— Значит, договорились, — констатировал Север. — А теперь взгляни на вот того мужика, что всякой всячиной торгует.

— «Перегоревшие лампочки», — прочитала Мила табличку возле одного из товаров, выставленных на продажу указанным мужиком. — Интересно, кто покупает перегоревшие лампочки и зачем?

— А вот сейчас и узнаем! — улыбнулся Север. — Сдается мне, мужик поможет нам найти жилье.

Они подошли к импровизированному прилавку странного торговца.

— Мужик, а зачем нужны перегоревшие лампочки? — весело спросил Север.

— Как зачем? — обстоятельно начал мужик. — Вот, скажем, нужен тебе домой запас лампочек. Ты их спокойно выкручиваешь в учреждении, где работаешь, или в соседнем подъезде, а на их место вкручиваешь перегоревшие, которые купил у меня. Якобы те лампочки сами перегорели. Лучше выкручивать в учреждении — на их место обязательно поставят новые, а сотрудники будут вне подозрений. Зато тебе лампочки обойдутся дешевле многократно. Врубаешься?

— Ловко! — рассмеялся Север. — Бизнес! Ничто не должно пропадать! Все идет в дело!

— Капитализм! — солидно подтвердил мужик.

— А не посоветуешь ли, капиталист ты мой драгоценный, где нам с сестрой остановиться? В смысле, комнату снять? Или квартиру. Мы приезжие.

— Совет денег стоит, — тотчас отреагировал «коммерсант».

— Заметано. Если найдешь для нас подходящее жилье, плачу тебе комиссионные.

— Сколько?

— А сколько стоит весь твой товар? — Север кивнул на переносной столик торговца, где, кроме перегоревших лампочек, были разложены допотопные медные водопроводные краны, провода, какие-то резинки и много всякого другого добра — порой действительно необходимого в хозяйстве, порой, мягко говоря, не очень.

— В целом? — Мужик прикинул и назвал сумму.

— Вот столько и плачу! — предложил Север, не задумываясь.

Лоточник даже смутился.

— Есть у меня один алкаш… — заговорил он, подумав. — Сидором звать. Они с женой вдвоем в трехкомнатной. Жена его тоже алкатура такая… На пару пьют. Они могут сдать комнату. Только грязь у них, шпана местная похаживает… Не знаю, подойдет ли вам?

Север вопросительно взглянул на Милу. Та кивнула.

— Подойдет! — сказал Белов, хлопая мужика по плечу. — Веди к своему Сидору!

Торговец быстро собрал товар, сложил столик и, замявшись, посмотрел на Севера.

— Аванс! — тотчас сообразил Белов. — Половина суммы! — Он достал деньги. — Прости, у меня в долларах, по курсу.

— Ничего, обменяю! — обрадовался мужик, пряча купюры. — Едем!

Сидор оказался нестарым еще, но сильно пропитым мужиком с опухшими от вечного похмелья глазами и добрым лицом. Его жена Жанна выглядела чуть лучше вокзальной шлюхи, однако видно было, что противоположный пол интересует ее только в одном качестве — в качестве компании по совместной выпивке. Остальные желания женщины явно вытеснила единственная всепоглощающая страсть.

— Комнату? — переспросил Сидор Белова, внимательно рассматривая вероятных постояльцев. — Конечно, сдадим. Только… Платить-то сколько будете?

— Называйте свою цену, — предложил Север.

Сидор едва собрался раскрыть рот, как Жанна, стоявшая рядом, тут же выпалила цифру, вдвое превышающую притязания ее мужа. Сидор аж вздрогнул: упускать постояльцев ему не хотелось. Но он опять ничего не успел сказать.

— И половину сверху! — улыбнулся Север Жанне. — За удовольствие иметь таких приятных хозяев. Показывайте комнату. Если подойдет — с меня выпивка. Надо же нам познакомиться!

Жанна расцвела на глазах — вот это мужик! С таким посидеть бы обстоятельно, тет-а-тет, поговорить о жизни, о любви и дружбе — если, конечно, оплачивать спиртное будет он. Эх!

Комната оказалась грязной, но зато большой и в целом подходила Беловым. Север сразу заплатил за месяц вперед. Он понимал: при таких условиях найма хозяева вряд ли потребуют от постояльцев временно прописываться — испугаются потерять клиентов. А задерживаться здесь больше месяца Север не собирался. К тому времени он уже купит новые документы.

— Сидор, пошли за водкой! — предложил Белов. — Я тут у вас пока ничего не знаю, а отметить знакомство — святое дело.

…Когда упившиеся хозяева, страшно довольные новыми жильцами, отправились спать, Север сказал жене:

— Судя по всему, Сидор знает всю местную шпану, включая самых крутых гопников. Когда тебя припрет, можно будет воспользоваться его, так сказать, связями.

— Хватит издеваться, Север… — попросила Мила, чуть не плача. — Я и так себя последней мразью чувствую… Пожалуйста, хватит!

Прошла неделя. Миле было плохо. Шок, связанный с последним нимфоманским «загулом» — тогда, в лесу, когда Север искалечил насильника, — почти изгладился из ее памяти, и болезнь грызла ее с новой, все возрастающей силой. Но Мила терпела. Она уже практически не могла говорить членораздельно — только кратко, задыхаясь на каждом слове, отвечала, если к ней обращались. У нее сводило ноги, так, что она при каждом шаге рисковала упасть. Ей снились запредельные кошмары, и она не могла проснуться, чтобы избавиться от них, сотрясаемая во сне страшными судорогами, после которых болели все мышцы, болели столь сильно, что по утрам невозможно было подняться с постели. Обычный секс облегчал ее состояние только на то время, пока он длился. После, сколько бы часов ни продолжались ласки, сколько бы оргазмов ни испытала Мила, ее мучения сразу начинались сызнова. Но девушка терпела.

Наконец не выдержал Север.

— Ты же умрешь так! — крикнул он однажды жене. Она сидела, забившись в угол, не способная делать что бы то ни было. — Умрешь, понимаешь?! Почему ты молчишь?! Почему не скажешь, что тебя приперло? Почему?!

— Я… больше… не хочу, — пробормотала Мила, еле выговаривая слова. — Я… тебя люблю. Хватит… наблядовалась!

— Ты умрешь! — повторил Север. — Ну не можешь ты жить иначе! Что, я должен тебя убеждать?! — Он сделал ударение на слове «я». — Не заставляй меня хоть этим заниматься! Нужно тебе — так скажи, не мучай себя и меня!

— Нужно, — тяжело произнесла Мила. — Но…

— Нужно — значит нужно, — перебил Север. — Пойду, поговорю с Сидором.

Сидор и Жанна сидели на кухне, обильно запивая ужин водкой, которая благодаря Белову у них теперь не переводилась. Север подсел к столу.

— Скажи, Сидор, правда, красивая у меня сестра? — начал Белов.

— Красивая, — согласился Сидор. — Одуреть можно.

Жанна скривилась — она терпеть не могла, когда при ней говорили о женской красоте.

— Скучно девушке одной, — пожаловался Белов. — Кавалеры нужны. Я-то по городу мотаюсь, пытаюсь свою коммерцию наладить, а она все со мной да со мной…

Север и Мила первые четыре дня действительно изучали город, сидели в кафе, ходили в кино, короче, активно отдыхали. Белов надеялся отвлечь таким образом жену хотя бы временно от ее болезненных фантазий.

— Дома сидеть одной скучно, — продолжал Север. — А мне в моем бизнесе она как гиря. Только мешает. Нашел бы ты ей, Сидор, кавалера…

— Наши кавалеры — народ опасный, — солидно предупредил Сидор. — Снасильничать могут…

— Ерунда! — махнул рукой Север. — Алла любит крутых и умеет с ними обходиться.

Аллой для хозяев была Мила — Белов назвал так жену по ассоциации с ее старой кличкой — Алая Роза. Сам Север представился Славой.

— С кем бы ее познакомить? — пробормотал Сидор, раздумывая.

— Она предпочитает самых отчаянных ребят, — пояснил Белов. — Есть такие, что не боятся ни черта, ни дьявола, ни милиции?

— Есть, конечно. Вот Сашка Урманцев, например. Он у нас в районе самый крутой парень. Кому хошь челюсть своротит. Или Кашалот. Тоже уважаемый человек, качок. Или Колян Подъездный. Кличка у него смешная, но ты не гляди на кличку — Колян мужик такой, что его даже Урманцев побаивается. А Подъездным его с детства прозвали — он по подъездам школьников подкарауливал и деньги отнимал.

— Сидел? — спросил Север.

— Нет, Бог его пока милует. Сядет, наверно, придет время. Или к настоящим бандитам прибьется. Пока он ларьки коммерческие грабит, иномарки «раздевает». Но ментам не попадался…