– Вашего командира и вождя мучают раны, ему тяжело говорить. Я – его язык, его голос. Слушайте меня, люди!..

И ее слушали. Она говорила просто и понятно. Люди делятся на плохих и хороших. Хорошие люди работают и они бедны. Плохие – богаты и бездельничают, а от безделья мучают хороших.

– Боец Ао! Ты работал на помещика. Хорошо ли помещик обращался с тобой?

– Да… то есть… ну, в общем…

– Был кто-то, с кем он обращался плохо?

– Да, мой друг Бо однажды напился, подрался и его выпороли…

– Вот. Твой друг Бо страдал и беден – он хороший. Помещик богат и мучил его – он плохой. Ты – хороший человек, который освободился от помещика. Вы теперь – свободные люди!

Глаза Ао сияли.

Множество дорог открылись ему и все вели к одной цели.

В Мире много плохих людей.

Но еще больше хороших, которые порабощены.

Он – Ао, должен их освободить.

Дан сумел сохранить положенный по званию невозмутимо-спокойный вид. Но, когда Нойс закончила пафосную, насквозь лживую и оттого так правдиво звучавшую речь и подошла к нему, тихо сказал:

– Черт возьми. Мне неловко. Я никогда не научусь так смело и нагло врать людям. А вы-то как себя чувствуете?

– Как наркоман, после длительного воздержания вернувшийся к любимому зелью. Я честно хотела быть хорошей. И что получила взамен?

Нойс погрозила кулаком угрюмым небесам. Словно в ответ на ее жест, сквозь облака проглянуло солнце; в рядах бойцов послышался радостный смех.

– Я командую драконами, а вы погодой. Парни всерьез верят, что вы заклинаете тучи.

– Гелла не может выжимать их на землю вечно. Когда-то он выжмет их досуха и время это близко. Я знаю. Вы знаете.

– А люди – верят…

Послышались легкие, стелящиеся шаги, мальчишка – ординарец Дана подбежал к ним. Залопотал быстро, Дан с трудом понимал суорский диалект, смысл известия ускользал от него. Нойс слушала внимательно, чуть склонив голову.

– Он говорит, что армии адмирала Геллы перешли в наступление там, где их не ждали. Стремительным броском занят город Тир – столица одноименного протектората, нашего союзника. Ракетные базы – основа ударной мощи Тира, также захвачены все до единой. Гелла повел войну методами Острова – высадка десантов в глубине вражеской территории; нарушение коммуникаций и связи. Лисичка в курятнике – это я пацана цитирую. Большой бардак малыми силами – это мой комментарий.

– Руководство Тира пленено в полном составе, кроме старика Яна. Тон-Картиг успел «сделать ноги» и пребывает неизвестно где. Объявлена награда за его поимку. Передача со спутника еще продолжается, сейчас принесут запись.

Она кивком отпустила мальчика, сказав на прощанье несколько ободряющих слов. Обернулась к Дану.

– Меня утешать не надо, – сказал Дан. – Кажется, вам нравится адмирал Гелла. Очень уж невозмутимое у вас лицо, когда мы о нем говорим. Поздравляю, ваш кумир достойно проявил себя. Незаурядный человек. Можете продолжать восхищаться им, пока есть время.

Нойс тихо возразила:

– Мы поборемся…

– Конечно! Я не собираюсь сдаваться за просто так.

О делах больше не говорили. Оба понимали, что выхода нет.

День тихо умирал. Под зелеными сводами, поддерживаемыми стройными колоннами стволов со светло-коричневой, пятнистой корой, сгущалась тьма.

Пути дальше не было. Час от часу становившаяся все более рыхлой и влажной, почва превратилась в чавкающее месиво из прелых прошлогодних листьев, ядовито-зеленого мха и белесых, на тонких ножках грибов. Впереди что-то явственно журчало и хлюпало. Река пробила себе очередную непредвиденную дорогу и отрезала им путь.

Дан приподнялся на носилках. В наступающей темноте послышался голос Нойс:

– Не первый и не последний паводок в этих местах. Разница лишь в том, что нынешний вызван искусственно…

– Что вы хотите сказать, Нойс? – окликнул он ее.

– Здесь ходили не раз…

Узкий луч синего света из потайного фонаря в ее руках обежал круг, погас, вспыхнул снова.

Памятки на стволах, в виде вырезанных в толстой коре стрел, обнаружились скоро. Знаки были старыми, заплывшими, но все еще хорошо различались в неверном свете фонарей. Они привели к могучей, двенадцатиметрового обхвата, гории. Стрела на ней указывала вверх.

Дан чуть было не спросил у Нойс, что это значит, но вовремя прикусил язык. Он должен знать ответ сам. Поднял руку.

– Посветите.

В круге света увидел подобие веревочной лестницы. Перекладины из так называемого «железного дерева», не гниющего и не подверженного воздействию древоточцев из-за своей умеренной ядовитости. Соединены меж собой тонким тросом, сплетенным из шелка-паутинки – продукта жизнедеятельности обитающего в эти местах крупного мохнатого паука. Совершенно безвредного, хотя и страшного на вид существа.

– Мы поднимем вас, – сказала одна из девушек-телохранительниц. И ловко полезла наверх, быстро скрывшись из виду. Ее товарка поспешила следом.

Вскоре они сбросили сверху трос, Дану оставалось лишь защелкнуть на себе страховочный пояс. «Повелитель драконов должен уметь летать», – уныло подумал он и был аккуратно вознесен наверх. И едва сдержал удивленный возглас при виде представшего его глазам зрелища.

Подвесной мост на тонких, невероятно прочных нитях, зацепленных за стволы и ветви деревьев. Шириной не более метра, с перильцами только с одной стороны. Собранный из хлипких на вид дощечек, он тянулся вдаль, утончаясь и исчезая во тьме. Удивление сменилось страхом, когда Дан сообразил, что с носилками здесь не пройти. Ему придется идти над темной пропастью на своих двоих.

Девушки освободили его от упряжи и вновь сбросили пояс вниз. На этот раз «вознесения» удостоилась Нойс. И то верно, зачем тратить силы зря. Частичка ее натуры приоткрылась Дану – Нойс любит говорить о равенстве и свободе, но предпочитает, чтобы ей служили.

– Я пойду впереди. Не бойтесь.

Ее рука коснулась бедра Дана, и боль в ноге внезапно прошла.

– Идемте. Мы должны освободить место следующим. Дистанцию держать четыре метра, чтобы нагрузка равномерно распределилась по мосту.

Каждый потом повторял приказание Нойс для шедшего за ним.

Один шаг. Остановка. Перехватить рукою перила. Еще шаг… Все сначала.

У каждого на груди висит фонарик, испускающий слабый сиреневый свет.

Ты видишь вперед не далее пяти следующих шагов.

В темноте слышны стоны ночного ветра в кронах вековых горий.

Внизу взбесившаяся река прокладывает новый путь.

А ты идешь дорогой, которой до тебя кто-то уже прошел.

Он смог это сделать.

Сможешь и ты.

Слышен нарастающий гул, завершившийся мощным глухим ударом; от него мост начинает дрожать; вибрации постепенно затухают. Это вдалеке рухнул лесной исполин, старое дерево, корни которого уже не держали его так же крепко в земле, как было во дни его молодости. Река довершила дело.

Повисшая между небом и землей, цепочка призрачных огней упорно движется сквозь ночь. Один огонек отрывается от остальных, летит вниз… вниз… Исчезает.

Силуэт идущей впереди Нойс стал четко различим. Сквозь частокол стволов впереди сочился бледный свет. Это не был золотистый свет ближней луны – Обо, или алмазный блеск луны дальней – Минны. И до рассветной зари еще оставалось много часов. «Серебристые облака».

Дан поскользнулся и, охваченный холодом ужаса, упал на колени, ожидая, что соскользнет в черную пустоту внизу… И внезапно ощутил под ногами не шаткие дощечки, а твердую землю. По настоящему твердую, ибо упав, крепко ушибся.

Мост кончился, выведя туда, откуда его начинали строить – такой каламбур невольно пришел Дану на ум, пока он корячился, пытаясь встать. Самое обидное, что Нойс не остановилась помочь, а продолжала идти вперед размеренным, легким шагом.

Досадуя, он кое-как поднялся, заковылял следом. Боль в раненой ноге вернулась.