— Каких девч… проституток, что ли?! А на что они еще нужны?! Бабы предназначены только для двух дел: джигитов ублажать и потом рожать джигитов! А проститутки и вовсе лишь для одного созданы: драть их во все дырки и делать с ними, что в голову взбредет! Ты правда из-за них пришел?! — Кадыр истерично расхохотался.

— Знаешь, а проституткам иногда тоже бывает больно, — задумчиво сообщил ему Север. — И обидно. И гадко. Они тоже умеют чувствовать, представляешь?.. Представляешь, гнида?! — резко выкрикнул он и автоматом разбил Кадырову лицо.

— Ты сдурел, парень?! — оторопел кавказец. Он только сейчас осознал, что с ним не ведут торг, не играют в скользкие мафиозные игры. Что его действительно пришли убивать.

— Как тебя, Ша… Шаман… — пробормотал Кадыров. — Ты чо, в натуре? — отсидевший когда-то срок за разбой, кавказец вдруг заговорил как блатной. Видать, с испугу.

— Девочкам бывает очень больно, — продолжал Север, словно не слыша собеседника. — И тебе сейчас будет очень больно. Я, Шаман, обещаю тебе это.

Он навел автомат чуть ниже уровня живота кавказца, на его выпирающий хрящеватый отросток.

— Ты не посмеешь… — прошипел Кадыров.

— Ха-ха, — стеклянно произнес Север. — Три ха-ха.

Одиночный выстрел начисто снес все мужское хозяйство кавказца. Тот подпрыгнул, упал и покатился по полу, зажимая руками хлещущую фонтаном кровь. При этом Кадыр дико орал.

Минуты две Север послушал его вопли. Затем вытащил револьвер, спокойно перезарядил его и разрывной пулей разнес Кадырову голову.

От бассейна раздался слабый вскрик. Ах да, вспомнил Север, девки… Они так и сидели в воде, уцепившись за бортик.

— Ты ведь не убьешь нас, Шаман? — с надеждой спросила одна. — Ты ведь рыцарь?

— Рыцарь, рыцарь, — скривился Белов. — Только на таких, как вы, рыцарство не распространяется.

Чтобы не поддаться жалости, он мгновенно одной очередью полоснул их обеих.

Север бросил автомат в бассейн. Даже если менты выйдут на Куркуля, у которого автомат куплен, то Куркуль никогда не сможет хотя бы приблизительно описать им покупателя. Да вряд ли выйдут — торговец тоже не дурак.

Автомат камнем ушел на дно. Тела Зойки и Нинки дохлыми рыбами плавали по поверхности бассейна. Ну вот и все… Север развернулся и пошел прочь из сауны.

Отправив Витьку домой, Север из будки уличного телефона-автомата позвонил Костылю.

— Здравствуйте, Виталий Павлович, Шаман беспокоит. Простите, что так рано, но вести срочные. Разбудил вас?

— Здравствуйте, — буркнул Акимов, не сразу сообразив, кто звонит. — Разбудили… — И вдруг почти закричал: — Что случилось, господин Шаман?! Почему звоните вы лично?! С вашим Игнатом у нас полное взаимопонимание! Я ничем не нарушил…

— Успокойтесь! — приказал Север. — Все нормально. Просто есть информация для вас. Я вынужден был ликвидировать бригаду Кадырова. Всю целиком, включая его самого.

— Кадыр!.. — Виталий Павлович аж задохнулся. — Да как вы посме… — выкрикнул было он, тут же осекся и потерянно прошептал: — Неужели вам удалось?.. Всех?..

— Это было нетрудно! — усмехнулся Север. — Убивать самодовольных подонков вообще легко — совесть не грызет. А вот всех ли… Думаю, всех бойцов. Наверняка остались какие-нибудь совсем уж мелкие шестерки — связники, гонцы всякие, прочая мразь. Но это шакалье уже не является реальной силой. Шаха — она и в Америке шаха. Шушера.

— Вы хотите прибрать к рукам бизнес Кадырова?

— Его бизнес мне даром не нужен.

— Тогда зачем… за что?!

— Они обидели моих девочек.

— Можно было вызвать Кадыра, поговорить, разобраться… — Костыль так оторопел, что плохо соображал и произносил первые попавшиеся, привычные ему слова.

— Нет! — отрезал Север. — Они сильно обидели моих девочек. Очень сильно. Такого я не прощаю.

— Но у нас могут возникнуть трения с наркодельцами. — Костыль понемногу приходил в себя. — Кадыров — влиятельная фигура… был влиятельной фигурой среди них! — поправился Акимов.

— Транзитные наркотики меня не интересуют. Если начнутся разборки, я выступлю на вашей стороне — только оповестите моего Игната. Но, думаю, разборок не будет. Вы или ваши хозяева легко займете место бригады Кадырова. Героинщики останутся довольны, а вам — дополнительная прибыль и дополнительный авторитет. Сообщите своему руководству.

— Я сообщу… но…

— Меня проинформируете через Игната. А город должен знать: девочки фирмы «Шаман» выполняют только свою работу. Оговоренную условиями найма. В остальном они неприкосновенны.

— А Астра?

— Астра — мазохистка и нимфоманка. С ней можно делать что угодно. Кроме членовредительства. И не дай Бог кому-нибудь ее убить! Такой человек не просто плохо умрет. Он очень плохо умрет. Но сначала плохо умрет вся его родня, и только потом он сам! — Север завелся: недавно пролитая кровь ударила ему в голову.

— Я понял, господин Шаман, понял! — воскликнул Костыль, а сам подумал: ох и нелегко иметь дело с сумасшедшим колдуном! — Город будет знать!

— Хорошо, что поняли, — Север уже овладел собой. — О переговорах с наркомафией проинформируйте Игната. Все. Отбой! — Он повесил трубку.

Акимов тотчас перезвонил своему шефу — человеку по кличке Сыч, блатному авторитету более крупного масштаба, чем Костыль. Выслушав сбивчивый рассказ подчиненного, Сыч долго молчал, соображая. Виталий Павлович потел от страха.

— А дельный мужик этот твой Шаман, хоть и чокнутый! — сказал наконец шеф, и у Костыля камень с души свалился. — Следов он, говоришь, не оставляет? Ну а менты не очень-то будут их искать. Что касается Кадыра, тот давно обнаглел. Воровское сообщество все равно его долго терпеть не собиралось. Наркобизнес пора прибирать к рукам, мы отстаем в этом от других регионов России. Так что с кадыровскими смежниками сговоримся, а зарубежным партнерам наплевать — лишь бы товар шел. Я сам разрабатывал планы, как прихлопнуть кадыровцев — то ли РУОПу их подставить, то ли что… Ввязываться с ними в войну не хотелось — дорого… А тут раз — и нет Кадыра. Можно брать его дело голыми руками. Короче, передай Шаману — будет его проституткам зеленая улица. А его блядище Астре — самые гнусные и сладкие групповухи, какие только можно себе представить! Сам проинструктирую ребят! — Тут блатной хохотнул.

— Что-то я давно ничего не слышал о нашем друге Белове, — задумчиво сказал Столетник Ивану. Они сидели на веранде одного из подмосковных особняков Федора и неторопливо прихлебывали пиво, закусывая воблой. Пиво, правда, было баварское — разливное, свежайшее, без консервантов, чуть ли не спецрейсом доставленное из Германии, — а вобла, изготовленная новочеркасскими браконьерами, отличалась таким высочайшим качеством, каковое не снилось даже партийным бонзам времен развитого социализма — известным гурманам. Но вообще-то Столетник продолжал считать себя ярым ретроградом, поклонником старых воровских «понятий». Даже курил только «Беломор». Конечно, в ларьке он его не покупал — наладил для личных нужд линию по производству папирос на одной из своих подконтрольных фабрик. Завод же алкогольных напитков, который также «курировал» Федор, выпускал водку «Особую» — тоже исключительного качества и тоже только для хозяина. Столетник мог себе это позволить.

— А по-моему, Федор Ильич, так очень хорошо, что мы с вами давно о нем ничего не слышали, — отозвался Иван. — Если ваш Белов и есть тот самый легендарный Зубцов, то он страшный противник. Не хотел бы я иметь такого врага. Север даже с голыми руками опасней боевого вертолета. Эх, жаль, я тогда толком не разглядел этого Белова! Все вы, шеф, с вашей скрытностью…

— А чего тебе его разглядывать? — тотчас напрягся Столетник.

— Видите ли… С Зубцовым мне доводилось работать в Энске. Еще до отсидки, — пояснил Иван неохотно.

— Ты работал с Зубцовым?! — изумился Федор. — Почему же я не в курсе?

— Да знаете… Стеснялся рассказывать… — замялся Иван. — Я тогда совсем зеленый был… Романтика, розовые сопли, идеалы всеобщей справедливости… Зубцовым восхищался, хотел ему подражать, а потом случайно встретил. Он меня и втянул во всякие свои дела… В общем, туфта.