку – увольте. Других дел хватало: Нойс умела загрузить мужчину работой. А после – отблагодарить… горячо и страстно…
– «Тонгани» – двуязычный труд. В конце есть словарь…
– Понятно, Ферда. Куем железо, пока не остыло.
Ферда вновь обратился к детям. Их первоначальный шок уже прошел, сменившись жгучим любопытством с примесью тревоги.
– Мальчишка – Гед, девочку зовут Тенар. Она – ментальный инженер третьего класса.
– Ясно. Умеет шарить в мозгах и подкручивать там винтики. Я уже понял. Спроси про машину, на которой они к нам пожаловали.
