Самым опасным был Бугор. Он едва не достал Белова прыжком. Север подался назад и отскочил подальше, увеличивая дистанцию. Для работы бичом необходимо пространство. Благо в подвале его хватало.

Бугор снова ринулся на врага. Север взмахнул своим оружием. «Интересно, где научился?» — мелькнула невольная мысль. Он знал, куда бить. Хвост бича лег точно вдоль линии лба бандита, чуть ниже, выстегнув оба глаза. От рева Бугра, казалось, содрогнулись стены. Парень, зажав руками брызнувшие кровью и слизью глазницы, крича, покатился по полу.

Гоша, пострадавший меньше всех, попытался завладеть автоматом. Он уже было схватил его, но Север опять оказался проворнее. Беспощадный кнут захлестнул Гошино горло. Рывком Белов опрокинул бойца. Полузадушенный, тот забился в конвульсиях.

Север метнулся вперед и подхватил автомат. Грохот очереди сотряс стены. Пули кромсали Макса, Вадима, Гошу, Бугра, Алима… Всех, кроме Сыча. Сыч пока был нужен Белову живым.

Отбросив опустошенный автомат, Север кинулся к Миле. Подобрал валявшийся рядом с ней азиатский нож, разрезал связывавшие девушку веревки. Мила бессильно упала на руки мужа, вскрикнув от боли в иссеченном теле.

— Север, Север… Я им ничего не сказала, Север… — шептала она непослушными губами. — Я не выдала тебя, Север…

— Я знаю, маленькая, — Белов погладил жену по голове. — Они до конца принимали меня за Игната. Спасибо тебе.

— Тебе спасибо… любимый мой… — всхлипнула девушка.

— Как ты вынесла?.. — спросил Север, осторожно прикасаясь к кровавым длинным ранам на теле Милы.

— Не знаю… — пролепетала она. — Но ты мне дороже всего, дороже жизни… Плевала я на эту боль…

— Бедный ты мой ребенок… — Север снова погладил Милу по голове.

— Так вот кто, значит… — раздался вдруг натужный хрип. — Вот кто Север Белов… Жалкий паршивый сутенеришка…

Сыч стоял на коленях, держась за горло, и вовсю таращил глаза.

— Ты только что это понял, дядя?! — усмехнулся Север. — Вот и славно. Значит, пора заняться тобой.

Белов усадил Милу возле стены.

— Потерпи немного, девочка, ладно? Я быстро. Потерпишь?

Она кивнула.

— Я только выясню у этого ублюдка кое-какие детали, и поедем домой! — продолжал извиняющимся голосом Север.

Девушка попыталась улыбнуться.

— Конечно, милый… Я потерплю, ничего. Делай как считаешь нужным. Ты видишь дальше меня, глупой бабы…

Белов поднял с пола бич, шагнул к Сычу.

— Нет, только не это! — в ужасе заорал уголовник. — Я все сделаю, что ты хочешь, все скажу, только брось!.. Брось… это!!! — Он в ужасе смотрел на кнут.

— О-о, нет! — оскалился Север. — Сперва отведай своего лекарства, а уж потом я тебя выслушаю!

Клокоча яростью, Белов размахнулся. Бич, свистя, рассекал воздух, полосуя бьющееся на полу тело Сыча. Уголовник орал громче, чем недавно Мила.

Наконец Север остановился. Сыч слабо ворочался и стонал. Сквозь его одежду, изодранную ударами, сочилась кровь.

— Довольно с тебя! — бросил Север презрительно. — Говори теперь: зачем я тебе понадобился?

— Вор в законе Столетник прислал «маляву»… — прохрипел Сыч. — Он пишет: каждый блатной, кому встретится Север Белов, должен его убить. Кто сможет это сделать, того Столетник публично назовет своим личным другом. Будет покровительствовать.

— Как ты догадался, что Север Белов — я?

— В «маляве» сказано — Белова сопровождает жена, проститутка-нимфоманка. Где она — там и он. Если обнаруживается девка, обожающая групповуху с бандитами, значит, где-то рядом — Север…

Мила, слышавшая разговор, тихонько вскрикнула.

— Ясно… — сплюнул Белов. — Охота продолжается. Столетнику нужен только Север, больше никто?

— Больше ни о ком он в «маляве» не пишет…

— Слава Богу! — Белов опять поднял Алимов нож. — Прощай, придурок. Зря ты связался с Шаманом…

— Не убивай меня! — взвизгнул Сыч.

Север мрачно усмехнулся.

— Зря ты со мной связался! — повторил он.

Блатной вскочил с пола, и тотчас кривой клинок вошел ему в сердце. Сыч, не издав ни звука, упал.

— Готов, — вздохнул Север. — Едем домой, маленькая.

Он отыскал одежду Милы, осторожно, стараясь не причинить боли, натянул ее на девушку. Вынес жену на улицу, усадил в машину бандитов.

— Пусть тачка послужит последний раз, — сказал он. — Потом попрошу Витьку взорвать ее. Отогнать и взорвать.

Мила не ответила. Север посмотрел на жену. Та была без сознания.

Белов промыл раны Милы спиртом, перевязал, напоил ее водкой и уложил в постель.

— Ты теперь разлюбишь меня, Север? — непрерывно бормотала она, пока он все это проделывал. — Не делай этого… Я вся в рубцах, да. Но шрамы сойдут, честное слово, сойдут… Я знаю свой организм… Разве ты можешь разлюбить меня, Север!..

— Если б я мог тебя разлюбить, давно разлюбил бы. — Белов криво улыбнулся. — Не могу… А шрамы… Я и со шрамами любил бы тебя. К сожалению…

— Не к сожалению, не к сожалению! — всхлипнула Мила. — Я выздоровлю, вот увидишь! Я стану нормальной…

— Спи, дуреха, — Север укрыл жену одеялом, а сам отправился к Чекановым — совещаться.

Витька, уже отогнавший за город и взорвавший машину «быков» Сыча, встретил друга пасмурно. Он догадывался, о чем поведет речь Север, и заранее тосковал.

— Ну вот, ребята, — начал Белов, когда все трое устроились на кухне. — В общих чертах вы знаете, что произошло. На меня объявлена охота. Так что оставаться нам вместе нельзя. Мне дороги ваши жизни. Поэтому пора расставаться.

Привязались мы к вам, Север… — прогудел Витька.

И мы к вам привязались, — признался Белов грустно. — Но выбора нет. Если вы будете рядом со мной, обязательно попадете под пулю. Риск слишком велик. Уезжайте. Денег у вас хватит, фирма работала с прибылью… Короче, денег больше чем достаточно. Уезжайте куда-нибудь подальше. Лучше на Запад.

— А вы? — спросила Лида.

— Милка не может жить на Западе. Вон, Витька знает, — кивнул Север.

Чекан действительно знал. Когда-то Олег Лизунов вывозил стриптиз-шоу «Приюта любви» в Париж. Гвоздем программы должна была стать Алая Роза. Но едва девушка пересекла границу России, едва попала в вожделенный для любого советского жлоба мир развитого капитализма, как заболела. Она буквально таяла на глазах и вскоре не только танцевать, даже ходить не могла. Заграница пожирала Алую Розу живьем. Обеспокоенный Лизунов срочно эвакуировал Милу обратно. В Москве она сразу выздоровела. Больше подобных опытов Олег не ставил — терять лучшую стриптизершу и проститутку в его планы не входило.

— Да, таковы капризы Милкиной психики, — подтвердил Чекан. — Но мне тоже что-то не хочется на Запад…

— И мне! — заявила Лида.

— Там вы будете уважаемыми людьми, миллионерами! — настаивал Север. — И мне спокойнее…

— Нет, — дружно замотали головами Чекановы. — Мы остаемся.

— Тогда так! — Запасной вариант Север тоже продумал. — Вы едете в Москву, к Павлу Михайловичу. Он делает вам пластические операции. После чего вы спокойно можете жить в любой точке России. Годится? Не разлюбите друг друга, сменив лица?

— Не разлюбим, — усмехнулся Витька. — Верно, Лида?

— Верно, милый, верно. Только вот что скажи мне, Север… Мы будем жить миллионерами, довольные жизнью, будем развлекаться, отдыхать, работать в охотку, детей нарожаем… Короче, полная идиллия. А вы?! — Лида в упор посмотрела на Белова.

— А мы переходим на нелегальное положение, — ответил Север. — Будем ездить по стране, скрываться. Машина нам не нужна, машина — это след, по ней могут опознать. Так что придется передвигаться поездами, электричками…

— А как же Милкина болезнь? — прищурилась Лида.

— Буду сам подбирать ей клиентов, — сказал Север глухо. — И присутствовать при ее оргиях. В случае чего — ствол всегда со мной…

— Ох и оседлала она тебя… — пробормотала Лида.

— Что ты имеешь в виду?! — ощетинился Север.

— А то и имею… Она вертит тобой как хочет! Уже вон и мужиков ей приводить готов сам!